ВКП(б) принимает постановление «Об отборе коммунистов для усиления партийно-политическою влияния в полках».
Всего по этому постановлению в стране мобилизованы 18 500 политбойцов. В их числе оказались и 33 электростальца. Это была первая после начала войны мобилизация добровольцев-коммунистов и комсомольцев для политической работы в войсках.
И только за 1941 год в военные училища из города ушли 170 комсомольцев. Отбор кандидатов из числа добровольцев производится в строго индивидуальном порядке.
В горкоме партии заседает комиссия, на которую вызывают каждого отдельно. Среди отобранных оказались: Анисим Богатов, Павел Кочейшвили, Сергей Нестеров, Николай Гладышев, Петр Балабанов, Виктор Пономарев, Алексей Боков, Павел, Николай и Анатолий Смирновы, Александр Грачев, Николай Маслов, Михаил Садов, Иван Моисеев, Борис Лобусев, Федор Носов и другие.
Уже на седьмой день войны, 28 июня 1941 года, эта первая группа коммунистов и комсомольцев-добровольцев отправлена на фронт. Многие уезжают, не успев оформить расчет и попрощаться с родными.
Всех 33-х добровольцев посылают в Подольское пехотно-пулеметное училище, где они должны два месяца проходить военное обучение. Подъем в 5 часов утра, отбой — в 23 часа...
Но учиться военному искусству им пришлось недолго. 3 июля 1941 г. И. В. Сталин выступает по радио с призывом к советскому народу мобилизовать все свои силы на борьбу с гитлеровскими захватчиками.
В тот же день в Подольском училище проходит митинг, на котором решено обратиться с письмом и ЦК партии о немедленной отправке всех курсантов па фронт.
И уже в первых числах июля 1941 года политбойцы уезжают в Брянск, на Западный фронт, на передовую, где вскоре и получают боевое крещение. А впереди еще много подвигов: участие в Смоленском сражении, задержавшем движение немцев на Москву па два месяца; в битве за Москву, в форсировании Днепра.
Некоторые электростальские политбойцы с боями успешно дойдут до Берлина, будут участвовать в освобождении Праги, но для 21 из числа этих ребят прощание с городом 28 июня 1941 года перед клубом им. М. Горького все же окажется последним в их жизни, и город так и не увидит своих героев, не допустивших, чтобы родные улицы топтали вражеские сапоги.
В живых останутся только 12 человек. Все они, израненные, возвратятся в Электросталь, и у каждого за плечами будет своя история — история юношей, повзрослевших, под ливнем свинца и стали.
Первый месяц войны небо Подмосковья оставалось сравнительно спокойным, если не считать, что посты ВНОС (воздушное наблюдение, оповещение, связь), расположенные к западу и юго-западу от Электростали, несколько раз докладывали о появлении в зоне их наблюдения одиночных самолетов врага. А в ночь с 21 на 22 июля 1941 г. зазвонил красного цвета телефон на КП батареи.
Непрошеных гостей долго ждать не пришлось. Кое-где засверкали зарева. Сомнений не было: это фашистские стервятники сбрасывали осветительные бомбы, они искали Электросталь.
Все четыре батареи 85-миллиметровых пушек открыли огонь. Из-за ночной темноты пришлось вести не прицельный огонь, а заградительный.
Всю ночь продолжался налет фашистской авиации, всю ночь батареи вели непрерывный огонь, защищая город. К рассвету стали слышны мощные взрывы на западе и юго-западе Электростали. Ни одна бомба не упала на город, и фашистские самолеты освобождались от своего смертельного груза, сбрасывая бомбы в окрестные леса и болота. Более двух десятков машин, сбитых истребительной авиацией ПВО и огнем зенитной артиллерии, потерял в эту ночь враг.
Утром следующего дня город проснулся тревожный и строгий. Все промышленные предприятия начали новый трудовой день, а мы знаем, насколько значителен был трудовой вклад электростальцев в разгром немецко-фашистских войск под Москвой.
За этот воздушный бой Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами СССР И. В. Сталин объявил благодарность летчикам, артиллеристам-зенитчикам, прожектористам, отметив их мужество и героизм.
б) Первый воздушный бой.
Ровно через месяц после начала войны на Москву был совершен массированный налет немецких бомбардировщиков. 30 из них взяли курс в небо Электростали. Из воспоминаний Н.В. Насиканова, командира 2-ой батареи 347 зенитно-артиллерийского полка: «Ту первую ночь с 21 на 22 июля 1941 года мне никогда не забыть. Зенитчики открыли ураганный огонь. Небо прорезали яркие лучи прожекторов, тысяч снарядов и пуль зенитных орудий и спаренных пулеметов. Фашистские самолеты с первой минуты разрушили свой боевой строй, заметались, отвернули от города, а два «Хейнкеля-111», объятые пламенем, рухнули за городом. Свой смертоносный груз вся эскадрилья сбросила на Храпуновские и Кудиновские торфяники. Первый бой длился 5 часов. А потом еще 134 раза (через день) отборные стервятники генерал-фельдмаршала Кессельринга из эскадрилий «Легион», «Кондор» и «Гриф»... пытались, но так и не смогли сбросить ни одной бомбы на город Электросталь...».[2]
в)Эвакуация заводов.
С первых же дней завод №12 перешёл на особый режим работы – круглосуточно по 2-3 смены продолжительностью 8-12 часов и без выходных дней. Это позволило резко увеличить производство снарядов, мин и бомб.
Многие из рабочих отказывались от предоставляемой брони и уходили на фронт. Не отпускали только особо ценных специалистов и высококвалифицированных рабочих, кого нельзя было заменить. Места, ушедших на войну, мужчин занимали женщины и подростки. В течение первых трёх месяцев войны на завод было дополнительно принято более двух тысяч человек.
На заводе накопилось около двухсот тысяч бракованных снарядов. Было решено переделать их в авиабомбы. Но на снаряжательном заводе не хватало рабочих рук, и переделка снарядов была налажена на заводе «Электросталь». Там объединили цех ширпотреба, ремонто-строительный цех и ремесленное училище, и рабочие переделывали вначале по одной тысяче снарядов в сутки, а потом по 3-5 тысяч.
Кроме этого, на заводе «Электросталь» стали изготавливать корпуса для фугасных авиабомб, для светящихся авиабомб, гильзы-стаканы для гвардейских миномётов – «катюш».
Цех ширпотреба, выпускавший до войны столовые приборы, день и ночь выдавал заготовки для противотанковых мин и авиабомб, делал пехотные и сапёрные лопаты и другое военное снаряжение.
Работать в горячих цехах было тяжело. Их покрыли маскировочной сетью, окна забили ли листами железа, вентиляция не работала. Расплавленный металл нагревал помещение до 60-70 градусов. Особенно душно и жарко было на мостовых кранах. Бывало, что крановщиц снимали оттуда бес сознания. Придя в себя и отдышавшись, они снов а поднимались в кабину. Остаётся только удивлять, как умудрялись люди, работая в таких условиях по 12 часов в смену, выполнять норму на 150-160 процентов, а были даже «двухстоники» - те, которые выполняли норму на 200 процентов. Понимая, что металл пойдёт на изготовление танков, пушек , снарядов, самолётов, электростальцы трудились , не считаясь со временем и не жалея здоровья.
С 24 июня 1941 года рабочий день на заводе №395 был удлинён на 11 часов. Продукция предприятия шла непосредственно в войска, которые сражались с врагом. Многие работники завода, и особенно молодёжь, закончив работу, шли рыть траншеи, которые по мобилизационному плану готовились для защиты города и его предприятий на случай воздушных налётов и бомбардировок. Лучше всех о том тревожном времени рассказывали очевидцы.
Арсений Федосьевич Петров, в начале войны – комсомолец, руководитель мастерской на заводе №12: « С первых дней войны вест коллектив завода работал почти без выходных, под лозунгом: «Всё для фронта – всё для Победы!». Тщательно занялись обеспечением всех цехов и сооружений надёжной светомаскировкой, предохраняющей от массированных налётов немецко-фашистской авиации. К счастью, во время налётов, ни одной бомбы не упало на наш завод, бомбили Павловский Посад, Монино и другие города, мы уцелели благодаря светомаскировке, высокой дисциплине в коллективе и плотному заградительному огню зенитной артиллерии. У каждого производственного корпуса были вырыты противобомбовые «щели» для укрытия всей смены при воздушной тревоге и налёте вражеской авиации.
Бомбёжка Москвы началась 22 июля 1941 года. По тревоге мы – руководители мастерских – должны были на своих местах на производстве, выставлять дежурных на крыши, строго смотреть за соблюдением тщательной светомаскировки. Вначале при сигнале воздушной тревоги мы прекращали работу и выводили смену в специальные «щели» - укрытия от осколков бомб, но затем по просьбе рабочих и разумному размышлению – ведь если бомба упадёт рядом с корпусом, то от корпуса, имеющего до пяти тонн взрывчатых веществ, ничего не останется, как не останется и от людей, находящихся в «щелях» у корпуса, - люди приступили к непрерывной работе, только выставляли дежурных на крышу и на контроль за соблюдением светомаскировки. В отдельные дни воздушная тревога объявлялась по 3-4 раза, и мы, руководители, бегали в свои подразделения, больше опасаясь летящих осколков от зенитных снарядов. Так мы работали до октября 1941 года…»
Виктор Яковлевич Жумаев в годы войны возглавлял передовую комсомольско-молодёжную бригаду завода №12, был удостоен почётного звания «Знатный стахановец военного времени»: «После объявления войны мы, дворовые ребята – Иван Яшин, Пётр Гоман, Виктор Полосков, Пётр Новичков, Виктор Жумаев – пошли в ремесленное училище №41. Там вытачивали втулки на токарных станках для бомб, снарядов, мин. И так три месяца, до 16 октября 1941 года. В этот день враг вплотную подошёл к Москве, началась паника. Не только в столице, но и у нас в городе кое-кто из начальства бежал. Воцарилась обстановка хаоса, ограблений и мародерства. После выхода указа о расстреле на месте за паникёрство и измену положения в городе быстро стало приходить в норму. Мы не знали, что в это время завод стал готовиться к эвакуации, как потом выяснилось, к уничтожению цехов.