Эта всеобщность как пригодность для максимально широкого круга населения не исключает разнообразия и структурированности массовой культуры в зависимости от социальных, возрастных, субкультурных различий. К этой культуре можно отнести огромное разнообразие жанров, в том числе детектив, приключения, фантастику, мелодраму, мистику, эротику, книги об НЛО, таинственных явлениях, джаз и рок, мистические практики, восточные системы психотренинга и т.д.
Тиражирование отнюдь не обязательно является “опошлением” высокого и уникального (хотя потери здесь возможны и неизбежны). Согласно исследованиям искусствоведов, в современную эпоху знакомство с тиражированными творениями культуры никак не исключает глубокого проникновения в уникальную сущность оригиналов.
Поэтому неоправданно судить о функции “массовой культуры” с позиций “высокой эстетики” и, опираясь на них, принимать меры по ограничению этой культуры, уничтожая тем самым культурный механизм снятия огромных напряжений, возникающих в повседневном существовании, настроений усталости и безразличия, жестокости и агрессивности, отчаяния и растерянности, обиды и страха.
Как только заходит речь о “массовой культуре”, по мнению российского социолога А.Б.Гофмана, “даже наиболее беспристрастные исследователи утрачивают порой объективность. Случается, что даже деятели культуры, убежденные в собственной приверженности демократическим ценностям, считают своим долгом ее осудить. При этом используются разного рода ухищрения, в частности, терминологические. “Массовая культура” решительно противопоставляется “культуре масс”, народной, подлинной культуре и т.д. Этому обычно предшествует процедура сведения первой к низкопробной, пошлой продукции, создаваемой ловкими ремесленниками и мошенниками на потребу неразвитой в духовном отношении
•Разлогов К. Феномен массовой культуры//Культура, традиции, образование.— М., 1990.— Вып. 1.— С.141.
массе”. Далее ученый пишет: “Чрезвычайно важно выяснить, какие реальные альтернативы скрываются за такого рода ходом мысли. На сегодня доминируют две критические позиции — культурный элитаризм и традиционализм (последний часто выдается за народность). Явно или неявно подразумевается, что в прошлом существовал золотой век культурного процветания, когда “истинные” творцы создавали исключительно “подлинные” культурные ценности, а “истинные” ценители “по-настоящему” усваивали их.
Недифференцированно критическое отношение к массовой культуре, ее “отбрасывание” многими западными, а вслед за ними и некоторыми отечественными теоретиками и практиками, по сути дела, скрывают снобистскую критику масс. Разумеется, неприятие низкопробной продукции, предлагаемой “рынком” культуры, не может вызвать возражений, однако низкое качество и массовость отнюдь не синонимы.
Представим себе заведомо низкопробное произведение искусства, не распространяемое средствами массовой коммуникации и “потребляемое” в рамках небольшой группы. Отнесем ли мы его к массовой культуре? Отрицательный ответ очевиден. С другой стороны, шедевры мировой культуры могут одновременно или последовательно принадлежать обоим измерениям: массовому и внемассовому. Произведения Баха сами по себе, конечно, не возникли в сфере массовой культуры. Однако, будучи записаны на грампластинку, магнитофонную ленту или же используемые в качестве музыкального сопровождения в соревнованиях по фигурному катанию, они, несомненно, уже принадлежат массовой культуре. При этом, что особенно важно подчеркнуть, они не перестают принадлежать своему гениальному автору и никоим образом не могут его скомпрометировать. То же самое относится и к часто упоминаемой “профанированной” Моне Лизе на упаковке туалетного мыла и к другим подобным фактам.
Распространенный мотив критики массовой культуры — стандартизация, неизбежно сопровождающая ее “продукцию”. Такая критика всегда явно или неявно исходит либо из идеализации традиционной культуры, якобы не знавшей стандарта, либо из сведения культурных ценностей прошлого только к высшим уникальным классическим образцам (при этом забывают о том, что “средние” и “нижние” этажи зачастую просто канули в Лету). Уместно заметить, что заниматься этим — значит уподобляться человеку, который стал бы сравнивать, к примеру, современный типовой жилой дом, построенный массовым индустриальным методом, с каким-нибудь флорентийским палаццо XV в. и энергично доказывать очевидные эстетические дефекты первого в сравнении со вторым, подразумевая, что хижин во Флоренции того времени просто не существовало.
Дилеммы типа “массовая — народная?”, “массовая — классическая?” и др.— в высшей степени искусственны и лишены логических и исторических оснований. Более уместно и ближе к реальности сопоставление массовой культуры с элитарной,традиционной и специализированной. Но здесь важно осознавать условность и подвижность этого различения. В современных обществах элитарное, традиционное и массовое составляют пересекающиеся между собой и взаимопроникающие элементы культуры, которые зачастую не могут существовать друг без друга*.
Критика массовой культуры
Как мы видели, в апологетических концепциях массовая культура рассматривается как положительное явление, отражающее рост жизненного уровня и образования и к тому же являющееся фактором демократизации общественной жизни.
Существует и немало критических оценок массовой культуры как закамуфлированного средства манипуляции общественным сознанием и состоянием масс. Наиболее содержательно эту сторону массовой культуры раскрыл Г. Маркузе в книге “Одномерный человек” (1964) и других работах. Он показал, что культура позднего
* Гофман А.Б. Дилеммы подлинные и мнимые, Или о культуре массовой и немассовой//Сопис.— 1990.— № 8.— С.
капиталистического общества становится репрессивной и порождает одномерные влечения среди широких слоев, подверженных принципам потребительства и интегрируемых в буржуазную обыденность всей системой духовного воздействия. Индивиды оказываются встроенными в систему потребительских ориентации, которые обеспечивают функционирование капитализма как типа социальной организации через снятие субъективных конфликтов, возникающих среди рядового населения.
Другая линия критики идет со стороны сторонников высокой и элитарной культуры. Содержательное воплощение эта линия получила, например, в работе известного испанского мыслителя Х.Ортега-и-Гасет “Восстание масс”. Для него массовая культура предстает как оформленное сознание ограниченной,самодовольной,агрессивно настроенной и непросвещенной массы, присваивающей себе миссию навязывать обществу свои узколобые культурные стандарты общего блага, снижая, тем самым, уровень духовной жизни в целом. Ортега-и-Гасет противопоставляет “жизнь благородную и жизнь пошлую”. Если первая воплощает в себе энергию, творчество, достижения и заслуги, поиски высоких идеалов, то вторая — олицетворяет косность, разрушение норм и ценностей, примитивизацию жизни и отношений.
“Демонизм”, приписываемый массовой культуре такими мыслителями, объясняется ее вездесущим умением сводить человеческие чувства до упрощенного удовлетворения сиюминутных страстей, не стесняемых какими-либо моральными ограничениями. Такая критика широко распространена как в нашей стране,так и на Западе или в странах любого региона. По определению одного из американских критиков, это “культура до пояса”, не затрагивающая собственно духовные сферы бытия. А вот как писали, например, в своем письме в “Независимую газету” (февраль 1994 г.) академики П.Волобуев и Б.Рыбаков и писатель Ф.Шахмагонов: “Это поток из сточной канавы, поток безвкусицы, мерзости и одичания. На крикливо оформленных обложках —уродливые хари, окровавленные зубы вампиров и прочей нечисти, чудо-пища из расстроенного воображения торговцев ужасами, грубый секс и убийства, убийства, убийства...”.
В 70—80-х гг. в западных странах стала количественно преобладать культура среднего уровня (мид культ). Для телепрограмм, радиопередач, журналов уровня мид-культа характерно соединение образцов высокой культуры и популярной. Священная история становится сюжетом для музыкальной оперы “Иисус Христос — суперзвезда”. Экранизация “Оливера Твиста” и “Войны и мира” адаптирует классику к “экранной” культуре, но тем самым приподнимает духовный мир зрителя над обыденным уровнем. Мидкульт делает модными образцы подлинно художественного творчества (например, высокоин-" теллектуальные романы А.Камю или У.Фолкнера), создает моду на популярную науку, старину, альтернативные стили бытия и т.д.
Существенной особенностью массовой культуры стало широкое распространение в ней не только собственно развлекательной-художественной продукции, но и популярной науки. Огромное число научно-популярных журналов дополняется постоянными радио- и телепередачами образовательного характера. Публичные чтения, се^ минары, сессии, летние лагеря собирают небывало обширные аудитории и способствуют приобщению широких масс населения к научным знаниям. Но конечно, наряду с собственно научными, хотя бы и популярными знаниями, немалое распространение получают и оккультные знания, а также различного рода манипулятивная психотехника, хорошо приживающаяся в массовой культуре.