1. Симбиоз как минимальное взаимодействие, при котором поддерживается относительно независимое сосуществование традиций и современности во взаимно изолированных сферах. Это приводит к возникновению анклавов современных укладов жизни, окруженных со всех сторон морем традиционности. Одни элементы общества забегают вперед и вполне сопоставимы с мировым уровнем, а другие отстают, еще не вызрели и несут в себе явно архаичные черты. Наряду с современным университетским образованием и научными центрами в стране большая часть населения может оставаться неграмотной и придерживаться традиционных мифологических или религиозных взглядов. Космическая или информационная технология может соседствовать с допотопными формами отгонного скотоводства или примитивными ремеслами. С одной стороны, идет процесс постепенной модернизации уклада жизни.городских средних слоев, что означает рост урбанизации, расширение образования, рост занятости в новых профессиях, активизацию политической деятельность и расширение масс-медиа. Но с другой — значительная часть населения города и деревни погружена в традиционные уклады, постоянно воспроизводимые низкими технологиями, скудостью ресурсов, демографическим ростом.
В сознании тех слоев населения, которые вовлекаются в современную социальную деятельность, происходит важный сдвиг в отношении к новым средствам производства. Усиливается тяга к технике и технологии. Однако эти процессы охватывают лишь минимум населения и не распространяются на многочисленные слои крестьянства и городских низов, которые остаются в прежнем
состоянии.
Модернизация симбиозного типа характерна для колониальных систем, в которых введение новых элементов проводилось чужеродными властями и в целях, отвечавших интересам метрополий. Такая модернизация затрагивала обычно лишь отрасли, связанные с поставкой сырья и сельскохозяйственных продуктов в центры капитализма. Для обслуживания такой системы колониальные режимы создавали обычно небольшую компрадорскую прослойку, тесно связанную с колониальной администрацией.
В идеологическом плане обычно оправданием такой системы управления были просветительские установки, утверждавшие возможность постепенного приобщения покоренных стран к достижениям западной цивилизации, воплощением которой служила та или иная метрополия.
2. Вторая тенденция — конфликт культур: модернизация против традиционности. Каков бы ни был размах описанных выше двух тенденций, особенно влиятельной, глубокой и драматичной по своим последствиям оказывается третья — распад традиционных норм поведения и кризис культуры под воздействием капиталистической модернизации, вызывающей ответную реакцию протеста.
Проникновение капитализма в доиндустриальные структуры приводит прежде всего к обесцениванию прежних производительных сил. Они явно уступают в эффективности новым методам производства. Дело не только в обесценивании прежнего материального производства. Подвергаются деформации и солидаристские отношения, скрепляющие всю общественную структуру. Подчинение общества принципам товарно-денежных отношений, переход от этики к бизнесу лишает привычной роли громадные массы населения, ничего не получающего взамен, превращаемого в лишних людей. Деятельность, направленная на безмерное возрастание капитала, предстает для широких масс как голый расчет, утилитаризм, лишенный собственно человеческого содержания и не подвластный моральным нормам. Для населения, связанного докапиталистическими ориентациями, утверждение товарно-денежных принципов выступает как причина разрыва жизненно важных связей с другими людьми, как утрата самого жизненного смысла.
Драматизм нового положения состоит в том, что, вместе с лишением доступа к условиям производства и утратой места в системе распределения, значительные группы населения теряют все свое достояние. Крестьянин вместе с землей лишается своей индивидуальности и места в жизни. Но точно так же и у ремесленника, живущего искусным трудом, машина “отбирает” его сноровку.
Оживление первичных форм солидарности (в том числе этнической и кастовой) усиливает тот плюрализм социальных и политических структур, который оказывается
одним из основных источников неустойчивости для молодых государств. Обостряется конкурентная борьба за источники существования (в том числе за власть), что чревато ростом напряженности и конфликтов. Подчиняясь прежним ориентациям, индивид и солидаристские группы оказываются во власти непонятных им сил, над которыми они не имеют контроля. Возникает кризис привычных форм социальности и духовной ориентации,воспринимаемый как моральное крушение, как распад общества.
В целом в обществе возникает глубокая качественная разнородность социальных структур, связанных с индустриальными и доиндустриальными формами производства. При переходе от одной формы жизнеустройства к другой распадается не только “связь времен”, но и сама ткань социального организма,возникает социальная рас-щепленность между группами населения, связанными с современными и традиционными укладами. Традиционный механизм социальной регуляции рушится под натиском императивов развития, однако новые механизмы формируются медленно. Снятие или ослабление прежних форм солидарности раскрывает скрытые доселе в недрах общества конфликты. Возникает угроза распада общества на разнородные слои и группы, отчужденно и враждебно относящиеся друг к другу (в том числе рост этнических, религиозных, классовых, кастовых, национальных раздоров, расхождения между городом и деревней и т.д.).
Традиционные установки, воспитанные солидаристской моралью, выглядят в новых условиях как доверчивость и беспомощность и становятся легкой добычей “злонамеренных” сил, прибегающих к хитрости и прямому обману для достижения своекорыстных целей. Прежние моральные ценности и нормы поведения, считавшиеся идеалами и пользовавшиеся сакральным статусом, предстают как уловки для лицедейства и прикрытия неприглядной действительности. Так, кастовая система, имевшая доселе божественное происхождение, воспринимается как корыстная выдумка высших каст.
Одним из самых драматических последствий модернизации подчас становится дезинтеграция общества, происходящая вследствие ослабления прежних цивилизаци-онных и государственных структур, регулировавших отношения между различными этническими общностями и регионами. Это и привело, в частности, к распаду таких крупных имперских образований, как Австро-Венгерская или Османская империи, распаду Китая, крушению колониальных империй, возникновению многочисленных сепаратистских “национально-освободительных” движений, приведших в конце XX в. к тому, что число самостоятельных государств превысило 180. Этот процесс нельзя оценивать однозначно. С одной стороны, именно в ходе такого распада происходит формирование национальных общностей, в рамках которых и созревают ограниченные хозяйственные и коммуникативные структуры. С другой — этот процесс сопровождается подчас жестокими конфликтами, войнами и истреблением населения. Хорошо .известно, что на протяжении XIX в. модернизирующаяся Европа стала ареной еще более напряженных конфликтов и войн, а XX в. стал свидетелем двух разрушительных мировых войн. Но, конечно, одним из наиболее крупномасштабных проявлений таких процессов стал распад СССР в ходе модернизационной перестройки, что и привело за собой возникновение многих очагов напряженности.
3. Третья тенденция — взаимное приспосабливание идущей с Запада современности и местной специфики, присущей каждой из развивающихся стран. Она сводится к использованию возможностей друг друга для своих собственных целей, что создает их синтез. Традиционные связи, нормы и представления оказываются достаточно жизненными. Традиция соединяется с достижениями урбанизации и научно-технической революции, сохраняя свой прежний смысл. В самом общем плане структурная адаптация прежнего сознания к современности состоит в том, что в нем по-прежнему сохраняется установка на ценность солидаристских связей. Вместе с тем воспринимаются модернизированные формы деятельности и потребления. Входя в мир новых, возросших возможностей, человек переносит на него свои прежние установки. Он пытается извлечь из этих возможностей то, что идет на пользу укреплению прежней солидарно
сти, усилению сложившейся локальной группы, росту ее потребления и повышению престижа по сравнению с другими группами и за их счет. Такое значение приобретали, например, дух корпоративности и патернализма, формы предпринимательства, отвечающие сложившимся структурам (семейные фирмы, основанные на общинных связях, клановые формы взаимной поддержки). Большое значение приобретали традиции трудолюбия и мастерства в искусных формах ремесленной деятельности. Успеху модернизации всегда сопутствует восходящее к прошлому высокое уважение к образованию и знанию на Востоке (хотя при этом резко меняется содержание этого знания).
Синтез оказывается необходимым способом формирования новой общественно значимой идеологии, в которой должны сочетаться как привычные общественному сознанию ценности социальной справедливости и единства, так и призывы к осовремениванию, развитию производства, овладению новыми типами производства и т.д. Такая идеология зачастую принимала формы “национального социализма” (турецкого, африканского, индийского, китайского, арабского и т.д.) или же она обращалась к религиозным основаниям в формулах исламского, индийского или буддистского социализма. Так, как говорили некоторые исламские лидеры в 60—70-х гг., “мы будем строить социализм, держа в одной руке Коран, а в другой “Капитал” К.Маркса”. Тем не менее традиция действует двойственно и на современные формы деятельности. Клановые, племенные, кастовые, этнические отношения, нормы и соображения доминируют над профессиональными, классовыми или национальными принципами, порождая то, что называется коррупцией и непотизмом.