Никитин пишет о наиболее поразившем его явлении — горящих над землей нефтяных факелах: «огнь горить не-угосимы» (13). Пламя выходящего из недр природного газа было, говорят, видно далеко до подхода к городу. Но это не единственное, как полагают, что записал Никитин о Баку. «Сильно вар... в Баке»,—замечает Никитин, сравнивая позднее жару этих мест со зноем в Ормузе; «да в Шамахее пар лих» (24). Испытать на себе эти особенности здешнего климата Никитин мог в августе — сентябре, что соответствует примерному определению времени его путешествия по Волге. На переписку властей и возвращение пленных ушел приблизительно месяц, так что в октябре Никитин мог быть уже в Мазендеране.
Во времена Никитина Баку был одной из резиденций ширваншахов, столицей Ширванской земли была Шемаха. «Кругом города ров и ворота железом обиты, а посад и ряды, и карамсараи [караван-сараи] стоят за городом»,— писал Федот Котов 26.
Согласно венецианцу Иосафату Барбаро, современнику Никитина, в городе было от 4 до 5 тыс. домов, т. е. около 20 тыс. жителей. «А товары,— писал Котов,— в Шемахе всякие, и шолков много крашеного и сырцу, а шолк в Шамахе красят, а сырой шолк родитца около Шамахи по деревням» 27. Вывоз шелка в Европу, о чем пишет Контарини, известен был уже за два столетия до того.
Исследователи расходятся во мнениях, побывал ли Никитин в Шемахе или только в ставке Фаррух Ясара. Судя по фразе «осталися в Шамахее», часть купцов, включая Никитина, в Шемахе побывала. Последующая фраза «а яз пошел к Дербенти, а из Дербенти к Баке...» говорит лишь о том, что Никитин в отличие от своих спутников не остался в Шемахе, но и не сразу направился в Баку, как те, которые туда «пошли роботать». Он вернулся в Дербент. Путь от Дербента до Шемахи обычно занимал шесть дней езды на верблюдах или лошадях. Дорога шла между горами и берегом моря: три дня до Шабрана степью и три дня —высоко в горах. Вторичное посещение Дербента не отмечено на картах путешествия Никитина, между тем оно свидетельствует о какой-то цели, прямо им не названной. Мы знаем, что из Азербайджана Никитин отправился в Персию морем. Может быть, для того чтобы пересечь Каспий, Никитин и решил вернуться в Дербент? Город был ему уже несколько знаком, да и о русских купцах, принятых под защиту ширваншаха, знал правитель Булат-бек. Однако близились сроки окончания навигации, прежде всего в северной части Каспия. Поэтому не удивительно, что попытка оказалась неудачной и путешественник церебрален в более южный и более крупный порт, где возможность отплытия в сторону Мазендерана была большей. Контарини, очутившись в Дербенте в ноябре, вынужден был остаться зимовать и смог выйти в море только в апреле. Как ни краток Никитин в этой части своих записок, останься он в Ширване до весны, он отметил бы столь долгую остановку, как сделал это при описании своего пути до Персии.
Перед Никитиным была возможность идти проторенными путями, но он отверг эту возможность. Он мог остаться вести торговые дела в более знакомых областях Персии или Турции, а он отправляется через Индийский океан. Чем дальше в глубь средневекового Востока, тем вышо была прибыль купца, но тем выше был и риск. Что же толкнуло Никитина в неизвестные дальние страны — жажда прибыли или любознательность? Да и возможно ли заглянуть в душу человека, жившего цять столетий назад? Сам факт появления его записок и их содержание подсказывают нам, что не одно только желание приобрести дорогой товар руководило Никитиным.
Караванные пути от Шемахи вели на юг, в глубь Персии, на Исфахан, а через Ардебиль и Тебриз — в Турцию на Константинополь. Придя в Ардебиль, Афанасий Ники- тин мог продолжить путешествие вплоть до Персидского залива, а мог повернуть в сторону Черного моря. Никитин выбрал Персию, потому что решил идти в Индию. Не удобнее ли было ехать дальше сухим путем, чем морем? Но путь из Шемахи в Ардебиль лежал через Муганскую степь, куда, как мы уже знаем, направлялись три армии — Абу-Саида, Узуна Хасана и Фаррух Ясара. Теперь понятно, почему Никитин, направляясь в Персию, предпочел морской путь сухопутному.
Кончилось путешествие в Закавказье. Начался персидский этап путешествия, который привел Афанасия Никитина к Индийскому океану.
ВТОРОЕ МОРЕ - ИНДИЙСКОЕ
Путешествию по Персии в записках Афанасия Никитина отведено 12 строк, но несмотря па это, а вернее, именно поэтому они вызывают так много вопросоде. В каких городах побывал путешественник и в какой последователъности, сколько времени провел в стране? Ответы на эти вопросы могли бы прояснить замыслы Никитина, причины, по которым он избрал тот или иной маршрут, лучше представить условия путешествия и связь с политическими событиями, происходившими в стране.
На первый взгляд, ответы никаких затруднений не представляют. Как будто автор все сказал сам: «Из Баки пошел есми за море к Чебокару, да тут есми жил в Чебокаре 6 месяць, да и в Саре жил дсесяць в Маздраньской земли. А оттуды ко Амили, и тут жил есми месяць. А оттуды к Ди-мованту, а из Димованту ко Рею... А из Дрея к Кашени, и тут есми был месяць. А из Кашени к Наину, а из Наина ко Ездеи и тут жил есми месяц. А из Диес к Сырчану, а из Сырчана к Тарому... А из Торома в Лару, а из Лара к Бендерю. И тут есть пристанище Гурмызьское, и тут есть море Индейское» (13).
Разночтения в названиях пройденных городов, таких, как Рей, Йезд, Тарой, объясняются перепиской рукописей в XV—XVII вв. Однако что за город, в который Афанасий Никитин прййлыл из Баку?
Если Чапакур в Мазендеране, то в этой прикаспийской области, лежащей к востоку от Гиляна, русский путешественник провел восемь месяцев: полгода жил в Чапакуре и по месяцу в Сари и в Амоли. А если слова «в Маздраньской земли» относятся только к Сари и «за море в Чебокару да тут есми жил в Чебокаре 6 месяць» означает поездку в Среднюю Азию? Один из первых комментаторов «Хожения» не сомневался, что Никитин побывал в Бухаре, после чего приехал на юг Каспийского моря. Однако такое предположение отпадает при более внимательном прочтении записок. В другом месте Никитин прямо указывает: «в Чебокару в Маздраньской земле» (44). Более восьми месяцев путешественник проводит в Мазендеране, отделенном от Внутренней Персии горным хребтом Эльбурс. Климат тут влажный, с обильными осадками, склоны гор покрыты лесными чащами. Жители разводили шелк, возделывали хлопок и пшеницу. Область была раздроблена на ряд феодальных владений, плативших дань Узуну Ха-сану. В Амоли и Сари производили шелковые ткани и ковры, а о садах Амоля ходили легенды. Если бы город был осажден, поясняет Хамдаллах Казвини, он мог бы обойтись без подвоза продовольствия. Персидский географ писал эти строки в 1340 г. Если бы он застал нашествие Тимура, он увидел бы, что сады не спасли Амоль. В 1392 г. войска Тимура беспощадно расправились с населением Ма-зендерана, поднявшим восстание как против завоевателей, так и против местных феодалов.
Основной причиной продолжительного пребывания Никитина в Мазендеране, вероятно, была необходимость заняться торговыми делами, чтобы вернуть потерянное. Но с какой целью: чтобы сразу вернуться на Русь или продолжать путешествие? После длительного пребывания в При-каспии Афанасий Никитин направляется в Кашан. На своем пути он называет Демавенд и Рей. На склонах снежного Демавенда добывалась лучшая в стране сера. У подножия горы находилось одноименное селение и свинцовый рудник. Миновав Демавенд, Никитин попал в Рей. Расположенный в окрестностях современного Тегерана, город был знаменит под именем Раги в Древней Мидии, а позднее как один из крупнейших центров Передней Азжи по производству шелковых тканей и «рейской» керамики, известной и на Руси. Подвергнутый страшному разрушению в начало XIII в., Рей так и остался в развалинах, символизируя судьбу города, уничтоженного жестоким завоевателем. Кла-вихо, кастильский посланник ко двору Тимура, проезжал здесь в 1404 г. Город был разрушен и необитаем; центром округа стал Верамин. Мертвый город поразил Никитина. По преданию, распространенному среди мусульман-шиитов, с которыми общался путешественник, богатый Рей с зависимыми городами и областью был обещан полководцу Омару за выступление против имама Хусейна. В результате сын халифа Али и внук Мухаммеда Хусейн был умерщвлен с семьей в 680 г. в г. Кербела в Ираке. Но во времена Никитина шииты, почитавшие Хусейна, видели в разрушении Рея и соседних городов кару за гибель имама. Отражение этой легенды мы находим в записках Никитина. «А ту убили Шаусеня Алеевых детей и внучат Махметевых, и он их проклял, ино 70 городов ся розвали-ло»,— замечает путешественник, побывав в Рее и невольно связывая его с местом гибели Хусейна (13).
Катан был первым большим городом Персии, который посетил Никитин. Лежавший на перекрестке торговых путей, город славился трудом умелых мастеров-ремесленников. По словам Иосафата Барбаро, приехавшего в Кашан вскоре после русского путешественника, шелковые ткани и бумазею здесь изготовляли в таком количестве, что пожелавший купить тканей на 10 тыс. дукатов мог бы совершить эту покупку в один день. Большим спросом пользовались кашанские полосатые и клетчатые ткани, делали здесь также бархат и парчу — камку, как называли ее на Руси. По всей Персии расходилась фаянсовая посуда, покрытая глазурью, глазурованные плитки для облицовки зданий («каши»), изделия из прозрачной бирюзовой глазури, фаянсы с росписью эмалью. Благодаря залежам каолина, расположенным неподалеку от Кашана, город превратился в центр по изготовлению художественной керамики. Особенно популярной была роспись люстром различных оттенков с золотистым отблеском. Рецепт его изготовления донесла до нас «Книга о камнях и благовониях» Абдул-Касима Абдаллаха Кашани, жителя города. Кашан имел около 4 миль в окружности и был густо населен. Здесь Никитин, ведя торговые дела, провел месяц.