Таким образом, в массовом общественном сознании нет в настоящее время достаточной ясности с квалификацией экстремистских негативных явлений. Поэтому здесь, на наш взгляд, как и во многих других областях общественной практики, следует придерживаться принципа, гласящего, что нет ничего более практичного, чем хорошая теория. А это значит, что в выработке полноценного определения экстремизма необходимо все же последовательно двигаться от общего к частному и конкретному.
Самое общее и «тощее» определение экстремизма содержится в обычно энциклопедических словарях, где экстремизм (от лат. extremus — крайний) определяется как «... приверженность к крайним взглядам, мерам (обычно в политике)»[11]. В свою очередь, приверженец, согласно словарю С.И. Ожегова, — это «... убежденный сторонник, последователь кого-нибудь, чего-нибудь»[12]. Таким образом, с самой общей точки зрения, экстремисты — это убежденные сторонники крайних взглядов и мер, обычно, в сфере политической деятельности.
Однако для государственно-политического подхода такого, предельно широкого понимания экстремизма очевидно недостаточно. Оно должно быть сужено введением в него дополнительных признаков, каковым, с нашей точки зрения, прежде всего должен быть признак общественной опасности. Только те сторонники крайних взглядов и мер могут быть признаны экстремистами, с государственно-политической точки зрения, приверженность которых своим убеждениям угрожает прямо или косвенно безопасности личности, общества и государства. Если же такой опасности они не представляют, то и отнесение их к экстремистам может носить только чисто формальный, казуистический характер.
Так, например, убежденные сторонники взгляда, согласно которому американцы, на самом деле, никогда не высаживались на Луне и все свои «доказательства» пребывания там сняли в павильонах Голливуда, — приверженцы таких крайних взглядов, очевидно, никакой серьезной опасности ни для кого не представляют (по крайней мере, в России). В то же время, сторонники, например, полного запрещения абортов, представляют определенную опасность для некоторых женщин, которым аборт может оказаться необходимым по медицинским показаниям. Однако и сторонники крайней свободы абортов также представляют определенную общественную опасность, как с точки зрения морали и здоровья общества, так и с точки зрения его демографической безопасности. Наконец, сторонники, например, доктрины анархизма, призывающей к полному упразднению государства, представляют для общества самую серьезную опасность, причем, — тем большую, чем шире движение сторонников таких идей и чем более насильственными методами они борются с противниками подобных взглядов и программ.
Приведенные примеры должны были продемонстрировать существование разной степени опасности экстремизма различных видов и форм. Поэтому, даже и с добавлением признака общественной опасности, мы еще не получаем основание для квалификации экстремизма с государственно-политической точки зрения. Государство и общество должны интересовать, главным образом, опасные, очень опасные и крайне опасные формы экстремизма. Экстремизм же незначительной общественной опасности не заслуживает серьезного государственного и общественного внимания и должен восприниматься с определенной долей терпимости. Иначе говоря, экстремизм выделяется в особую государственно-политическую категорию (и проблему) не столько потому, что он представляет собой некую крайность, сколько потому, что такая крайность несет с собой высокую или крайнюю опасность для личности, общества и государства.
Вторым явным недостатком рассматриваемого общего определения экстремизма является некоторое уравнивание в нем феномена взглядов с феноменом «мер». Что касается слова «меры», то оно в языке относится обычно к действиям и деятельности официальных органов и организаций, уполномоченных от лица общества или государства на принятие соответствующих санкций и их исполнение («правительство приняло меры», «меры пресечения» и т.д.). Тогда как слово экстремизм употребляется в основном в отношении неофициальных и даже нелегальных действий организаций и лиц. Поэтому слово «меры» в рассматриваемом определении не вполне уместно и должно быть заменено более общими терминами — экстремистская деятельность, экстремистские действия.
При этом, по отношению к деятельности и действиям их квалификация как экстремистских обычно не вызывает особых затруднений, так как все они выражаются обычно в тех или иных формах физического или иного насилия. Именно насилие и представляет в цивилизованном обществе нечто крайнее, в нормальных условиях недопустимое и неприемлемое. Более того, любое насилие и принуждение в цивилизованном обществе дозволяется только государству. Все остальные лица и социальные группы легитимных прав на насилие не имеют.
Однако по отношению к тому, что называется в обществе «взглядами», применение определения экстремистских далеко не столь просто и однозначно. Прежде всего, это вступает в противоречие с провозглашенными в современном обществе принципами свободы слова и свободы мысли. Любое запрещение и официальное осуждение каких-либо взглядов и мыслей как крайних, экстремистских является нарушением этих фундаментальных принципов и потому не может осуществляться на тех же самых основаниях, что и запрещение крайних, экстремистских действий. Кроме того, крайние взгляды могут носить и вообще чисто теоретический, научный характер. Запрещение или преследование таких взглядов чревато уже и застоем в исследовании общественных явлений.
Следовательно, с государственно-политической точки зрения, определение степени общественной опасности любых взглядов и высказываний должно вырабатываться не кулуарно-экспертным, а демократическим путем — в ходе широких и свободных общественных, научных и парламентских дискуссий, с окончательной опорой на широкое общественное мнение конкретной страны.
При этом следует иметь в виду еще и то, что одни и те же формы экстремизма для разных стран представляют неодинаковую опасность. Так, например, расизм и крайний национализм (этноцентризм) не актуальны и не опасны в настоящее время в условиях Японии или Кореи, но очень опасны для таких стран, как Россия (или бывшая Югославия). Соответственно, и степень противодействия этим формам экстремизма в разных обществах должна быть различной. Какого-то единого международного стандарта, пригодного для всех стран и народов в данном случае не существует, хотя международная практика борьбы с экстремизмом должна изучаться и использоваться во всех странах.
Итак, экстремизмом, с государственно-политической точки зрения, следует признавать приверженность частных лиц или организаций к крайним взглядам и действиям, несущим в себе высокую степень опасности (потенциальной или актуальной) для личности, общества и государства. Степень такой опасности должна определяться на основе широкого общественного мнения, в ходе научных, общественных и парламентских дискуссий. Соответственно, и меры, принимаемые для профилактики и противодействия конкретным формам экстремизма, должны соответствовать степени их общественной опасности в конкретной стране.
Однако и это, более конкретное, определение экстремизма все еще недостаточно для полноценного проникновения в его суть. Дальнейшая конкретизация данного определения требует обращения к социальным и духовно-культурным причинам и условиям, порождающим опасные формы экстремизма.
В качестве таких причин и условий в самом общем виде выступают общественные противоречия. Социально-государственная ткань современного высокоразвитого общества с достаточно богатой культурой и историей пронизана множеством самых разных противоречий, среди которых особое значение для понимания сути экстремизма имеют противоречия между большими и сверхбольшими группами людей, в числе которых следует выделить прежде всего следующие.
1. Межрелигиозные и межконфессиональные противоречия.
2. Межэтнические и культурно-этнические противоречия.
3. Межрасовые противоречия.
4. Политические противоречия (между силами, борющимися за власть в государстве).
5. Межнациональные (межгосударственные, международные) противоречия.
6. Межклассовые противоречия.
7. Рыночно-экономические противоречия (между представителями различных отраслей современной экономики и различными глобальными игроками современного рынка).
8. Идеологические противоречия (между приверженцами различных идеологических течений и доктрин, предлагающих различные формы и способы разрешения всех социальных противоречий).
Указанные основные противоречия существуют в обществе объективно, независимо от воли и желаний людей, и в общественной жизни они проявляются в виде межличностных и межгрупповых конфликтов.
В ходе этих конфликтов и их осмысления противоборствующие стороны вырабатывают те или иные идеологии и программы, направленные на принципиальное разрешение этих конфликтов. И как раз в специфике этих принципиальных разрешений и может заключаться общественно опасный экстремизм.