Так же обстоит дело и с материалистической наукой. Благодаря ней вы не узнаете о том, что совершается в мире, вы узнаете только то, что думают сегодня о мире профессора-материалисты. Если вы когда-нибудь разберетесь в том, что происходит за кулисами, вы увидите, что антропософия не хочет действовать в мире закулисно, нет, она хочет на место хитрости и лукавства, на место сознательной несправедливости поставить честность.
Итак, вы видите: честность, внутренняя честность — вот то четвертое качество, которое должно существовать для того, чтобы войти в духовный мир. Рассматривая мир таким образом, вы увидите: честности в мире мало. Не удивительно, что и в науке ее тоже нет.
Так мы рассмотрели четыре качества мышления: ясно и самостоятельно мыслить, мыслить независимо от внешнего мира, мыслить совсем иначе нежели в соответствии с физическим миром, и мыслить честно. Другие качества мы рассмотрим в следующий раз.
ОДИННАДЦАТАЯ ЛЕКЦИЯ
Дорнах, 18 июля 1923 г.
Остались еще некоторые вопросы, которые были поставлены недавно. Так как я недавно высказывал свое мнение в связи со взглядами одного ученого о сновидениях, я хотел бы сегодня тоже высказать свое мнение о том, над чем ломают головы современные ученые, — мы тем самым подойдем к теме нашего обсуждения, — дело пойдет о хвосте ящерицы. Вы знаете, что если хотят схватить за хвост ящерицу, особенно крупную, хвост отрывается. Говорят так: ящерицы хрупки. Действительно, очень трудно заполучить ящерицу, если схватить ее за хвост, потому что хвост у нее хрупкий, он обрывается, и она очень быстро бежит дальше уже без хвоста. Ученые пытаются установить действительно ли хвост животного обрывается, или же само животное оставляет его. Современная наука занимает материалистические позиции: вот почему считают, что у животного очень слабы те мышцы, которые удерживают эту часть хвоста и если за хвост ловят, то эти мышцы не могут больше удерживать его.
Однако, существует один замечательный факт, но люди обращают на него слишком мало внимания. Факт этот состоит в том, что те ящерицы, которых все же поймали и которые долго жили в неволе, теряют свойство легко отрывать хвост. В этом случае хвост усиливается и его не удается так просто оторвать: он тогда держится лучше. Своеобразие этого явления в том, что ящерицы, находящиеся на воле, легко теряют хвост; если же они находятся в неволе, то хвост держится лучше. Почему это происходит?
Видите ли, люди долго раздумывают над тем, как могут обусловить это явление маленькие мускулы на хвосте, в то время как факт этот — то что животное в неволе не так легко лишается хвоста — очень легко объясняется; это основано на том, что животное боится, если его хотят поймать на воле. Ведь это для него нечто необычное, когда его где-то на воде ловят. Это происходит впервые. Впервые человек приближается к нему, оно боится и из-за этого страха становится более хрупким, так что теряет хвост. Когда же оно в неволе привыкает к людям, когда каждое мгновение рядом с ним находятся люди, оно уже больше не боится и не теряет хвост.
Итак, мы видим, как даже весьма поверхностное рассмотрение приводит нас к тому, что в данном случае решающую роль для ящерицы играет сильнейший страх. Но мы должны идти дальше и сказать: страх, который испытывает ящерица от близости человека, когда он хочет поймать ее, — этот страх представляет собой нечто такое, что лишь выходит наружу, выявляется у животного, когда человек хочет поймать его; этот страх постоянно, всегда присутствует в животном (в скрытом виде, — примеч. перев.). Этот страх является тем, что сплачивает материю животного, вещество животного, скрепляет ее, делает крепче.
Я хочу в связи с этим указать вам на одно весьма примечательное явление в жизни человека. Вы уже слышали, что когда сильно зависимые от своего душевного начала люди испытывают сильный страх, у них возникает диарея, понос. Испуг вызывает понос. Что же это означает? Это значит, что содержимое кишечника больше не сплачивается, не удерживается крепко. Так что же все-таки удерживает, скрепляет содержимое кишечника? Видите ли, когда в душе страх поднимается вверх, он уже не удерживает, не закрепляет содержимое кишечника; когда же страх пребывает внизу, в кишечнике, он удерживает, сплачивает вещество.
Так же обстоит дело и с ящерицей. Если рассмотреть ящерицу (изображается на рисунке), то эта ящерица точно так же как и наша нижняя часть тела постоянно наполнены страхом, то есть каким-то душевным ингредиентом. Особенным образом наполнен страхом хвост. Когда животное как бы выдавливает, выжимает свой страх наружу, хвост обламывается, хотя страх остается в животном. Животное не испытывает страха, когда оно находится в неволе, так как тут оно привыкает к человеку, вследствие чего страх может удерживать, укреплять хвост. Тут мы видим вполне определенное душевное свойство, которое имеет известное значение для свойств тела.
Мы, люди, тоже имеем в себе страх. В нашем большом пальце на ноге, в ногах, в животе, повсюду пребывает страх. Только выше диафрагмы он не решается подниматься, и поднимается только в том случае, когда у нас возникают страшные сновидения. Но страх сидит в нас. Этот страх выполняет положительную задачу: он сплачивает наш организм. В костях присутствует больше всего страха. Кости такие крепкие потому, что там заложен ужасно сильный страх. Страх является тем, что скрепляет кости. В то мгновение, когда слишком сильно ощущают свои кости, возникает размягчение костей. Вы можете найти подтверждение этому у боязливых людей, таких, которые уже в юности, — когда кости еще не так жестки, когда кости могут быть еще мягкими, — были боязливы: поэтому можно было бы лечить рахит у детей душевным образом, разгоняя страх, который они в связи с чем-либо испытывают. Но было бы неправильным говорить: итак, в нас сидит страх, нечто душевное. Нам надо всего лишь вытащить этот страх немного повыше, и тогда мы сумеем получить высшее познание. — Ничего хорошего не вышло бы, так как мы при этом сразу же стали бы и телесно и душевнобольными. Мы должны делать что-то совсем другое.
Видите ли, если мы хотим достигнуть познания духовного мира, — я вам уже говорил о других средствах, — мы должны правильным образом вживаться во внешний мир, именно правильно вживаться. Как же вживаются люди во внешний мир? Вы могли это видеть на примере последних недель.
Не правда ли, мы страшно мерзли, а потом нам пришлось страшно потеть. Итак, вживание в мир у большинства людей не простирается долее того, что они в одном случае страшно потеют, а в другом — страшно мерзнут. Но ведь это не единственный способ вживания во внешний мир; можно выработать в себе определенную способность, когда в случае холода не только мерзнешь, но испытываешь своего рода страх, когда становится холоднее, когда предстоят холода: если же знаешь, что будет теплее, этот страх проходит. Если вырабатывают в себе свойство испытывать известный страх перед снегом и известное удовольствие от теплых солнечных лучей, то это свойство тоже будет вести к высшему познанию, это свойство дополняет те, которые я вам уже описал. Дело тут обстоит так: тот, что хочет достигнуть высшего познания, должен, подходя к куску раскаленного железа кое-что чувствовать; он должен также, подходя к куску кварца кое-что чувствовать. Приближаясь к раскаленному железу он должен внутри себя иметь чувство: это нечто родственное твоему собственному теплу, оно радует тебя. — Когда же он берет в руку кусок кварца, ему должно быть страшновато.
Господа, отсюда вы сразу же увидите, что тот, кто хочет овладеть высшим познанием, не должен быть нервным, — как принято говорить сегодня, в ином случае он, взяв в руку кварц, сразу же уронил бы его от испуга. Надо быть мужественным и переносить страх. Он так же не должен поступать подобно мотыльку, который испытывает такое большое наслаждение от света, что влетает в него и погибает там. Именно на примере насекомых, устремляющихся в пламя, вы видите, насколько пламя родственно с духовно-душевным накалом.
Так что мы можем сказать: мы должны овладеть внутренним чувством, внутренним ощущением по отношению к тому, что существует вовне, в природе. — Как это осуществить? Видите ли, господа, Земля, в первую очередь, имеет твердые породы (рисунок 21, светлое внизу). В твердые породы верят материалисты, ведь они могут ходить по ним; они на ощупь прочные, твердые. Материалисты верят в твердые горные породы. Однако тот, кто хочет овладеть высоким познанием именно перед твердыми горными породами испытывает известную боязливость.
Такой боязливости может и не быть, если человек находится в теплом воздухе. Я хочу нарисовать здесь теплый воздух вверху, над твердой породой. Если принять во внимание теплый воздух, то этой боязливости может и не быть, поскольку теплый воздух, — я хочу здесь обозначить его как теплый, используя красный цвет, — не делает боязливым. Хотя иногда такая робость может возникнуть и от теплого воздуха. Это возникает в том случае, когда настойчиво пытаются справиться с чувством, вызванным теплым воздухом из-за того, что он нравится. Представьте себе, кто-то испытывает все возрастающее удовольствие от горячего воздуха. Теперь, однако, этот горячий воздух начинает вызывать у него опасения! Чем приятнее чувствует себя человек, тем опаснее становиться горячий воздух.
Если человек привык испытывать настоящее удовольствие от горячего воздуха, если он все больше и больше свыкается с теплом, — такие вещи необходимы, ведь если хочешь достичь духовного познания, надо стремиться к единению с природой в целом, — итак, если человек все больше и больше свыкается с теплом, с ним начинает происходить очень необычные вещи. Я хочу сделать это для вас более ясным. Большинство людей пытаются снова прохладить себя, если им слишком жарко. При этом, конечно, они не узнают ничего иного, кроме того, что им стало прохладнее. Но если человек вынесет этот жар, если он останется на этой жаре, если жара вызывает у человека приятное чувство, чувство удовольствия, тогда область, которую я здесь в воздухе схематично нарисовал вам (желтое), начинает заполняться всевозможными образами (светлое вверху); начинается правильное вступление в духовный мир. Это тот духовный мир, который присутствует в воздухе в любом случае, просто человек не чувствует его в воздухе, не воспринимает его в воздухе, поскольку не хочет вынести жара в этом воздухе.