Само по себе наделение человека властными полномочиями, назначение на высокую государственную должность не делает его автоматически политическим лидером. Например, английская Королева не является политическим лидером, равно как и германский президент. Вместе с тем деятельная, поддерживаемая народом личность, заняв высокую должность, может использовать ее для приобретения статуса политического лидера. Такое произошло во Франции, когда Де Голль придал посту президента страны новое, более важное значение, а сам превратился в крупного политического лидера.
Действия политических лидеров напрямую связаны с ситуацией, в которой они находятся. Лидеры не могут быть оторваны от окружающей их среды, которая предлагает, подсказывает и даже диктует какие-то действия. Вообще среда одновременно создает и ограничения, и вариантные возможности деятельности. Одни политические лидеры успешнее, чем другие, используют возможности, создаваемые средой. Например, один политический лидер находит верный выход из кризисной ситуации в стране, направляя ее развитие по пути прогресса. Другой политик неумелыми и неуверенными действиями углубляет кризисную ситуацию.
Древние мыслители утверждали, что сильный политик идет впереди событий, слабого они волокут за собой. Крупный политический лидер-преобразователь чувствует ситуацию и знает, как позволить ей развиваться до той точки, когда он сможет ее использовать с пользой для дела. Он обладает способностью обратить ситуацию в свой актив.
Термин «харизма» заимствован из теологии, где он означает некий божественный дар. М. Вебер расширил это понятие до светского толкования. Применительно к политическому лидеру «харизма» означает те особые качества, благодаря которым личность становится над: обычными людьми. Эти качества помогают лидеру усиливать веру в себя и тем самым укрепить свою власть над остальными. По мнению М. Вебера, харизматический лидер стоит вне классов, статусов, демагогической политики, он не интегрирован в бюрократические структуры, а потому может объединить вокруг себя нацию, предотвратить бюрократизацию власти, защитить от нее человека.
К современным харизматическим лидерам западные политологи относят, например, Р. Рейгана, объясняя его личную популярность такими качествами, как последовательность и решительность, которые он проявлял в любой ситуации. Английские политологи считают весьма соответствующим харизматическим субъективные качества М. Тетчер. С их точки зрения, ее политика преследовала цель добиться национального согласия. Такая политика не только стала стратегией нации, но и объединила ее на основе традиционных для Англии моральных и религиозных ценностей.
По мнению западных политологов, харизматический лидер может осуществить «харизматический прорыв», т. е. превратиться из харизматического лидера в лидера тоталитарного толка. Сам М. Вебер не предполагал «харизматического прорыва», способствующего установлению тоталитарного режима, — его беспокоила угроза для демократии со стороны бюрократизма. Для него харизматический лидер — возможность защиты демократии от бюрократии.
Принципиальное значение для любого политического лидера имеет авторитет, проявляющийся в соответствии лидера тем ожиданиям людей, которые должны подтвердиться в его деятельности. А люди обычно оценивают действия политика, исходя из своих ценностно-нравственных ожиданий и надежд. Если эти ожидания и надежды оправдываются и подтверждаются поведением лидера, то доверие к нему, уважение перерастает в авторитет. Если этого нет, то авторитет либо не складывается, либо он недостаточен.
Словом, людям необходимо убедиться в возможности политика реализовать свой потенциал на практике, в его способности воплощать слово в дело. Отрыв же политика от своей социальной базы может привести его к «политической слепоте и глухоте», ошибкам в работе, потере доверия. Подобные политики нередко прибегают к обману, принуждениям, авантюризму. Практика проведения перестройки, радикальных реформ в нашей стране убедительно подтверждает данный вывод. За это время многие политики фазных уровней, во всем копировавшие Запад, оторвались от народа, от насущных жизненных проблем, не выполняли обещаний, не подтверждали надежд и ожиданий на лучшую жизнь и поэтому ушли в политическое небытие.
Первая причина коренится в недоброй нашей традиции безмерного восхваления политиков самых высоких этажей, оправдания их любых действий и решений, а когда они сходят с политической арены — критики и разоблачений. Названная традиция дает знать о себе и сегодня.
Вторая причина, пожалуй, самая главная, — это бесконтрольность и безответственность политиков разных уровней. Причем тон здесь нередко задают политики самого высокого ранга, чей пример сугубо негативно влияет на весь механизм политической власти.
Право народа контролировать деятельность всех без исключения должностных лиц и органов государства абсолютно и бесспорно. Это право вытекает из того, что сувереном и единственным источником власти в Российской Федерации согласно ст. 3 Конституции является ее многонациональный народ.
Однако в Конституции не предусмотрено, как, каким путем и в каких формах суверен или какой-то иной орган осуществляет контроль, например, за главой государства, перед кем и в каком порядке Президент отчитывается и отвечает за свою деятельность. Подобная ситуация сложилась во всех субъектах Федерации. Значит, бесконтрольность, безответственность разлились по всей Руси великой со всеми вытекающими отсюда последствиями должностной вседозволенности и невиданной коррупции. Пока общество, широкие его слои не осознают безусловной необходимости демократического контроля, пока не созрела общественная нетерпимость к злоупотреблениям, эгоизму, бесконтрольность будет искать и находить себе лазейки, разлагающе влиять на общество.
С контролем нерасторжимо связана ответственность. Она играет стабилизирующую роль в организации, регулировании и саморегулировании политических отношений. Психологической формой ответственности выступает чувство ответственности как устойчивая черта характера, связанная с убеждениями, как проявление самоконтроля, самодисциплины. Политический лидер, обладающий обостренным чувством ответственности за порученное дело, способен не только предвидеть последствия своих решений, действий и поступков, но и критически оценивать их с точки зрения политических интересов государства и гражданского общества.
Политическая ответственность — емкое понятие. Это и мера требовательности к себе и другим, и мера необходимого поведения, и понимание, предвидение политических последствий своих поступков, принимаемых политических решений, и готовность держать перед людьми за них отчет и ответ.
Если результаты действий и решений политика причиняют вред обществу и государству, за ними неизбежно должны следовать моральные, политические и юридические санкции. Однако в России политики чаще всего уходят от ответственности. Никто и никак не ответил за бессмысленную «шоковую терапию», за приватизацию, которая обернулась разграблением общенародного достояния и возникновением криминально-мафиозного рынка, за позорную чеченскую войну с собственным народом. Но это уже не политика, а политиканство. Безответственность, безнаказанность разлагающе действуют на общество, деформируют политику.
В переходные периоды развития страны, в условиях глубокого системного кризиса политические преобразования и решения приобретают отчетливо выраженную личностную окраску, политическая власть перестает быть анонимной, резко возрастает личная ответственность политика перед народом за результаты своей деятельности.
Наш опыт учит, что необходимо законодательно определить основания, санкции и процедуру политической ответственности, возродить народный контроль как важнейший вид прямой демократии, решительно искоренять безответственность и безнаказанность, которые не только развращают политических лидеров, но и наносят непоправимый ущерб обществу.
Моральные аспекты политики приобретают в наше время большую актуальность, активно обсуждаются в прессе, научной литературе. Нередко ставится вопрос, совместимы ли вообще понятия политики и нравственности, не являются ли эти категории взаимоисключающими. Проблема соотношения политики и морали особо обостряется во время избирательных кампаний, борьбы за власть, посты, должности, противоборства с политическими противниками. А в борьбе за политическую власть, дескать, все средства хороши. Именно тогда политические действия развертываются в своеобразном поле напряжения между политикой и моралью.
Соотношение политики и морали напрямую зависит от политического режима. В странах с антидемократическими, реакционными режимами, где процветают неправовое насилие, террор, злоупотребление властью, бюрократизм и коррупция, происходит разрыв морали и политики. Напротив, в условиях демократического режима политика реализуется в рамках законности, пронизывается началами гуманизма и нравственности.
Еще Никколо Макиавелли утверждал, что право и мораль разные и не соприкасающиеся сферы человеческой деятельности. Его взгляды и рекомендации находят сторонников и сегодня. По этому поводу русский философ В. С. Соловьев в конце XIX в. писал: «Полное разделение между нравственностью и политикой составляет одно из господствующих заблуждений и зол нашего века. С точки зрения христианской и в пределах христианского мира эти две области — нравственная и политическая — хотя и не могут совпадать друг с другом, однако должны быть теснейшим образом между собой связаны».