- То есть, вы хотите сказать, что алкоголь, словно червяк в грибе, выедает сердцевину? - это уже включается в беседу пришедший на огонек сосед.
- Вот именно! Скажу больше: видели вы когда-нибудь червивую поганку? Так вот и с алкоголем. Он в первую очередь поражает все самое ценное в человеке. И еще добавлю: как из пулемета, выкашивает в первую очередь наиболее способных, талантливых людей. Видели вы бюро-крата пьяницу? Подхалима алкоголика? Чинушу пьющего?
- Не доводилось.
- Зато и впрямь, сколько по-настоящему способных хороших людей спилось, - хозяйка безоговорочно становится моей союзницей. - Вон, двоюродный брат мой, умница, руки золотые: за что ни возьмется, все горит в руках. Так было.
А теперь только одно у него на уме: где бы разжиться на бутылку,- она опасливо посмотрела в окно, будто ее брат мог припожаловать вот сейчас за наше не очень хмельное застолье.
- Раньше-то он не вьпивал почти, - пояснил сосед, от ставив налитую стопку и с удовольствием потягивая чай хозяйка уже успела водрузить во главу стола (действительно его украсив) сверкающий и фыркающий самовар.
Раньше-то он все у батьки перенимал: телегу сладить, и сапоги подшить и часы починить, потом уж он к технике потянулся и таким «мастером стал - куда там иному механику с высшим образованием. И женился он хорошо. Работящую девку взял, умницу, красавицу. Дети пошли. А его подменили будто. Через день да каждый день пьян. И все из-за рук своих. Одному сапоги отремонтирует, другому-машину, третьему - печку починит... А расчет у нас один - бутылка. Деньги вроде и не принято давать. Все водкой меряется. Вот и спился мужик... Жену довел до смерти. Дети выросли, так ведь тоже вон как пьют...
- А почему за каждую работу: дрова привезти, сено, подремонтировать что-то - надо водкой расплачиваться?
- Так не поедет же никто просто. Вон выпишешь машину или трактор в конторе, а водитель, если не пообещаешь бутылку, ни за какие коврижки не поедет.
- А если всем миром не давать бутылку за услуги, которые уже оплачены? Туго, наверное, придется водителю или кому другому? Зарплату-то за ничегонеделание наверное не начислят.
- Так-то оно так, - соглашаются со мной земляки - да уж пообвыкли тут все. Вроде так и должно быть.
В этом слове - «пообвыкли» - прозвучала безысходность. Смирились с тем, что хозяйничает в нашем доме «зеленый змий», покорились его власти и не хотят, да и не видят выхода из-под нее.
- Вот ежели бы пили, да ума не теряли, да не часто бы, жизнь совсем другая стала! - будто угадав мои мысли, сказал сосед.
- Значит все дело в том, что пьют без нормы?
- Вот-вот, не знают норму и... - он выразительно показал руками, что происходит, когда не знают норму.
- А вы знаете норму? И что это такое - норма?
- Нет, я не знаю. Потому и стараюсь как можно дольше не пить. Стоит выпить стопку, - он покосился на отставленную водку, -как за ней пойдет другая, третья... А там уже не остановиться. Баней потом спасаюсь. Дня три кряду парюсь.
- Вот видите, как плохо бывает человеку, как мучается он с похмелья, а вы ему - стопку, - говорю хозяину.
- Мое дело налить, а уж пить или не пить, человек сам Должен решать.
- А как же «уважь»? Вроде не выпьешь, так обидишь смертельно хозяев дома?
- Н-да, тут неувязка, - хозяин покачал головой -Только принято же...
- Кем принято? Постановление такое есть? Указ? Распоряжение?
- Между людьми принято. Ведь ты и сам когда-то не брезговал стопкой. Вспомни-ка.
- Верно, - соглашаюсь я. - И курил тоже до потери зубов: до двух пачек в день. А вот получил знания о проблеме - и все. Начисто отвернуло. Да иначе и быть не может.
Как может здравомыслящий человек постоянно умерщвлять себя? Не сразу, а постепенно. Ведь, выпив рюмку, мы сокращаем себе жизнь на эту рюмку, глупеем на эту рюмку. Икурив сигарету или папиросу, происходит то же самое: отрываем из своего завтра кусок жизни. Курильщик в своем карманном крематории сжигает от 15 до 17 лет жизни. Алкоголик - до двадцати. Недавно авторитетная комиссия ученых от Совета Министров СССР, которую возглавлял Академик Марчук, провела обследование по различным аспектам жизнедеятельности в Псковской области. Так вот при общей средней продолжительности жизни населения этой области в 61,7 лет, мужское население имеет 47,5 лет. В центре России! В условиях не голода и не разрухи! Беда, страшная беда поселилась в нашем общем доме. Имя ее - пьянство. Ведется постоянная неутихающая междоусобная война. По разные стороны стали родители и дети, мужья и же'ны, братья и сестры, друзья и товарищи.
И ежедневно эта невиданная по масштабам война только в нашей стране уносит в небытие до 4 тысяч человеческих жизней, около полутора миллионов в год.
Мы отдаем свою кровь ради опасения человека, жертвуем своей жизнью, бросаемся в огонь и в воду, а тем временем рядом с нами гибнет столько людей! И как часто мы являемся пассивными наблюдателями за тотальным истреблением человечества, разводим беспомощно руками: мол, а что я могу? больше того, сами подталкиваем людей к гибели, иногда под видом угощения наливаем им вино, предлагаем сигарету...
Алкоголь - это страшный яд. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) еще в середине семидесятых годов назвала его наркотиком № 1 и призвала государства - членов ВОЗ повести решительную борьбу против его употребления.
- Так ведь ежели убрать из продажи водку, зарплату нечем будет платить! - прервал мой монолог дотошный сосед.
- Увы, это заблуждение широко распространено. Я не буду вдаваться во все тонкости экономики, просто советую прочесть статью Бестужева-Лады в прошлогодней «Неделе» «Чума XX века», где вскрываются все экономические издержки из-за потребления алкоголя, но хочу сослаться опять-таки на выводы уже упомянутой мною комиссии, которая вынуждена была признать мнения новосибирских ученых, исследования кафедры статистики Московского института народного хозяйства, которой руководит профессор Б.И.Искаков, что каждый «пьяный» рубль, то есть затраченный на водку, оборачивается в конечном итоге от 3 до 6 рублей косвенных потерь. Сюда входят потери от порчи оборудования, брака, невыходов на работу, от «похмельного» труда и еще многих, многих факторов, связанных с пьянством.
Чтобы нагляднее это понять, посмотрите на семью, в которой часто пьют вино. Спят на чем лопало, носят обноски, питаются кое-как. А ведь семья - это ячейка государства.
И в ней, как в зеркале, отражаются наши общие беды и потери.
- Убедительно, - хозяин потянулся было к бутылке, потом махнул рукой, попросил налить чаю. Глубоко и с наслаждением хлебнув ароматный напиток, он спросил:
- А как быть с празниками? Не будешь ведь гостям читать лекцию о вреде алкоголя за пустым столом.
- Согласен, лекция тут ни к чему. А вот я расскажу про свою жену, как она устроила впервые трезвое застолье в свой день рождения. Собрались гости, пришли родственники, друзья, словом, самые близкие люди. На столе у нас закуски, вместо привычных бутылок - кувшины, графины, в которых налиты различные соки. Перед .каждым гостем фужер. И вот именинница, усадив всех и предложив наполнить бокалы соком, первая произнесла тост: «Здесь собрались очень уважаемые мною люди, мои друзья, мои родственники. Я всем вам желаю счастья, здоровья, долголетия. Я очень хочу, чтобы у вас всегда и все было хорошо. Поэтому на столе не стоит вино, которое отнимает у людей разум, здоровье, жиз'нь, наконец. Которое веселит лишь на первых порах и к настоящему дружному разговору не подвигает.
Будьте здоровы, дорогие мои, будьте счастливы!» Бокалы дружно зазвенели. Пожелание здоровья тут было оправданным, ибо в бокалах-то сок. А вспомните, как мы часто наливали стопки вином, чокались, говорили: «Будем Здоровы!»
Какое к черту здоровье! Ведь в стопках-то содержатся тысячи болезней, миллионы несчастий, убийства, самоубийства... А мы все равно: «Будем здоровы!»...
- Не разбежались гости-то с дня рождения? - хозяйка недоверчиво качала головой.
- Именины, честно скажу, это был наш первый треэвый праздник, удались на славу. Было много шуток, смеха, пели, танцевали... Далеко за полночь расходились гости.
А самая близкая подрыта жены, которая была любительницей выпить, сказала на прощанье с удивлением и восхищением: «Это просто даже удивительно: вот так трезвому и весело, и расходиться не хочется, и голова утром болеть не будет».
За нашим столом произошло оживление. Хозяйка забрала початую бутылку.
- Хватит травиться,-сказала она. - Вон ведь как хорошо идет беседа за самоваром. Без всяких ваших: «Ты меня уважаешь?».
Хозяин смущенно закрутил головой. А сосед поддержал хозяйку:
- И впрямь о чем чаще говорим-то мы, когда выпьем вина? Да о нем же, о вине: кто, когда, где, сколько, с кем выпил да где добавляли, да что натворили с пьяных глаз, да еще и про женщин всякое...
- Очень «содержательные» бывают пьяные речи, - с сарказмом поддержал хозяин...
Надвигались сумерки. Самовар уже переслал весело на свистывать застольную мелодию. А наша беседа за этим, теперь уже почти трезвым застольем, продолжалась. И как еще много надо будет сказать друг другу, чтобы понять, а потом поверить в светлую трезвую жизнь.
...Сегодня я в другой деревне, у моих давних знакомых.
Изба здесь вместительная, стол - напоминание былых многолюдий семьи. Да, еще на моей памяти было, когда за этот стол усаживалось более десяти человек. Усаживались, тесно прижимаясь друг к другу на широкой лавке, с другой стороны подставлялась длинная - почему-то длиннее стола - скамейка. На середину стола водружался широкий и вместительный, чуть ли не ведерный, чугунище, только что вытащенный из печи, издающий ни с чем несравнимый запах духовитого варева. За этим столом и для меня находилось и место, и ложка, и хлеба краюха...