Но и этому вы найдете какое-то рациональное объяснение. И вот что самое странное: когда в следующий раз будет нажата эта кнопка, и вы начнете хихикать, у вас снова будет то же самое рациональное объяснение, — оно тоже не ваше. Это почти как грамофонная пластинка.
И ученые открыли одну чрезвычайно важную вещь; как только устройство дистанционного управления перестает воздействовать на мозговой центр, он сразу же начинает работать в режиме обратной перемотки. Например, ваш центр речи... с помощью устройства дистанционного управления вас можно заставить говорить. Рядом с вами никого нет, вас никто не слушает, вы будете чувствовать себя неловко — но вы ничего не сможете поделать, вы вынуждены говорить. Это подобно режиму воспроизведения записи. Когда кнопку отпускают, и воздействие на электрод прекращается, вы замолкаете. Когда на кнопку снова нажимают, то, как это ни странно, вы начинаете вашу речь с самого начала!
Когда я читал об этих исследованиях мозговых центров, это напомнило мне мои университетские дни. Я участвовал в межуниверситетских дебатах, в этих дебатах участвовали студенты из всех университетов страны.
Санскритский университет, находящийся в Варанаси, тоже прислал своих представителей. И, естественно, студенты из Санскритского университета чувствовали себя немного неполноценными по сравнению со студентами других университетов. Они знали древние тексты, они знали санскритскую поэзию и драму, но они не были знакомы с современным миром искусства, литературы, философии и логики.
И комплекс неполноценности работает весьма странным образом.
Сразу после моего выступления была очередь представителя Санскритского университета. И чтобы произвести впечатление на аудиторию и скрыть свой комплекс неполноценности, он начал свою речь с цитаты из Бертрана Рассела — он вызубрил ее, а никто не умеет так зубрить, как студенты Санскритского университета. Но его страх перед аудиторией...
Он ничего не знал о Бертране Расселе, он ничего не знал о том, что он цитировал. Ему было бы лучше процитировать что-нибудь из санскритских текстов, тогда бы ему было полегче.
Посередине цитаты он запнулся... как раз посередине предложения. А я сидел недалеко от него, так как я только что закончил свое выступление. Воцарилась тишина, а он покрылся потом. И чтобы помочь ему, я сказал: «Начни снова», — а что еще было делать? У него же просто заело. А если вы не можете двигаться дальше, вы начинаете сначала — может быть, на этот раз вам удастся вспомнить.
Итак, он начал снова: «Братья и сестры...» — и точно на том же самом месте он опять застрял. Теперь это уже вызвало смех. Весь зал кричал: «Давай снова!» — и он оказался в таком трудном положении. Он не мог ни продолжать цитату, ни стоять молча — это выглядело бы по-идиотски. Поэтому ему пришлось начать снова: «Братья и сестры...»
Целых пятнадцать минут мы слышали только эту часть: «Братья и сестры...» — и до того места, где он застревал снова и снова.
Когда отведенное ему время истекло, он сел рядом со мной. Он сказал: «Ты погубил всю мою речь!»
Я сказал: «Я пытался помочь тебе».
Он сказал: «И это ты называешь помощью?»
Я сказал: «Ты все равно оказался бы в затруднении. А так, по крайней мере, все получили удовольствие — понятно, за исключением тебя; но ты должен радоваться, что доставил удовольствие такому множеству людей. И зачем ты выбрал эту цитату? Когда я сказал тебе: «Начни снова», — не было нужды повторять все с самого начала, ты мог бы отбросить эту цитату».
Но, прочитав о результатах научных исследований, я узнал, что центр речи подобен граммофонной пластинке, но с одним весьма странным отличием: сняв иголку с пластинки, уже нельзя поставить ее на то же самое место, воспроизведение должно начинаться с самого начала. Центр речи мгновенно возвращается к самому началу. И если происходит такое, то можете ли вы сказать, что вы господин того, что вы говорите? Вы господин того, что вы чувствуете? Разумеется, у Вас в мозгу нет электродов, вживленных научным способом, но биологически происходит та же самая работа.
Вы видите женщину, и мгновенно ваш ум реагирует: «Какая красавица!» Это не что иное, как дистанционное управление. Эта женщина сработала, как устройство дистанционного управления, а ваш центр речи просто воспроизвел запись: «Какая красавица!»
Ум — это механизм. Это не вы.
Он записывает информацию, поступающую из внешнего мира, а затем реагирует на внешние ситуации в соответствии с этими записями. И единственная разница между индуистом, мусульманином, христианином и иудеем заключается в том, что у них просто разные граммофонные пластинки. Внутри же у них одна человеческая природа.
Ведь когда вы проигрываете граммофонную пластинку... она может быть на санскрите, она может быть на иврите, она может быть на персидском, она может быть на арабском, но запись воспроизводит одна и та же машина. Для машины не имеет значения, на каком языке она воспроизводит запись... на иврите или на санскрите.
Все ваши религии, все ваши политические идеи, все ваши культурные традиции есть не что иное, как записи. И в определенных ситуациях воспроизводятся определенные записи.
В жизни раджи Дходжа, одного из самых мудрых царей Индии, был один замечательный случай. Он был очень благосклонен к мудрецам. Вся его казна была открыта только для одной цели — собрать всех мудрецов страны, чего бы это ни стоило. Его столицей была Уджайна, и при его дворе находились тридцать самых известных мудрецов страны. Это было самое драгоценное собрание мудрецов во всей Индии. При дворе раджи Дходжа находился и Калидаса, один из величайших поэтов мира.
Однажды во дворец пришел некий человек, который заявил, что может говорить на тридцати языках с такой же беглостью, с такой же точностью и с таким же произношением, как люди, для которых эти языки являются родными. И он сказал, что пришел, чтобы бросить вызов: «Я слышал, что при этом дворе находятся самые мудрые люди страны. Вот тысяча золотых монет...»
В те времена рупии были золотыми. Нам пора бы прекратить называть наши деньги рупиями, так как «рупия» означает «золото». Рупия продолжала падать от золота к серебру, от серебра к чему-то еще, пока не стала просто бумажкой, а ее продолжают называть «рупия». Само это слово означает «золото».
И тот человек сказал: «Тот, кто сможет узнать, какой язык является моим родным языком, получит от меня тысячу золотых монет».
Там были великие ученые, и каждый знает, что как бы вы ни старались, вы не сможете говорить на чужом языке так же, как на родном, потому что на изучение любого другого языка приходится затрачивать усилия. Только родной язык спонтанен — вы даже не учитесь ему, просто сама ситуация такова, что вы начинаете говорить на нем. В нем есть спонтанность.
Вот почему даже немцы, которые называют свою страну «отцовской землей» (нем. «Vaterland» в буквальном переводе означает «отцовская земля» и соответствует русскому «отечество», «отчизна»)... Это единственный народ, который называет свою страну «отцовская земля». Все другие народы называют свою страну «материнская земля» (англ. «motherland» - русское «родина»). Но даже немцы называют свой язык «материнским языком» (нем. «Muttersprache», англ. «mother tongue», русск. «родной язык»). Все народы называют свой язык «материнским языком», потому что ребенок начинает узнавать язык от матери; и вообще у отца не так уж много возможностей поговорить в доме. Говорит всегда мать, а отец слушает.
Многие приняли вызов. И он начал говорить на тридцати языках — несколько фраз на одном языке, несколько фраз на другом — и было действительно трудно распознать его родной язык, он действительно мастерски владел этими языками. На каждом языке он говорил так, как на нем может говорить только человек, для которого этот язык родной. Это состязание продолжалось тридцать дней. Каждый день кто-то принимал вызов и проигрывал. Тот человек говорил: «Нет, это не мой родной язык». Все тридцать великих ученых мужей проиграли.
На тридцать первый день... Царь Дходж все время говорил Калидасе: «Почему ты не принимаешь вызов? Ведь поэт знает язык лучше, чем кто-либо другой, он знает все его тонкости, все нюансы».
Но Калидаса отмалчивался.
Тридцать дней он наблюдал, пытаясь выяснить, на каком языке этот человек говорит с большей легкостью, с большей спонтанностью, с большей радостью. Но ему не удалось заметить никакой разницы, тот говорил на всех языках одинаково.
На тридцать первый день Калидаса попросил царя Дходжа и всех мудрецов встретить того человека у входа во дворец. К дворцу вела длинная лестница; и когда тот человек поднялся по ней, Калидаса столкнул его вниз. Тот покатился вниз по ступенькам, его охватил гнев — и он закричал.
И Калидаса сказал: «Это и есть твой родной язык!» Ибо в гневе вы теряете контроль над собой, а тот человек не ожидал такого подвоха.
И это действительно был его родной язык. В его уме самой глубокой была запись родного языка.
Один из моих университетских профессоров говорил, — а он объездил весь мир, преподавал в университетах разных стран, — что языковые трудности у него были только в двух ситуациях — в драке и в любви. В такие моменты человек вспоминает свой родной язык. Как бы красиво вы ни говорили о своей любви на чужом языке, это что-то не то, это кажется поверхностным. И когда вы деретесь с кем-то и в гневе кричите на него, чужой язык не может дать вам такого удовлетворения, как родной...
Он говорил: «Это две очень важные ситуации — драка и любовь. И большей частью они случаются у вас с одним и тем же человеком. Кого вы любите, с тем вам приходится и драться».
И он был прав: на чужом языке все остается поверхностным — вы не можете ни спеть прекрасную песню, ни выругаться от души. В обоих случаях нет того накала.