Не последнюю роль в стремительном росте популярности концепции социальной ответственности бизнеса стал выход на международную арену мощных транснациональных общественных организаций. Они получили статус «non-profit», но могут сокращать налогооблагаемую прибыль «for profit» корпораций и заинтересованы в том, чтобы культивировать тезис об изначальной греховности бизнеса. «Покупая» лояльность мощных негосударственных организаций (далее – НГО), большой бизнес получает индульгенцию за право использовать ресурсы или наносить ущерб партнерам (природе, человеку), не неся за это ответственности.
Для профессиональных участников гражданского общества не хватало некого элемента морального принуждения бизнеса давать деньги на реализацию общественных целей и задач. Силы убеждения было недостаточно для превращения транснациональных НГО в мощные лоббистские структуры. У бизнеса нужно было развить комплекс вины. Действия НГО были направлены на то, чтобы и бизнес стал «социально ориентированным».
В результате помимо стандартных финансовых отчетов многие бизнесы начали готовить отчеты о деятельности в сфере социальной ответственности.
Начали проводиться конференции и семинары, реализовываться проекты и программы. Простая, человеческая помощь человеку стала частью баланса компании. То, что в условиях свободного рынка не имеет рыночной цены, стало категорией коммерческой. Совершение часто квазифискальных трансфертов (они же - скрытые налоги) в политически корректные проекты или даже в политические кампании (например, адресная помощь школам, больницам или детским садам, где баллотируется конкретный политик) означало приобретение статуса политического предпринимателя, партнера по полупрозрачным сделкам. Если в богатых странах с сильными формальными и неформальными институтами, свободными СМИ и политической конкуренцией такие взаимоотношения имеют не такую высокую склонность к срастанию интересов крупного бизнеса и власти, но в переходных странах прикрытие «социальная ответственность» может использоваться для олигархизации экономики, для концентрации политической власти в руках одной группировки. Поскольку зависимость бизнеса от государства остается огромной (инструментов для. ограничения прав собственности остается очень много), то многие действия в рамках «социальной ответственности» бизнеса становятся еще одной формой слияния интересов бизнеса и государства.
Доктрина социальной ответственности бизнеса, с точки зрения ее сторонников, является ответом бизнес сообщества на проблемы и вызовы, связанные с тенденциями мирового развития. В современном мире бизнесу мало просто максимизировать прибыль. Надо воплощать в жизнь концепцию «корпоративного гражданства». Это значит, что свои действия надо согласовывать не только с акционерами, но и многими организациями, которые определяют понятие «социальный». Отметим определенную сложность с пониманием термина «социальный». Когда речь идет о социальной ответственности бизнеса в целом, слово «социальный» относится ко всем трем измерениям, т.е. экономическому, экологическому и социальному. Одновременно это слово относится и к более узкому термину, собственно «социальный». Только так, по мнению авторов доктрины социальной ответственности бизнеса, можно адекватно реагировать на «ожидания общества» и получить неформальную, общественную лицензию на право работать на рынке. Именно такое поведение обеспечивает прибыльную деятельность в долгосрочном периоде, поскольку ожидания населения будут удовлетворены, а люди начнут покупать товары и услуги социально ответственных фирм. По мнению Ф. Хайека, прилагательное «социальный» стало самым бестолковым выражением во всей нашей моральной и политической лексике. Из-за теперешнего употребления «оно стало постепенно превращаться в призыв, в нечто вроде пароля»[17]. В идее социальной справедливости прежде всего лежит идея уравнивания доходов (перераспределения доходов от богатых к бедным). Никому не под силу то, что под силу рынку: устанавливать значение индивидуального вклада в совокупный продукт. Нет и другого способа определять вознаграждение, заставляющее человека выбирать ту деятельность, занимаясь которой он будет в наибольшей мере способствовать увеличению потока производимых товаров и услуг.
Авторы книги Walking the Talk[18] считают, что «мы далеки от достижения справедливости между поколениями, потому что мы сталкиваемся с растущей пропастью между богатыми и бедными». В этом тезисе заключено сразу две ошибки. Первая касается заявления о растущей пропасти между бедными и богатыми. Оно применим только к тем странам, которые имели низкие или отрицательные темпы экономического роста. На самом деле десятки бедных стран на протяжении последних 50 лет динамично сокращали разницу доходов с богатыми. Доказательств этого тезиса много. В 1950 г. ВВП на душу населения Австралии был в три раза больше, чем в Гонконге. В 2000 г. этот показатель был практически идентичным в этих странах. В 1950 году ВВП на душу населения Тайваня составляло 1/8 от уровня Британии. В 2000 г. это отношение составляло уже 7/8. В 1978 году, когда Китай начал реформу, отношение ВВП на душу населения в этой стране к американскому было 19 к 1. В 2000 г. оно составляло только 8 к 1. В период 1980 - 2000 совокупный доход на душу населения десяти самых успешных азиатских развивающихся стран с населением 2,5 млрд. человек, увеличился на 170%, в то время как в ключевых странах ОЭСР с населением 850 млн. рост составил только 50%. В период 1950 - 2000 средний доход на душу населения в самых бедных странах (меньше чем $800) увеличился в 4,5 раза. Этот результат лучше, чем в богатых странах.
Идея того, что нерегулируемая рыночная экономика способствует культивированию неравенства между людьми несет в себе изначальную ошибку. Люди вовсе не являются равными. Даже между братьями существуют весьма заметные различия физических и умственных качеств. Природа никогда не повторяется в своих творениях; она ничего не производит дюжинами, ее продукция нестандартизованна. Любой человек, выходящий из ее мастерской, несет на себе печать индивидуальности, уникальности, неповторимости. Люди не равны, и требование равенства перед законом никак не может основываться на утверждении, что равные требуют равного отношения. Сделать негра белым выше человеческих сил. Но негру можно предоставить такие же права, как и белому, и тем самым дать возможность зарабатывать столько же, если он столько же производит.
Да, формально разница в доходах бедных и богатых в последние годы увеличилась, но для правильной оценки этого факта надо обязательно учитывать динамику роста богатства в бедных странах и многочисленные случаи, когда бедные страны, проводя политику экономической свободы, становились развитыми.
Вторая ошибка заключается в том, что неправильно считать появлением несправедливости существование межстранового неравенства или разницы в темпах роста, которые приводят «к увеличению разницы» между доходов богатых и бедных. В качестве доказательства можно привести пример[19] Нигерии и Южной Кореи. В 1950 году доход на душу населения в этих двух странах был примерно на одном уровне. В период 1950 - 2000 этот показатель в Нигерии увеличился на 50%, а в Южной Корее - более чем в 20 раз. Очевидно, что экономики Южной Кореи и Нигерии развивались совершенно по-разному. Но это никак не значит, что это несправедливо. Да, экономический рост в странах ОЭСР в период 1950 - 2000 был выше, чем практически во всех странах Африки и многих развивающихся странах Азии. Однако это не пример несправедливости между богатыми и бедными странами, а доказательство медленных темпов прогресса в последних. Они оставались бедными не потому, что богатые росли быстрее. Темпы их роста едва ли увеличились бы, если бы темпы роста богатых стран сократились. Если брать такой показатель, как продолжительность жизни, то в «менее развитых странах» она увеличилась с 41 года в 1950 - 1955 до 66 лет в 2000 - 2005 г. За это же время в развитых странах (по классификации ООН), данный показатель увеличился с 63 до 76 лет. Т. е. разница сократилась более чем вдвое: с 22 до 10 лет. Мир едва был бы лучшим и справедливым, если бы люди в богатых странах жили бы меньше.
Существует много исследований, которые отвечают на следующие вопросы: «Насколько рост ВВП на душу населения способствовал сокращению бедности» и «насколько распределение богатства в мире в целом изменило соотношение как внутри стран, так и между ними с точки зрения обеспечения большего равенства». Результаты получаются разными по следующим причинам: 1) разные периоды, которые берут исследователи для сравнения, 2) как определяется «бедность», 3) как измеряется неравенство, 4) вес, который придается разным источникам информации по поводу уровня и распределения национального дохода и расходов.
Из беспрецедентно высоких темпов экономического роста мировой экономики в период 1950 - 2000 можно сделать вывод, что устойчиво высокие темпы экономического роста не имели практически ничего общего с иностранной помощью. Единственным исключением может быть Израиль. Экономический рост не является следствием реализации государственных программ или неким социально ответственным поведением крупных корпораций, тем более результатом реализации неких международных инициатив. В книге Walking the talk[20] также делается вывод: «В странах сокращается бедность не потому, что они реализуют программы благосостояния, а, в основном потому, что они создали условия для развития бизнеса. Как и в более ранние периоды истории материальный прогресс в бедных и богатых странах был достигнут за счет создания благоприятных условий для экономического развития и реализации творческих планов предпринимателей Повышение уровня дохода и благосостояния рабочих, зависит не от деятельности профсоюзов, регулирования цен или уровня доходов. Нет данных, на основании которых можно сделать вывод о том, что выгоду от более высоких темпов роста ВВП получают богатые, что бедные зависят от реализации коллективных социальных программ. Анализ успешных экономических стран доказывает, что при наличие основ для экономического роста страны могут богатеть гораздо быстрее, чем в более ранние периоды исторического развития. Эти условия включают такие элементы, как стабильное правительство и отсутствие гражданских беспорядков, ответственное и прозрачное правительство, в том числе по отношению к денежной политике, соблюдение прав собственности, экономические решения принимают преимущественно частные лица и организации, экономика открыта для транзакций с внешним миром. Таковы основные политические и экономические условия, которые и обеспечивают экономический рост. Создание таких условий и сохранение их на протяжении длительного периода - очень даже непростая задача».