Проблемы финансирования коснулись в 1990-е гг. практически всех научных дисциплин, однако на отъезд из России повлияло не только отсутствие работы или тяжелое положение с финансированием. Важной проблемой в 1990-е гг. был общий психологический климат, отсутствие надежд на будущее, на возможность обеспечить благополучие семьи. Врач. Финляндия: «главный мотив отъезда…, касался работы, и будущего и благополучия семьи». Наряду с этим, значимым фактором для многих ученых являлось отсутствие возможности профессиональной самореализации. Биолог, медик, Новосибирск, «возвращенец»: «… конечно я искал (возможности уехать), потому что к тому моменту было понятно, что в биохимии здесь работать сложно, …материально-техническая база практически отсутствовала…, дело труба. Тут на реактивы-то не хватает, работали и до сих пор работаем на чем придется, а там – сказка. В принципе, за рубежом биохимия поддерживается гораздо увереннее, стабильные деньги, и уровень науки выше. Поэтому всегда стоит вопрос, наверное, уже с 1998 г., так каждый год и думаешь: уже пора туда или еще не пора».
Проблемы из-за отсутствия средств и перспектив возникали не только в сфере работы, но и в сфере образования. Экономист, Новосибирск, «возвращенец»: «к концу
5-го курса было понятно – некий тупик образования здесь. Я уже понимал, что (даже) в аспирантуре ничего интересного не будет».
На все эти проблемы накладывалась общая институциональная нестабильность, отсутствие эффективного правового регулирования, провоцировавшее конфликты даже в случае наличия успешных предприятий, на которых еще можно было хорошо трудоустроиться. Экономист, Новосибирск, «возвращенка»: «…русская сторона развалила совместное предприятие (на котором она работала), пришлось нам уволиться. Обстановка сложилась нездоровая…, но возвращаться в тот же институт геологии после такой работы…я уже даже для себя не мыслила. Наверное, было желание что-то новое еще попробовать, понравилось работать в западной компании».
В целом, как отмечал декана факультета математики Колумбийского университета Игорь Кричевер: «Мне кажется, что проблема "утечки мозгов" из России – это не проблема, а катастрофа, в 90-е годы страну покинули значительная часть ведущих ученых. Особенно тяжелый урон понесли математика и теоретическая физика – науки, в которых Советский Союз традиционно занимал лидирующие позиции. Впрочем, возможно, выделяя математику и физику, я "незаслуженно обижаю" другие естественные науки – биологию, химию... Если в них ситуация и лучше, то ненамного. Приезжая практически в любой Университет США, Великобритании, Франции, Германии, Мексики, Норвегии (я мог бы продолжить этот список), встречаешь своих бывших соотечественников. Самое страшное для России – это не потеря одного-двух поколений ученых, а то, что они не будут учить следующие поколения. Масштаб происшедшего и происходящего сегодня сопоставим лишь с тем, что случилось с математикой и физикой в Германии, которая после исхода ведущих ученых в 30-е годы ХХ века так никогда и не восстановила своего научного потенциала, несмотря на все успехи в восстановлении экономики»[43].
Несмотря на то, что все вышеописанные проблемы научной жизни в России относятся, прежде всего, к «смутным» 90-м годам, возможность трудоустройства на Западе и после 90-х гг. имела определенную материальную привлекательность. Вот, что говорит по этому поводу лингвист, Москва, «возвращенка»: «…заработная плата в России (при одинаковом уровне квалификации) была значительно ниже в разы, нежели когда я уехала на работу в американскую компанию, которая предлагала лучшие заработки и намного более быстрый карьерный рост, по крайней мере, по сравнению с Россией…».
Кроме того, на Западе существуют определенные стимулы в плане выбора интересных для карьерного роста задач, решение которых, к тому же, хорошо вознаграждается. Физик и программист. Москва, «возвращенец»: «…мотивы, которые побуждали меня к отъезду…состояли в общем в тяжелом положении науки и хай-тека в стране... И, в принципе, с точки зрения карьерного роста, возможности выбора задач, каких-то таких наукоемких, и заработной платы, соответственно, возможности на западе они были, и по-прежнему остаются более привлекательными».
Наконец, существует просто интерес к получению профессионального опыта и к выходу на новый профессиональный уровень, который позволит в дальнейшем повысить статус в России. Лингвист. Москва, «возвращенка». «Ну а в работе, это уже само собой, естественно, международный бизнес, это другие условия, это другой уровень общения…».
Однако уже то обстоятельство, что все три вышеприведенные цитаты о карьерных причинах отъезда относятся к высказываниям «возвращенцев» говорит о том, что на российском рынке труда после 2000 г. можно найти достойные альтернативы. Приведем в этой связи высказывание известного математика, работающего в США, который перечисляет те структуры, которые привлекают специалистов из-за рубежа: «К счастью, есть и противоположные примеры: Независимый московский университет, в рамках которого существует российско-французская научная лаборатория, новый математический факультет в Высшей школе экономики, Институт проблем передачи информации РАН, лаборатория теоретической физики в Институте теоретической и экспериментальной физики (ИТЭФ) – яркие центры московской математической жизни, деятельность которых привлекает многих работающих за рубежом и может служить источником робкого оптимизма – не все так безнадежно.[44]»
Однако здесь не следует впадать и в безответственный оптимизм, как это, в частности, делает в некоторых из своих заявлений министр образования и науки РФ
А. Фурсенко. Так, например, в связи с открытым письмом ученых Президенту России он выступил с заявлением, что возглавляемое им министерство «реализует целый ряд программ, направленных на то, чтобы отечественные ученые работали на благо России. В частности, создана специальная система грантов. Она подразумевает выделение денег на зарплаты, жилье и закупку оборудования тем служителям науки, которые не меньше двух месяцев в году будут сотрудничать с одним из российских учебных заведений и вести научную работу. Во время недавнего распределения ста тридцати грантов конкурс составил восемь человек на место, а значит, по мнению Фурсенко, есть смысл говорить о заинтересованности возвращения на родину российских специалистов, работающих в других странах»[45]. Однако вот оценка столь разрекламированной Фурсенко программы со стороны уже упомянутого известного эксперта – профессора Колумбийского университета россиянина Игоря Кричевера: «Объявленная в прошлом году программа грантов, целью которой было создание возможности для ученых, работающих за рубежом, приезжать на некоторое время в Россию, была ориентирована, в первую очередь, на известных ученых, а не на молодежь. Впрочем, при ближайшем рассмотрении и в этом своем качестве программа оказалась не очень работоспособной»[46]. Говоря об «эффективности» системы распространения информации о таких грантах МОН, стоит отметить, что никто из опрошенных экспертов ни в России, ни за рубежом об этой программе не был информирован.
Мотив отъезда по работе иногда сопровождался «коллективным отъездом». Однако это характерно для представителей лишь некоторых, очень востребованных зарубежным рынком труда специальностей, по которым была возможность переезжать целыми лабораториями. Математик, экономист, Москва, «возвращенец»: «люди, с которыми я работал, будучи еще студентом, все чаще уезжали за границу. Фактически весь отдел института переехал в лабораторию в Амстердаме, и я поехал к ним в аспирантуру, но очень незаметно это получилось, я…с теми же людьми уехал работать в другую страну».
Дополнительный мотив, который также можно отнести к области профессиональных – проверить уровень квалификации, навыков и знаний, сопоставив его с уровнем зарубежных коллег. Например, врач из США: «было очень интересно, как там в Америке, потому что мы были совершенно убеждены, что умнее нас, русских, нигде нет…»; генетик и цитолог из США: «Америка манила, мы слышали, что здесь уровень высокий, хотели проверить…(себя)».
Не менее значимым мотивом отъезда за рубеж является благополучие семьи, поиск стабильности. Этот мотив также чаще всего относится к 90-м гг. и характерен в своей определяющей роли для «невозвращенцев». В то же время для многих экспертов (как вернувшихся, так и оставшихся за рубежом) он также обычно сопровождает мотивы, связанные с работой, в качестве «второго важного фактора».
Особенно часто семейные мотивы связаны с детьми. Генетик, США: «второй фактор – дети были маленькие – детям было 3 и 4 года, одна вообще не знала, что такое груша, вторая не знала, что такое конфеты, в общем, бабушки наши получали 60$ в месяц, мы получали 50$ в месяц. Муж был старшим научным сотрудником, я была младшим научным сотрудником, и мы вот такие деньги получали, так что у нас даже никаких шансов не было что-то сделать, и вот появилась возможность уехать, бросив все».