Поскольку подобные случаи непроизвольного собирания внимания оказываются полезны для выживания, мы начинаем тренировать свою способность собирать восприятие в пучок, то есть собирать внимание и удерживать его. И доводим эту свою способность до того, что она становится произвольной и даже обученной.
Вот эта обученность внимания, я думаю, и становится основой наблюдения. Как видно из самого слова, оно содержит корневую основу блю- ту же, что и в блюду, блюсти, то есть нечто близкое к слежу. Получается, что наблюдение - это слежение, положенное на обученное сосредотачиваться внимание как способность сознания усиленно воспринимать.
Это определение оставляет вопрос о том, что воспринимается. Но в рабочем определении мы можем ограничиться очевидным ответом - впечатления. То есть отпечатки с предметов и явлений внешнего мира. По сути, они окажутся образами. И значит, если попытаться создать рабочее определение, то получится:
Наблюдение - есть намеренное слежение, использующее обученное сосредотачиваться внимание как способность сознания усиленно воспринимать, то есть создавать образы только избранного участка мира. Причем, любого мира из доступных нам - как настоящего, так и воображаемых.
Признаюсь честно, я совсем не доволен этим определением. Я его создал только затем, чтобы исследовать и понять, где оно не соответствует действительности, а тем самым уточнить.
Иными словами, это определение нужно не затем, чтобы успокоиться, потому что неведомое получило имя, а значит, усмирено магическими средствами, а как раз наоборот, чтобы начать движение к познанию наблюдения.
Глава 3. Наблюдение есть блюдение
Как вы заметили, я завершил определение наблюдения на основе, скорее, языковедческого определения Ожегова, чем определения психологов. Вкратце оно звучит так:
Наблюдение - есть внимательное слежение.
А почему не намеренное восприятие?
Во-первых, потому, что я изначально заявил, что хочу извлечь пользу из своего исследования. В данном случае это означает, что я хочу научиться наблюдению. Чтобы вести самонаблюдение.
Попробуйте преднамеренно и целенаправленно воспринимать себя. Вам понятно, что делать? А теперь попробуйте следить за собой, за тем, что делаете и думаете? Есть разница?
Она не только есть, но она с очевидностью показывает, что психологи, да и философы, давая свои определения, имели целью не наблюдение, а неуязвимость в глазах других ученых. Поэтому они делали то, что нужно Науке - наукообразность, - а не то, что нужно наблюдателям. Но это первое. А есть и второе.
Вглядитесь в само слово. Оно явно состоит из двух частей: на -и -блюдение. "Блюдение" - это несуществующее в современных словарях существительное от глагола блюсти. А что такое блюсти?
Академический "Словарь русского языка" (1985) дает такое определение:
Блюсти, блюду, блюдешь, охранять, беречь.
2. устаревшее. Следить, смотреть за кем-чем-либо; наблюдать.
И приводит пример из Гончарова: "И всех и все в доме она [бабушка] блюдет зорким оком и видит из одного окна- свою деревню, поля, из другого - сад, огород и людские".
В этом примере я выделил бы два образа, которые помогут понять самонаблюдение. Во-первых - "зоркое око". Мы вполне можем принять его как некое условное наименование для какого-то органа, которым производится наблюдение. Хотя в народе чаще применялось выражение "Око души". Впрочем, это пока можно опустить, потому что однажды народной психологии придется посвятить полноценное исследование.
Итак, возвращаясь к этимологическому исследованию, как видите, даже если сейчас значения слов несколько сместились, блюдение определенно понималось как слежение.
Кстати, у Срезневского и Даля, то есть в середине XIX века, слово "блюдение" указано как живое. Правда, блюсти у Даля понимается только как хранить, оберегать, стеречь, беречь. Но при этом приводятся примеры вроде блюсти посты, которые не соответствуют его определениям. А понимаются они, скорее, как: следить за тем, чтобы не нарушать посты, чтобы выполнять правила постов, - или близко к этому.
Кстати и блюсти порядок, блюсти достоинство, блюсти законы - это вовсе не охранять их от нападений, а следить за тем, чтобы они не нарушались. Следить.
Блюдение есть вид слежения. Это определенно. Вид особого, напряженного или внимательного слежения с заинтересованностью.
Значения "сторожить, охранять" я опускаю, как вторичные, потому что это виды деятельности, использующие внимательное слежение или приглядывание.
"Этимологический словарь" Преображенского связывает "блюсти" через корень буд перетасовывающийся в ojyd-блюд с бдеть, бодр, будить.
"Историко-этимологический словарь" Черныха развивает эту связь:
Старо-славянское блюсти. Индоевропейский корень "bheudh" (bhoudh, bhudh) - "бодрствовать", "наблюдать".
А также приводит соответствия из древнегреческого, авестийского и древнеиндийского языков, которые звучат как: "разузнаю", "получаю сведения", "расспрашиваю", "разузнает", "выясняет", "просыпается", "воспринимает", "наблюдает".
Среди этого перечня значений, есть два, которые ощущаются очень важными. Первое - это, конечно, пробужденность, бодрствование, которые ощущаются необходимым условием наблюдения даже без понимания того, что же это такое.
Второе - это "выяснение". Точнее, скрывающееся за ним понятие "ясности". Каким-то образом наблюдение то ли использует ясность, то ли создает ясность, то ли увеличивает ее. Оба эти понятия требуется понять прежде, чем давать окончательное определение наблюдения. Кстати, как и определения души и сознания.
Я этого сейчас сделать не смогу. Судите сами - бодрствование, оно же пробужденность, явно сродни буддовости или просветлению. Понять это, хотя бы на уровне достаточном для создания рабочего определения, будет вовсе не просто.
"Ясность" же явно, с одной стороны, имеет отношение к сознанию. С другой же, для меня, по крайней мере, прокидывает мостик к созерцанию. Еще одному сложнейшему орудию, которым должен владеть начинающий самопознание.
Созерцание же, как мной ощущается, родственно наблюдению, но в каком-то смысле превосходит его. Возможно, в смысле чистоты сознания, его свободы от личности и ее усилий. Созерцание указывается и одним из высших достижений всех школ, занимавшихся раскрытием скрытых человеческих возможностей и достижения приобщения к иным мирам. К той самой "глубокой реальности", о которой мы уже говорили ранее.
Шевцов А.А. - Самопознание и Субъективная психология.
Глава 4. Наблюдение есть восприятие
Чтобы сделать свое исследование представительнее, отражающим представления всей Психологии, я было хотел начать этот разговор с того, что думает о восприятии современная американская психология, но сломался. Все, что у меня осталось - ощущение радостного возбуждения, которое испытывают американские психологи, говоря о своих теориях. Понимает ли их остальной мир - им дела нет: а куда они денутся? Мы чемпионы! Захотят публиковаться в Америке - будут говорить по-нашему.
Сопоставить с американцами можно разве что жутковатые попытки Бехтерева говорить о внимании как о рефлексе сосредоточения органов восприятия. Думаю, что вся официальная Американская психология обречена обогатиться и умереть, как умерла Советская психология. К науке как поиску истины они обе имели весьма отдаленное отношение.
Все это узнаваемое американское трескучее и шумное саморасхваливание совершенно не позволяет понять, что же такое восприятие. Зато ты довольно быстро понимаешь, кто умнее, и кто у кого должен учиться.
Однако, если объяснение нельзя понять, то это что-то да должно значить. Например то, что ответ скрывают. Или еще хуже - что ответа вообще нет. То ли король голый, то ли одежды без короля, но что-то не так с восприятием. А что?
Да то, что это понятие - одно из самых сложных в психологии, и до сих пор, несмотря на почти двести лет усилий, психология, что такое восприятие, не знает.
Еще в середине семидесятых ведущий советский специалист по общей психологии, которая начинается и вырастает из теории восприятия, А. Н. Леонтьев неоднократно заявлял, что проблема восприятия в психологии не решена и дальше представлений Гельмгольца продвинуться не удалось:
"В послегельмгольцевский период экспериментальное изучение процессов перцепции ознаменовалось огромными успехами, так что психология восприятия наводнена сейчас великим множеством разнообразных фактов и частных теорий. Но вот что удивительно: несмотря на эти успехи, теоретическая позиция Гельмгольца осталась непоколебимой" (Леонтьев А. Н. Личность, мышление, деятельность. - М.: Полит, лит., 1976, с. 134).
Гельмгольц свои основные работы писал в 60-70-х годах XIX века. Пересказывать его идеи о роли мышечных движений и ощущений в формировании пространственного образа или "доктрину о специфической энергии органов чувств" я не буду. Мне важнее пока сделать очевидным, что определять наблюдение через восприятие, которое само на деле не определено, - это не наука.
Кстати, если я правильно понял Леонтьева, то все огромные успехи, которыми ознаменовалась деятельность психологии восприятия после Гельмгольца, можно вывести вот из этой его фразы:
"Итак, какие же фундаментальные проблемы открыло это замечательное продвижение в психологии, которое состояло в том, что восприятие стало пониматься как процесс порождения образа мира?" (Там же, с. 109).
Иными словами, все продвижение состояло в том, что восприятие то ли создает, то ли осуществляется при помощи Образа мира. Последние годы это явление стало очень модным, и о нем много пишут. Но я, пожалуй, воздержусь от этого разговора...