Согласно другому, психология есть "наука внутреннего опыта ". Согласно этому определению, психические процессы принадлежат особого рода опыту, который отличается прежде всего тем, что его предметы даны "самонаблюдению" или, как называют это последнее, в противоположность восприятию через внешние чувства, "внутреннему чувству ".
Однако ни одно из этих определений не удовлетворяет современной научной точке зрения" (Вундт. Очерки психологии, с. 3).
Тут Вундт слукавил слегка. Вернее было бы сказать, что не современная научная точка зрения, а лично он видит это иначе и готов доказать. И доказывает:
"Первое, метафизическое определение <...> отошло теперь окончательно в прошлое" (Там же).
Так и хочется добавить: ну, да и Бог с ним! Да только Вундт и здесь слукавил, потому что определением понятия "душа" он был занят всю оставшуюся жизнь в "Психологии народов". Приступил он к этой работе в 1900 году, но задумал ее еще в 1863! Во всяком случае, он определенно говорит о необходимости создания Психологии народов во втором томе своего первого труда "Душа человека и животных". А если вспомнить ту картину мира, которой он завершает эту книгу, то станет ясно, что развитие и усложнение сознания должно подниматься до сознания целых народов как до своей вершины, которую Классическая немецкая философия называла Народным Духом.
Но это понятие, очевидно, ощущалось Вундтом столь огромным, что увело бы его в сторону от задуманного в "Очерках психологии" рассуждения, и он его попросту опускает. Иными словами, определение, что психология есть наука о душе, отошло для Вундта не в прошлое, а в будущее, потому что было слишком серьезным, чтобы разбирать его походя. Он посвятит ему всю свою жизнь, но не сейчас, не здесь!..
А вот что его действительно интересует в этих очерках - это второе определение психологии как эмпирической, то есть опытной и основанной на самонаблюдении. Ей-то и посвящалась эта книга. И здесь, как может показаться, он не только не сторонник интроспекционизма, а наоборот, - вполне отрицательно относится к самонаблюдению: ни одно из этих определений не удовлетворяет современной научной точке зрения!
Однако принять отрицание самонаблюдения Вундтом было бы такой же ошибкой, как и объявить интроспекционистом. Все эти рамки для него просто узковаты:
"Второе, эмпирическое определение, видящее в психологии "науку внутреннего опыта ", недостаточно потому, что оно может поддерживать то ошибочное мнение, будто бы этот внутренний опыт имеет дело с предметами, во всем отличными от предметов так называемого "внешнего опыта"" (Там же).
Вот это принципиально. В каком-то смысле, такой подход вообще-то должен означать отсутствие самонаблюдения как способа познания, потому что он предполагает единый метод, то есть наблюдение. Но предоставлю слово Вундту.
"Нет ни одного явления природы, которое с несколько измененной точки зрения не могло бы быть предметом психологического исследования. Камень, растение, тон, солнечный луч составляют, как явления природы, предмет минералогии, ботаники, физики и так далее.
Но поскольку эти явления природы суть в то же время представления в нас, они, кроме того, служат предметом психологии, которая стремится дать отчет в способе возникновения этих представлений и выяснить отношения их к другим представлениям, а также и к чувствам, движениям воли и другим процессам, которые не относятся нами к свойствам внешних предметов" (Там же, с. 3-4).
И далее Вывод. Вывод с большой буквы. Следовательно: ""Внутреннего чувства", которое можно было бы противопоставлять, как орган психического восприятия, внешним чувствам - как органам естествознания, вообще не существует"
(Там же).
Я сознательно разделяю этот вывод на отдельные мысли, чтобы ваше сознание задержалось на них, настолько важными они мне видятся.
"Представления, свойства которых стремится исследовать психология, совершенно те же самые, от которых отправляется естествознание. А субъективные движения, которые оставляются без внимания при естественнонаучном рассмотрении вещей,- чувства, аффекты, волевые акты, - даны нам не через посредство особых органов восприятия, а связываются для нас непосредственно и нерасторжимо с представлениями, относимыми нами к внешним предметам" (Там же).
И далее:
"Отсюда следует, что выражение внешний и внутренний опыт означает не различные предметы, а различные точки зрения, применяемые нами в рассмотрении и научной обработке единого самого по себе опыта. Эти точки зрения подсказываются нам тем, что каждый опыт расчленяется непосредственно на два фактора: на содержание, данное нам, и на способ нашего восприятия этого содержания. Первый из этих факторов мы называем объектами опыта, второй- испытующим субъектом.
Отсюда получаются два направления в обработке опыта. Первое- то, которому следует естествознание: естественные науки рассматривают объекты опыта в их свойствах, мыслимых независимо от субъекта.
Второму направлению следует психология: она рассматривает совокупное содержание опыта в его отношениях к субъекту и в тех свойствах, которые ему приписываются непосредственно субъектом" (Там же, с. 4).
Если отстраниться от предпочтений и взглянуть на научные методы как бы сверху, то станет ясно, что они ущербны и созданы, что называется, не от хорошей жизни. Хотя и не от плохой. Просто жизнь и ее явления, воспринимаемые целостно, настолько сложны, что у нас не хватает мозгов охватить их одним взглядом. Нам надо хоть как-то сузить предмет, отделить от него "лишнее" и так облегчить себе задачу.
Действительно, невозможно никакое естественнонаучное исследование без исследователя. А раз он - человек, значит, вся его человеческая составляющая будет в этом исследовании участвовать, начиная с цели, которую он себе ставит. И точно так же, сколько бы психолог ни кричал об исключительно внутреннем опыте, достигаемом самонаблюдением, этот опыт вошел в него, впитанный сознанием извне. И мир пролился в него впечатлениями и образами в полной мере.
Но если даже любой из полумиров, внешний и внутренний, непомерно сложны для нашего понимания, то что говорить о сложности целого мира! И вот, разные науки расчленяют целостный предмет, отсекая наибольшее возможное число "лишнего". Оно и не лишнее вовсе, но если его не отсечь, то вообще никакое исследование не состоится.
Следовательно, оба метода - естественнонаучный и психологический - есть лишь условности, приемы. А по сути, деля исследуемый мир, эти науки должны проводить одновременное исследование предмета с разных сторон, дополняя друг друга.
Иными словами, нет вообще никакого естественнонаучного и никакого психологического метода. Есть единый метод, который из практических соображений был разделен на две части или, как говорит Вундт, на две точки зрения. И это действительно места, с которых можно одновременно смотреть на предмет исследования двум исследователям, вместе решающим одну задачу.
И надо думать, что однажды это будет понято, и все исследования будут вестись, как это сейчас говорится, комплексно, командой из всех необходимых профессионалов, в которой психолог будет отвечать за чистоту восприятия и понимания опыта, философ - за постановку задачи, а логик - за точность и соответствие производимых действий законам разума. В любом случае, именно здесь кроется обоснование возможности прикладной психологии на производстве и в естественной науке.
"Поэтому естественнонаучная точка зрения, поскольку она возможна лишь благодаря отвлечению от субъективного фактора, содержащегося во всяком действительном опыте, может быть названа точкой зрения опосредствованного опыта, а психологическая точка зрения, которая снова устраняет это отвлечение и все проистекающие отсюда следствия, точкой зрения непосредственного опыта" (Там же).
Как видите, в этих строчках Вундта определяется место и задача прикладного психолога в естественнонаучном исследовании. Поскольку ни один ученый-естественник не свободен от собственного сознания, он, создавая самый "объективный" эксперимент, не застрахован от психологических ошибок ни в его постановке, ни в прочтении. Поэтому вся его работа должна быть выверена в дополнительном сопутствующем психологическом исследовании.
Конечно, пока еще в мире отсутствует школа подобных сопутствующих исследований, но это не значит, что психологическая наука не готова осуществить такую работу. Собственно говоря, у психологии не только хватает для этого инструментов, но даже уже проводятся время от времени подобные эксперименты.
Допускаю, что они не вылились в школу сопутствующей психологии только потому, что естественные науки, как это ни странно прозвучит, не берутся на сегодняшний день за достаточно большие исследования. Для того, чтобы ощутить потребность в помощи, нужно осознать, что тебе не хватает собственных сил. А для этого нужно взяться за действительно Большое дело.
Подождем - и когда-нибудь наука дорастет до понимания этого.
"Возникающая таким образом задача психологии, как общей, координированной естествознанию и восполняющей его эмпирической науки, находит свое подтверждение в способе рассмотрения всех наук о духе, основой которых служит психология" (Там же, с. 4).
А что же насчет самопознания? Оно, конечно, есть. Более того, для Вундта оно есть основа психологии, к которой и прибавляются дополнительные исследовательские задачи. К тому же, эти дополнительные задачи так важны, что самопознание, конечно, есть... точнее, будет, будет... потом... Все-таки он хотел переделать мир.
"Так как естествознание исследует содержание опыта в отвлечении от испытующего субъекта, то обыкновенно его задача определяется также как "познание внешнего мира ", причем под внешним миром разумеется совокупность данных нам в опыте объектов.