Задача запоминающего испытуемого в психологической лаборатории заключается в том, что он должен запомнить, как производить данную последовательность шумов, которую он никогда не производил бы в повседневной жизни,— шумов, которые не имеют никакого значения и которые будут совершенно бесполезны для него в дальнейшей жизни. Запоминание серий наизусть представляет собой сложную, хитроумную задачу, научиться выполнять которую трудно, а когда это умение приобретено, оно оказывается довольно малопримени-тельным навыком. Мы хотим доказать здесь, что подобный навык не мог бы успешно сформироваться, если бы созданием его не руководил План того рода, какой мы обсуждаем здесь. То, что испытуемый рассказывает нам в своем словесном отчете обо всех нелепых и невероятных связях, которые ему пришлось использовать,—это не что иное, как метод, при помощи которого он разра-
125
ботал План для контроля своей деятельности во время исследования.
Здесь мы могли бы чрезвычайно легко спутать два разных типа Планов, нужных для заучивания наизусть. С одной стороны, испытуемый пытается построить План, который, когда он будет выполнен, поможет воспроизвести бессмысленные слоги в правильном порядке. Но одновременно он должен найти План, который будет руководить запоминанием, он должен избрать стратегию для построения Плана воспроизведения. Имеется много способов, при помощи которых испытуемый может облегчить процесс запоминания. Одним из них является замена бессмысленных слогов словами с дальнейшей организацией слов в предложения и (или) в образы, даже организация предложений и образов в рассказ, если объем списка слогов потребует подобного планирования высшего порядка. Другой План, которым может воспользоваться испытуемый,—это чистое зазубривание без замены словами, возможно, при помощи ритмической группировки слогов, подобно буквам алфавита, пока не будет исчерпан весь описок. Или же он может использовать трюк, связанный с представлением образов,— представляя себе каждый слог расположенным в комнате в каком-то определенном месте, чтобы затем просто посмотреть туда и «прочесть» его, когда нужно, и т. д. Существует большое разнообразие таких стратегических приемов заучивания, и их следует изучать. Но у авторов настоящего труда создалось впечатление, что человек обычного типа, впервые получив описок бессмысленных слогов, проделает нечто подобное процессу, изложенному выше.
Если у человека нет какого-то Плана заучивания, у него ничего не выйдет. Испытуемые прочитывали списки бессмысленных слогов сотни раз, но это не давало никаких результатов, если они не были заранее предупреждены, что в дальнейшем будет проверка запоминания. Для того чтобы запомнить список, испытуемый должен иметь это таинственное нечто, именуемое «намерением заучить» При наличии этого намерения действие сопровождается упорным, медленным волевым подъемом. Эта проблема была в некоторой степени исследована психологами, изучающими память. Полученные данные настолько многочисленны и разнообразны, что только идиот мог бы пытать-
126
ся прийти на их основании к простому обобщению. Авторы данной книги пришли к следующему простому обобщению: намерение заучить означает, что испытуемый осуществляет какой-то План для создания Плана, который будет руководить процессом припоминания (см. главу IV— анализ проблемы намерения). Намерение (цель) не «штампует» и не «усиливает» ассоциации, оно просто означает, что человек будет выискивать уже имеющиеся у него ассоциации.
Конечно, испытуемый может создать фрагменты Плана для более или менее рассеянного и случайного запоминания, не предвидя того, что позднее они могут оказаться полезными для него. В таком случае он заучит без намерения это сделать. Важно иметь План, чтобы пользоваться им для создания реакций припоминания. Обычно, хотя и имеются исключения, такой План не будет построен без намерения заучить, то есть без выполнения метаплана для построения Плана, который будет руководить процессом припоминания. Если вы спросите человека, какие слова напоминают ему различные бессмысленные слоги, если вы предоставите ему возможность организовать эти слова в предложение, причем все это дается как часть какой-то игры, без предварительного объяснения и без указания, что запоминание будет проверено, если вы иными способами заставите его проделать все, что он сделал бы при построении Плана для припоминания,—тогда вы обнаружите, что он заучил большую часть материала, не имея намерения заучить его. (Не отыскивая в тексте, попробуйте припомнить четыре бессмысленных слога, использованных в примере в начале этой главы.) Например, если вы просто спросите человека, не напоминают ли ему что-нибудь цифры в списке—даты рождения, адреса, номера телефонов,—он и позднее сможет припомнить эти цифры совершенно так же, как если бы вы заранее дали ему инструкцию преднамеренно их запомнить1. Важно именно выполнение Плана, а не только намерение его выполнить.
1 Irving J. Satzman, Comparisons of Incidental and Intentional Learning with Different Orienting Tasks, «American Journal of Psychology», 1956, № 69, p. 274-277.
127
Исследование Планов заучивания могло бы раскрыть нам кое-что относительно того, как вообще люди строят Планы. Естественная, наивная, являющаяся результатом первого импульса реакция на бессмысленные слоги—это нахождение их соответствий со словами. Это говорит о том, что естественным элементом неповторяющихся Планов—новых или временных — в отличие от инстинктивных «ли привычных Планов являются слова и фразы. Это предположение подтверждает нашу мысль о важном значении слов в наших Планах. Более того, люди проявляют тенденцию к освоению материала отрезками, организованными как смысловые единицы. Это факт зачастую маскируется механическими методами предъявления материала, которыми в большинстве случаев пользуются при экспериментах по заучиванию наизусть, потому что подобные методы не дают испытуемому возможности использовать время так, как ему хочется.
Если мы внимательно прислушаемся к отчету запоминающего о том, как он воспроизводит список бессмысленных слогов в правильном порядке, мы заметим, что замена их словами — только первый шаг в этом процессе. Второй — это группировка слов в фразы, затем, если это необходимо, — группировка фраз в рассказы или странные эпизоды. Результатом этой процедуры является иерархическая организация запоминаемого списка. Оказывается, что список распадается, скажем, на четыре части, каждая из которых в свою очередь делится на более мелкие части, а последние, возможно, состоят из слов, полученных на основе бессмысленных слогов. Когда эта иерархическая структура завершена, то есть когда построен План воспроизведения, испытуемый может произнести слоги в правильном порядке '. Окажется, что нет коренного различия между тем, как воспроизведение им заученного и все его прочее намеренное поведение руководится иерархическими Планами.
' Важное значение иерархической организации при запоминании серий было показано в трех статьях Джорджа Миллера (George A. Miller, The Magical Number Seven, Plus or Minus Two, «Psychological Review», 1956, № 63, p. 81—97; Information and Memory, «Scientific American», 1956, № 195, p. 42—46; Human
128
Здесь уместно обсудить проблему эффективности. Зачем нам утруждать себя построением таких сложных иерархий? Разве это не увеличит сумму того, что мы и так должны помнить? Список слов N потребует N—1 ассоциаций, если мы будем запоминать их, как цепь. Если мы организуем слова в группы и установим ассоциации между этими группами, мы еще увеличим число нужных нам ассоциаций. Не явится ли это просто излишней работой? Эффективным решением должно быть использование наименьшего возможного количества новых ассоциаций. Подозрительное отношение ко всем этим организующим материал приемам усиливается тем, что люди, имеющие опыт запоминания бессмысленных слогов, говорят, что они могут обойтись без всех этих подстановок слов, группировок и воображаемых связей и сосредоточиться непосредственно на связях одного слова со следующим.
В связи с этой проблемой возникает ряд вопросов. Во-первых, люди, опытные в отношении такого рода запоминания, в действительности изменяют свою стратегию запоминания. Этим изменениям способствует, по крайней мере частично, возрастающее знакомство с бессмысленными слогами, уменьшение ощущения неуверенности и беспокойства относительно выполнения задачи, осознание превосходства ритмической группировки над семантической и общее утомление вследствие усилий, необходимых для того, чтобы проделать описанную выше процедуру. Этот вопрос нуждается в тщательной проверке, но у авторов создалось впечатление, что даже наиболее опытные испытуемые никогда не отказываются от группировки слогов в подгруппы, создавая таким образом род простой иерархии, или Плана. В первую очередь испытуемый отказывается от подстановки слов на место бессмысленных слогов, то есть от того, на что новичок затрачивает большую часть своего времени. Однако интересно также отметить, что спустя двадцать
Memory and the Storage of Information, «IRE Transactions on Information Theory», 1956, vol. IT-2, № 3, p. 128-137). Более общее обсуждение, однако, можно найти в работе: A. A. Cleveland, The Psychology of Chess and of Learning to Play It, «American Journal of Psychology», 1907, № 18, p. 269-308.
129
четыре часа окажется, что новичок помнит список гораздо лучше, чем более тренированный в области запоминания человек1.
Но нам предстоит еще решить вопрос о том, нужно ли затрачивать дополнительный труд на группировку. Необходимость этого, очевидно, диктуется довольно жесткими границами нашего объема восприятия. Наибольшее количество единиц, которое может запомнить средний человек после одного предъявления, равно примерно семи, а если мы хотим обеспечить уверенность в том, что он никогда не ошибется, нам придется сократить это число до четырех или пяти. Таким образом, только около четырех или пяти символов (слов, элементов, пунктов, списков, предметов, групп, мыслей, идеи и т. д.) может без затруднения сгруппироваться в нашем сознании одновременно как новый ряд, которому мы можем дать новое название. Даже такие короткие ряды, как названия месяцев, организованы в четыре времени года. Самый длинный неорганизованный ряд, который приходится большинству из нас заучить, — это алфавит, и даже здесь, по всей вероятности в процессе заучивания алфавита ребенком, можно найти иерархические следы, следы, которые исчезают, когда произнесение алфавита наизусть путем бесконечных повторений перестает быть сознательным, плановым действием и становится «просто привычкой», так что рот может говорить без руководства свыше. Когда заучивающий группирует и переименовывает элементы списка, который надлежит запомнить, он тем самым эффективно сокращает длину списка. Он как будто бы стремится свести список к тому количеству единиц, которое можно одновременно удержать в сознании, поскольку в этом случае устраняются серьезные затруднения при выполнении Плана, когда приходит время претворить его в действие. Миллер однажды сделал попытку объяснить информационную экономичность группировки и переименования следующим образом: