Важно понять, что концепция Сына как необусловленного потребностью Отца в творении завершает собою процесс осмысления Бога как абсолютно трансцендентного, вместе с тем, до некоторой степени познаваемой, в том смысле, что с ним можно войти в общение. Психология христианской культуры, христианского мировоззрения вся зиждится на этой идее.
Сын есть сама премудрость, само Слово, сама действительно существующая Истина, сама Жизнь, сама Правда, сама Святость, но нельзя сказать, чтобы Сам Бог-Отец был Премудростью, Истиной и Жизнью: Он выше них, как их источник; в Нем все эти свойства существуют как бы в скрытом состоянии, как нечто долженствующее; в Сыне же все эти свойства проявляются актуально, как наличный факт и тождественны с Сыном. Сын, таким образом, есть вся полнота божества Отца, реально осуществлённая. Эта полнота, актуально выраженная в Сыне, необходимо влечёт за собой некоторую множественность качеств в Сыне. Бог есть монада. “Бог есть совершенно простое и единое, Спаситель же наш ради многого становится многим”70. Он не только самооткровение Отца, но и первое начало самооткровения в мире. Это делает Его более доступным познанию конечных существ. Итак, Ориген проводит резкую границу между Сыном и тварью. Хотя и было указано, что Сын иногда называется тварью, но в том смысле, что он содержит в себе всё творение. Однако: а) Сын рождается от воли Отца, момент небытия не имеет места в его существовании. Мир же вызван из небытия к бытию и подвержен изменяемости; б) Сын всегда относится Оригеном к сфере божества. Творение мира является самооткровением Отца при посредстве Сына-Премудрости, искони содержащей в себе потенциально и идеально существующий план мироздания. И в терминологической области Ориген является новатором, предвосхищающим будущую терминологию. Бог-Отец, несмотря на отвлечённость, какая усваивается ему Оригеном, есть самосознающая себя личность, ипостась. Сын есть тоже одушевленная премудрость Божия, сознающая себя и отличающаяся от Отца, как самостоятельная ипостась и Дух Святой - ипостась. Вместе они составляют “Начальственную Троицу”, “поклоняемую Троицу”71. И это подлинная мысль Оригена. Заслуга Оригена очевидна: мысль Три ипостаси - одна Троица усвоена затем всем церковным богословием и стала его отправной точкой. Ориген же первым пытается определить отличительные функции ипостасей. Отцу принадлежит бытие, Слову - разумность, а Духу Святому - святость. Можно назвать такой подход субодинационизмом свойств или функций и поскольку человек не может полностью думать о подобных вещах вне некоторой соподчинённости, то в эпоху каппадокийцев, когда субординация как различие в могуществе (иерархическая субординация) будет церковным сознанием в основном отвергнута, отцы будут активно заниматься разработкой определения отличий ипостасей по свойствам (субординационизм свойств); этот процесс достигнет своего предела в богословии Григория Паламы с его отличающимися основаниями бытия каждой ипостаси.
Единородный Сын Бога, вторая личность Троицы, это “Мудрость Бога, субстанционально сущая”. В этой “Мудрости и заключается добродетель и форма всякого будущего создания, которые сотворены первоначально, и которые случайным образом появились”. Платоновские идеи, т.о., выражены как премудрость Бога.
Можно сказать, что Сын и Отец одной природы, если считать под природой бестелесность.
Заключение. Что касается обвинения Оригена в субордиционизме, то относительно этого следует сказать, что источник субординационизма Оригена нужно искать в следующем: во влиянии Филона, случайно вторгнувшегося в его систему и нарушившего её цельность. Филон первый определил Логоса как посредническую природу между рождённым и не рождённым бытием, соприкасающуюся и с тем, и с другим. Лежавшая в основе всего апологетического богословия, эта идея получила у Оригена господствующее положение и развита с той последовательностью и основательностью, на которую был способен этот выдающийся ум. Нерождённость природы Отца и первоначальность всех его свойств Ориген сделал исходным пунктом своих суждений о Сыне Божием, и потому субордиционизм получил у него не тот случайный и внешний характер, какой мы наблюдаем у апологетов. Он утвердил его на происхождении Сына и Духа от Отца, и причину их указал в самой основе их бытия. Поэтому еще в четвёртом веке этот субординационизм представлял собою такую силу, на борьбу с которой должны были потратить много сил и времени защитники никейского вероучения. При этом и у них, несмотря на утверждение равенства всех трёх ипостасей, в целом система отношений между лицами Троицы была построена на оригенистическом богословии, да и сама идея единосущия была лишь вариантом рассуждения, базирующемся на оригеновской логике.
Христос обладает двумя природами: он - истинный человек и истинный Бог: не внешним образом человек, но с душой и телом. Душа Христа - посредник между Логосом и человеческим телом. Христос воплотился только один раз и Его воплощению суждено оставаться уникальным невоспроизводимым событием.
Ориген наиболее внимателен к индивидуализации Св. Духа, его освящающему действию. “Бог Отец, который всё обнимает, простирая могущество на каждого из существ, участвуя в его бытии, делает его тем, что оно есть; Сын, будучи ниже Отца, достигает лишь созданий рациональных; ещё ниже Св. Дух, он достигает только святых. Посему потенциал Отца превосходит потенцию Сына. Он непосредственно направлен как на святых, так и на грешников, на разумных людей, бессловесных животных, и на существ бездушных, вообще на всех. Напротив, действие Духа не распространяется никак на бездушные существа или на тех, кому дан разум, но они во власти зла, абсолютно глухи к добру”.
В учении о воскресении мёртвых особенно наглядно видно, как Ориген шагнул вперёд по сравнению со своими предшественниками. Насколько неуверенно, мало и поверхностно говорили на эту тему апостольские мужи и апологеты, и насколько неясна была точка зрения даже Климента Александрийского, настолько Ориген старается всесторонне охватить эту проблему. Он не только исповедует свою веру в воскресение, но и касается с разных сторон этого основного христианского догмата. Он с абсолютной уверенностью говорит о воскресении, критикуя при этом тех, кто понимает его буквально, т.е. считает, что по воскресении люди будут жениться, есть и т.д. Конкретизация воскресения для его времени была очень актуальна.
Говоря о Марии как Θεοτόκος, согласно свидетельству Сократа72, Ориген - первый теолог, который ясно утверждает её вечную девственность. Ориген создал слово άυτοβασιλεία (царство в себе), чтобы показать, что Иисус есть Сам Царство Божие, и что принадлежность к Царству определяется отношением человека ко Христу. Таким образом, мы возвращаемся к основному учению, утверждающему, что во Христе, с Ним и через Него мы становимся детьми Божиими. Бог-Отец, действуя во Христе, утверждает своё Царство в сердцах людей и в мире.
Спасение и восстановление
Воплощение. Тем пунктом в христианстве, который никак не могли ни понять, ни принять представители античной культуры, явилась концепция воплощения. Трансцендентное входит в ипостасное единство с миром чувственно-постигаемым. Ориген первым разрабатывает ее целостно, но влияние античного понятийного аппарата очевидно и здесь.
Из многих душ, созданных Богом, только одна не уклонилась от созерцания Бога, не охладела в любви к Нему. Та же душа, о которой Иисус сказал, что “никто не возьмёт душу Мою от Меня”, с самого начала творения и в последующее время неотделимо и неразлучно пребывала в Нём, как в Премудрости и Слове Божием, как в истине и вечном свете и, всем существом своим воспринимая всего (Сына Божия), и, входя в свет и сияние его, сделалось по преимуществу одним духом с Ним, как и апостол обещает тем, которые должны подражать ей: “соединяющийся с Господом один дух с Ним”73.Она-то и стала посредником между Словом и плотью человеческой. Она и называется Сыном Божиим и Христом. Это совершенно неудовлетворительное понимание воплощения, за что его справедливо будет критиковать Мефодий Патарский, но следствия, которые Ориген приводит из самого факта воплощения вошли в сокровищницу христианской мысли.
Несмотря на своё падение, человек может вернуться к Создателю. Воплощение Слова есть последнее и самое совершенное откровение. Спаситель является “учителем божественных таинств”. Он - иерей и жертва. Искупление, совершённое Спасителем, по существу своему является просвещением и полным откровением рода человеческого, выкупом грешного человека и истинной, совершенной жертвой. Она носит универсальный характер. Христос умер не только за человека, но и за остальных разумных существ. Мы же должны приобщаться этой искупительной жертве. И тогда, “в причащении того, что есть самое божественное, человеческая природа становится божественною не только в Иисусе, но и во всех тех, кто с верою последуют за Иисусом”. Этапы этого пути для человека следующие: вера, совершенное ведение (γνώσις), обожение ума74.