Мы верили тебе — и смех не прерывал
Твоих бесхитростных суждений и похвал;
Свободно говорил язык словоохотный,
И легкие часы летели беззаботно!
Пушкин узнал Арину Родионовну, когда она уже стала его няней, «доброй старушкой». Позднее поэт увековечил ее молодой образ в одном из своих рисунков. Убрав морщины с няниного лица, Пушкин представил ее себе такой, какой Арина Родионовна была в девичестве. Он изобразил ее молодой и задорной деревенской девушкой в сарафане, с длинной косой и девичьей повязкой на голове. Такой, как на этом портрете, можно представить себе Арину Родионовну накануне замужества.
С сестрой, которая была старше всего на год, Пушкин был дружен и до поступления в Лицей неразлучен. Очень любил он и Арину Родионовну, возможно бывшую кормилицу сестры и их общую няню, и стал называть мамой.
А. П. Керн писала о Пушкине в «Воспоминаниях»: «Я думаю, он никого истинно не любил, кроме няни своей и потом сестры...»[10]
Кучер Пушкина Петр Парфенов, дворовый села Михайловского, который Пушкина «помнил хорошо и знал», в 1859 году так отвечал на вопросы литератора К. А. Тимофеева: «„А няню его помнишь? Правда ли, что он ее очень любил?" — „Арину-то Родионовну? Как же еще любил-то... И он все с ней, коли дома. Чуть встанет утром, уж и бежит ее глядеть: „здорова ли, мама?" — он ее все мама называл... И уже чуть старуха занеможет там, что ли, он уж все за ней...»[11]
«Была она настоящею представительницею русских нянь»,— вспоминала об Арине Родионовне Ольга Сергеевна[12].
Пушкиновед А. И. Ульянский пишет, что она не была «простой свидетельницей... событий в жизни Ганнибалов». Арина Родионовна становится «близка к дому Марии Алексеевны». Первое их знакомство состоялось еще тогда, когда младшая сестра Арины Родионовны, Евдокия, вышла замуж за дворового человека Суйдинской мызы Семена Кононова. «Своим острым разговором и бойкостью Арина Родионовна могла обратить внимание господ на себя... Всем этим объясняется, что в 1792 г. Арина Родионовна была взята Марией Алексеевной в дом Михаила Алексеевича Пушкина»[13].
К детям в господские семьи в то время брали кормилиц и нянь. К мальчикам еще приставляли «дядек». Известно, что у Пушкина был Никита Козлов, верный и преданный «дядька», проводивший поэта до могилы.
20 декабря 1797 года у Марии Алексеевны Ганнибал родилась внучка Ольга (старшая сестра поэта). После ее рождения Арина Родионовна была взята в семью Пушкиных. Жизнь ее теперь еще более тесно связывается с ними: она вынянчила всех их детей. Ольга Сергеевна вспоминала, что ее няня «Арина Родионовна, воспетая поэтом, сделалась нянею для брата, хотя за ним ходила другая по имени Ульяна... Между тем родился Лев Сергеевич, и Арине Родионовне поручено было ходить за ним: так она сделалась общею нянею»[14].
Есть предположение, что к Ольге Арина Родионовна вначале взята была не в няни, а в кормилицы. В беседе с Н. В. Бергом младшая дочь Арины Родионовны Марья Федорова вспоминала о матери: «Только выкормила Ольгу Сергеевну, а потом к Александру Сергеевичу была взята в няни»[15].
А. И. Ульянский считал, что «показание Марьи Федоровой о том, что мать ее выкормила Ольгу Сергеевну, заслуживает некоторого внимания».[16] В это время у Арины Родионовны был грудной сын Стефан, и она действительно могла быть кормилицей старшей сестры поэта.
«Приставленная к Ольге Сергеевне сначала как кормилица (возможно и временно), она могла остаться затем ее няней и няней последующих детей Пушкиных. Известно, что Арина Родионовна метко прозвала Ольгу Сергеевну «занавесочной барышней», так как Ольга Сергеевна принимала кормление грудью лишь с закрытыми глазами», - пишет А.И.Ульянский дальше.
Вскоре после рождения дочери Ольги Сергей Львович вышел в отставку и переехал с семейством на постоянное жительство в Москву, где жили его мать, брат Василий Львович и другие родственники. Арина Родионовна, как кормилица и няня Ольги Сергеевны, уехала вместе с ними. Из церковной записи известно: «в Москве в 1799 году, мая 26-го дня, в день Вознесения» родился у Пушкиных сын Александр.
Мария Алексеевна решила также перебраться в Москву, а Кобрино продать «по причине связанных с ним тяжелых воспоминаний» и под давлением желавших этого дочери и зятя[17]. Мария Алексеевна продала его в 1800 году. В 1804 году ею было куплено подмосковное сельцо Захарово. Здесь проходили детские годы А. С. Пушкина. Но в 1811 году это подмосковное село было продано Марией Алексеевной, так как обстоятельства жизни родителей поэта снова изменились и они собирались вернуться в Петербург.
Когда Мария Алексеевна продала Кобрино, то семья Арины Родионовны была исключена из «запродажной». При этом она хотела отпустить на волю Арину Родионовну с двумя сыновьями и двумя дочерьми. Арина Родионовна, привыкнув к своим питомцам, о вольной «и слышать не хотела». Но отказалась ли она от вольной только для себя или для всей семьи — не совсем ясно. В «Воспоминаниях» Ольги Сергеевны вполне определенно сказано только о судьбе Марьи — дочери Арины Родионовны: «Эта Марья... привезена была в Захарове и вскоре, по желанию ее матери, отдана замуж за одного из зажиточных крестьян захаровских».[18] Таким образом, Марья, выданная замуж за крепостного человека, крестьянина Алексея Никитина, сама стала крепостной. Когда Мария Алексеевна, продавая в 1811 году Захарово, предлагала выкупить все семейство Марьи, няня об этом «и слышать не хотела». «На что вольная, матушка; я сама была крестьянкой»,— повторяла она[19]. Таким образом из рассказа Ольги Сергеевны следует, что няня отказалась от вольной для дочери Марьи и ее семьи.
Из приводимых А. И. Ульянским в его книге документов можно предположить, что муж Арины Родионовны Федор Матвеев умер в период между 1801—1802 годами, дети же ее вольной не получили. Но по этим же и дополнительным источникам можно судить, что и она сама, и дети (дочь Надежда и сыновья Егор и Стефан) фактически сначала пользовались свободой и в разное время подолгу жили в своей родной деревне Кобрино, но позднее оказались в селе Михайловском среди дворовых.
Отпустить на волю семью няни Мария Алексеевна, видимо, собиралась (не случайно это запомнила ее внучка Ольга Сергеевна), но не отпустила. Возможно, это уже не зависело от бабушки Пушкина, ведь деревня Кобрино была приданым Надежды Осиповны, его матери. Не потому ли Арина Родионовна решила дочь Марью лучше оставить среди захаровских крестьян, что положение остальной ее семьи было неопределенным — то ли они вольные, то ли нет? К этому времени няня уже хорошо знала своего нового хозяина — Сергея Львовича Пушкина, его скупость и бесхозяйственность. Семью Марьи исключили бы из «запродажной» Захарова, а затем могли бы перевести в Михайловское. Положение же крестьян в разоренном дедушкой Пушкина Михайловском поместье было гораздо хуже, чем в сельце Захарове.
Мария Алексеевна, не сумевшая отпустить детей Арины Родионовны на волю, все же как-то позаботилась о них. Таким образом, няня и ее дети в любое время могли найти приют в родной деревне, что всегда было мечтой каждого крестьянина.
27 июня 1818 года, 73 лет от роду, умерла в Михайловском Мария Алексеевна — бабушка Пушкина. Ее похоронили в Святогорском монастыре рядом с Осипом Абрамовичем Ганнибалом.
1824—1826 годы Арина Родионовна вместе с Пушкиным прожила в Михайловском, разделив с поэтом его изгнание. Среди дворовых в Михайловском няня занимала особое положение. Так было заведено еще при Марии Алексеевне.
Когда в ночь с 3 на 4 сентября 1826 года Пушкина увезла из Михайловского фельдъегерская тройка, няня поэта осталась в большой тревоге. «Вдруг рано на рассвете,— вспоминала М. И. Осипова,— является к нам Арина Родионовна, няня Пушкина... Это была старушка чрезвычайно почтенная — лицом полная, вся седая, страстно любившая своего питомца... Бывала она у нас в Тригорском часто, и впоследствии у нас же составляла те письма, которые она посылала своему питомцу. На этот раз она прибежала вся запыхавшись; седые волосы ее беспорядочными космами спадали на лицо и плечи; бедная няня плакала навзрыд. Из расспросов ее оказалось, что вчера вечером... в Михайловское прискакал какой-то — не то офицер, не то солдат (впоследствии оказалось фельдъегерь). Он объявил Пушкину повеление немедленно ехать вместе с ним в Москву. Пушкин успел только взять деньги, накинуть шинель, и через полчаса его уже не было...»[20]
После отъезда Пушкина из ссылки она остается здесь на положении ключницы, хранительницы усадьбы, исполняет его поручения, отправляет в Петербург книги и вещи поэта. После отъезда Пушкина Арина Родионовна скучала, беспокоилась о нем, побывала даже в Петербурге, но поэт тогда находился в Москве. Сохранились два письма няни к Пушкину, написанные в то время.
Одно из них, от 30 января 1827 года, под диктовку Арины Родионовны писалось кем-то из малограмотных дворовых. Приводим письмо таковым, каким его читал Пушкин. «Милостивый государь Александра Сергее-вичь,— обращалась к поэту его няня,— имею честь поздравить вас с прошедшим, новым годом из новым сщастием: ижелаю я тебе любезнному моему благодетелю здравия и благополучия; а я вас уведоммляю, что я была в Петербурге: й об вас нихто — неможит знать где вы находитесь йтвоие родители, овас соболезнуют что вы к ним неприедите... а мы батюшка от вас ожидали, письма когда вы прикажите, привозить книги нонемогли дождатсца: то йвознамерились повашему старому приказу от править: то я йпосылаю, больших й малых книг сщетом — 134 книги... при сем любезнной друг яцалую ваши ручьки с позволений вашего съто раз и желаю вам того чего йвы желаете йприбуду к вас с искренним почтением
Аринна Родивоновнна»[21].