Двоюродный дядя поэта Александр Юрьевич Пушкин вспоминал: «...когда дядя мой Михайло Алексеевич Пушкин в 1791 году женился на Анне Андреевне Мишуковой... и в 1792 году родился сын Алексей, то Марья Алексеевна Ганнибалова дала ему в кормилицы из Кобрина вышеописанную Арину Родионовну... Ирина... оставлена была у него в няньках до 1796 года». Далее в этих же воспоминаниях А. Ю. Пушкин говорит: «...дочь Ирины Родионовны, Марья, молочная сестра брата моего Алексея Пушкина...» 1
Положение няни и в особенности кормилицы считалось почетным. Однако очевидно и то, что семья Арины Родионовны находилась на особом положении, как семья кормилицы и няни. Членам ее хотя и не дали вольную, но предоставляли какие-то льготы. На определенное время их отпускали, они могли иметь побочный заработок или помогать по хозяйству родственникам в своей деревне. Такая форма отношений барина с крепостным была распространена вблизи больших городов, особенно Петербурга и Москвы. Крестьяне, обычно дворовые помещика или его оброчные крестьяне, могли искать заработки в городах, на сезонных работах. Мужчины устраивались в извозчики, кучера, дворники. Женщины — в горничные, няни, кухарки. Частью заработанных денег они платили помещику оброк. Подобные отношения, видимо, существовали у Сергея Львовича с членами семьи Арины Родионовны. Но по истечении срока дети няни должны были возвращаться к помещику.
Поэтому в 1795 году в Кобрине была построена отдельная изба для семьи Арины Родионовны. Она и теперь стоит, самая старая в деревне. В ней жили до наших дней потомки брата и золовки Арины Родионовны.[3] Так домик дошел до нас. К 175-летию со дня рождения А. С. Пушкина изба няни была реставрирована. При исследовании сруба дома подтвердилось время постройки — конец XVIII века. Оказалось также, что изба, специально строившаяся для семьи Арины Родионовны, была несколько просторнее, чем обыкновенные крестьянские дома в то время. Но все же изба вначале топилась по-черному. («Белые» избы строили в Петербургской губернии в то время только государственные податные крестьяне, платившие подати непосредственно государству, у помещичьих же крестьян они были большой редкостью).[4]
Живя у господ в Рунове, что близ Кобрина, Арина Родионовна часто могла бывать в своем доме. А когда на зиму она уезжала с господином в Петербург, семья её оставалась на попечении золовки и другой родни.
Восстановить период жизни Арины Родионовны в Кобрине помогает перепись населения 1795 года, документом которой является «Ревизская сказка». В ней говорится, что всего на 1795 год в Кобрине и мызе Руново числилось 94 «мужска» и 114 «женска» пола крестьян. О семье Арины Родионовны говорится, что живут они в Кобрине с 1781 года.
В специальной графе обозначены их «лета»: «Федор Матвеев — 39, у него жена Иринья Родионова — 37, у них дети, писанный в последнюю перед сим ревизию Егор — 13, рожденный после ревизии Надежда — 7, Марья — 4»[5].
В трудное для деревни время здесь появляется Арина Родионовна, вышедшая замуж за кобринского крестьянина. Бойкая, красноречивая Арина Родионовна и ее муж Федор Матвеев становятся уважаемыми крестьянами этих мест, без участия которых не обходились крестины, свадьбы и другие события деревенской жизни, о чем рассказывают документы Воскресенской Суйдинской церкви.
В 1800 году деревня Кобрино была продана вместе с крестьянами и всеми строениями. Бабушка Пушкина Мария Алексеевна, очевидно, договорилась с новыми владельцами, что в этой избе останутся жить на неопределенное время муж и дети Арины Родионовны, исключенные из «запродажной» Кобрина; впоследствии же при необходимости в дом поселят односельчан из их родни. Кобрино было продано, а семья Арины Родионовны продолжала жить в своей избе до 1807 года. В 1802 году, после смерти мужа няни Федора Матвеева, к осиротевшим детям подселили семью его сестры Марьи Матвеевой. Вскоре женился старший сын Арины Родионовны — Егор Федоров. Теперь вместе с его женой Агриппиной Ивановой, судя по исповедальным росписям Суйдинской церкви, в дом перешли жить еще ее отец и мать.
Так в этой избе (тогда лучшей в деревне) поселились две родственные семьи, потомки которых продолжали жить в ней до наших дней. Время от времени и после 1807 года здесь бывали Федоровы — дети Арины Родионовны, приезжая помогать родственникам вести хозяйство, косить сено и т. д. Известно, что целых два года, с 1828-го по 1830-й, прожил в Кобрине у родных, в своей старой избе, Егор Федоров вместе с семьей.
И сама няня много раз бывала на родине. Известно, что она приезжала сюда в 1800, 1803 и 1804 годах. Арина Родионовна гостила тогда не только в Кобрине, по и в Суйде, где жили ее мать и брат — Семен Родионов, и в Воскресенском у старшей сестры. В 1803 и 1804 годах Арина Родионовна пробыла в этих местах длительное время в связи с печальными семейными обстоятельствами — умерла ее мать Лукерья Кириллова и овдовела сестра Евдокия Родионова.
Бывала няня в родных местах и в последующие года, когда ее отпускали господа (например, когда в 1814— 1816 годах Сергей Львович служил в Варшаве).
Через несколько месяцев после приезда к Ольге Сергеевне Арина Родионовна умерла. Ольга Сергеевна пишет в «Воспоминаниях»: «Умерла она у нас в доме, в 1828 году, лет семидесяти с лишком от роду, после кратковременной болезни»[6]. Долгое время точная дата кончины няни и место ее захоронения были неизвестны. «...Удивительно,— отмечал А.И.Ульянский,— что о месте захоронения Арины Родионовны ничего не было известно сыну Ольги Сергеевны — Льву Николаевичу Павлищеву...»[7], к которому обращались по этому поводу.
Со временем появилось несколько версий о местонахождении могилы няни Пушкина.
· По одной—Арина Родионовна покоится в Святогорском монастыре, вблизи могилы самого поэта.
· По другой — в Суйде, на старом погосте, среди могил родичей и земляков.
· По третьей — она была похоронена на Большеохтинском кладбище, в Петербурге.
А.И. Ульянский предполагал, что Арина Родионовна похоронена на Большеохтинском кладбище, в Петербурге.
В метрической книге церкви, в части, где перечислены умершие за 1828 год, А.И.Ульянский обнаружил запись от 31 июля № 73: «5-го класса чиновника Сергея Пушкина крепостная женщина Ирина Родионова 76 старостою иерей Алексей Нарбеков. В Смоленской»[8].
Так долго существовавшая версия о том, что няня похоронена на Большеохтинском кладбище, была им отвергнута. В 1940 году А.И.Ульянский в результате кропотливых поисков в архивах узнал, что Арина Родионовна погребена на Смоленском кладбище. Была обнаружена еще одна запись в книге церкви «Смоленский божия матери, что на Васильевском острове при кладбище» от 31 июля:
,, Ирина Родионова дому 5-го класса, чиновника Пушкина служащая женщина л. 76 старость владимирской иерей Алексей Норбеков"»[9].
Арина Родионовна родилась и умерла крепостной, и могила ее вскоре была утрачена.
Интересно ещё и то, что возраст Арины Родионовны в приведенных церковных книгах указан неправильно — она родилась в 1758 году, а умерла в 1828 году — семидесяти лет от роду.
Но А.И.Ульянский ошибся, считая днем смерти няни 31 июля. Хоронили всегда на третий день, включая день кончины. Следовательно, отпели и похоронили Арину Родионовну 31 июля, а умерла няня Пушкина 29 июля 1828 года.
В Петербурге у няни не было близких родных. Дочь Марья жила в подмосковном Захарове, сын Егор до 1830 года находился в Кобрине, остальных детей — Надежды и Стефана,— есть основания предполагать, к 1828 году уже не было в живых.
Сохранились воспоминания о кресте, могильной плите и камне, будто бы имевших надпись: «Няня Пушкина».
На Смоленском кладбище в июньские Пушкинские дни 1977 года была открыта, наконец, памятная мемориальная доска (вместо ошибочно установленной в 1928 году, к столетию со дня смерти Арины Родионовны, памятной доски на Большеохтинском кладбище).
При входе на кладбище в специальной нише на мраморе высечена надпись:
«На этом кладбище похоронена Арина Родионовна, няня
А. С. Пушкина. 1758-1828.
„Подруга дней моих суровых, Голубка дряхлая моя"».
Вывод.
Из вышесказанного можно сделать вывод, что жизнь крепостной женщины была очень трудной и тяжёлой. Арина Родионовна пережила все тяготы крепостной жизни, хотя это давалось очень нелегко, жизнь была скудна, жила семья няни очень бедно. Но и в такой жизни были счастливые минуты: замужество, рождение детей, хотя ради господских детей ей пришлось оставить своих.
Глава вторая:
«Подруга дней моих суровых,
Голубка дряхлая моя!»
Мне интересно было выяснить, как относились родственники Пушкина к Арине Родионовне. Из книги Ульянского А. И. «Няня Пушкина» я узнала, что Арина Родионовна немало могла порассказать о жизни господ. Вероятно, много слышала она от родных и односельчан о прежних владельцах — графах Апраксиных.
Родной брат Арины Семен Родионов служил самому Абраму Петровичу Ганнибалу, будучи взят в число дворовых на мызу Суйда. Бывая в гостях у брата и снохи, будущая няня поэта много узнавала от дворовых о хозяине этих мест, которого видела по праздникам в церкви Воскресения Христова. Она для Пушкина была живой свидетельницей жизни прадеда поэта и его дедов — Ганнибалов в Суйде.
Рассказы Арины Родионовны о старине вспоминал Языков в стихотворении 1827 года «К няне А. С. Пушкина»:
Ты занимала нас — добра и весела —
Про стародавних бар пленительным рассказом:
Мы удивлялися почтенным их проказам,