Затем огни вдоль шоссе исчезли, затем машина свернула и медленно поехала по ухабистой дороге. Стало очевидно, что везут не в «отдел». Машина остановилась, дверь открыли, и последовали команды: «Выводить по одному из машины. Ликвидировать с глушителем».
Вначале вытолкнули сотрудников съемочной группы, затем Орлова. Люди упали на землю. Их стали бить ногами по голове, по рукам, если ими прикрывали голову, по бокам, по почкам, в пах. Впрочем, четверым избиваемым досталось по-разному. Орлов и Сахинов отделались легкими ушибами и ссадинами. Высоцкого и Горячих «обрабатывали» серьезнее – были сильно разбиты лица, появились сильные боли в боках и спине, а Высоцкий на какое-то время потерял сознание.
Затем раздалась команда: «Лежать, не шевелиться, кто поднимется, пока мы не уедем – расстреляем. Сваливайте отсюда, чтобы мы вас больше не встречали!». Машина тронулась. У Орлова уже до этого с головы частично слетел черный мешок и он, подняв голову, увидел, что по разбитой проселочной дороге уезжает светлая (белая или бежевая) машина «Газель».
Все четверо поднялись. Сотрудники РЕН-ТВ спросили у Орлова, кто он такой, тот объяснил. Вокруг было пустое поле, покрытое неглубоким снегом, дальше виднелись огни. Идти по проселочной дороге, по которой удалилась машина с похитителями, представлялось неразумным. Пошли через поле в сторону огней. Все четверо были легко одеты, двое членов съемочной группы – без обуви.
Огни оказались отдельными лампочками, освещавшими большую группу недостроенных домов, в которых людей не было. Высоцкий несколько раз терял память и начинал спрашивать: где он? что произошло? кто идет с ним?
В конце-концов все четверо вышли к автозаправочной станции. Выяснив, что находятся на территории РИ в станице Нестеровская, журналисты и правозащитник пришли в расположенное рядом поселковое отделение милиции. Милиционеры, взяв с собой Орлова, выезжали для опознания места, где четверых выкинули из машины.
Затем пострадавших опрашивали в станице Орджоникидзевская, в Сунженском РОВД, потом в ГОВД Назрани, далее в следственном отделе Следственного Комитета при прокуратуре.
Милиционеры, с одной стороны, проявляли сочувствие и понимание, однако одновременно сотрудники ГОВД, выполняя поступивший сверху приказ, под разными предлогами не отпускали журналистов до вечера. Власти явно старались воспрепятствовать освещению в СМИ ожидаемого в этот день митинга.
Вечером президент Республики Ингушетия пригласил к себе на встречу сотрудников РЕН-ТВ, ставших жертвами похищения. Похищенный вместе с ними председатель Совета ПЦ «Мемориал» Олег Орлов приглашен туда не был. На встрече присутствовали также министр внутренних дел и прокурор республики. Президент распекал министра, приказал ему «в кротчайшие сроки раскрыть преступление и вернуть похищенное оборудование», предоставить корреспондентам охрану и немедленно выдать документы, замещающие похищенный удостоверения личности.
В гостинице выяснилось, что были похищены вещи из двух номеров – 215 и 311. Из этих номеров были похищены компьютеры, все оборудование съемочной группы с отснятым материалом, личные документы, деньги, собранные в ходе командировки документы, мобильные телефоны, и почему-то – пиджаки, пальто и чемоданы. По-видимому, похитители забирали одежду, поскольку в карманах могли находиться документы. Два других номера, в которых проживали похищенные члены съемочной группы, разгрому не подверглись, из них ничего не было взято.
Следственный отдел по г. Назрань следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ возбудил 24 ноября уголовное дело по признакам преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 139 (нарушение неприкосновенности жилища с применением насилия), ч. 1 ст. 144 (воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналиста) и п.п. «а, г» ч.2 ст. 161 (грабеж, совершенный группой лиц по предварительному сговору с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья) УК РФ. В тот же день все четверо были признаны потерпевшими по этому делу.
Очевидно, что статьи, по которым возбужденного уголовное дело, неадекватно описывают происшедшее. Следователи «не заметили», что было совершено «похищение человека» (ст. 126), «угроза убийством» (ст. 119), нанесены «побои» (ст. 116) и причинен «умышленный вред здоровью» (ст. 112). Вряд ли направленное на человека автоматическое оружие может расцениваться как насилие, не опасное для жизни. Между тем, нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с угрозой применения насилия, опасного для жизни, квалифицируется не как «грабеж», а как «разбой» (ст.162 УК РФ).
Но главная неадекватность квалификации преступления следствием состоит в том, что оно не желает признавать очевидного – преступление совершили представители государства. Следствие не квалифицировало преступные деяния, как совершенные «с использованием своего служебного положения». Ходатайство адвоката, представляющего интересы потерпевших, о переквалификации уголовного дела, в частности о дополнении к инкриминируемым похитителям статьям и статьи 286 УК РФ (превышение должностных полномочий) было отклонено следователем.
Возникает вопрос – что это было?
Четкого и однозначного ответа пока нет.
Происшедшее в ночь на 24 ноября очень похоже на публичную демонстрацию.
Кто именно и для чего это делал?
Возможны несколько версий.
Версия Президента Ингушетии: действовали некие «деструктивные» силы, дестабилизирующие ситуацию в республике. Президент на кого-то невнятно намекает.
Если четкого ответа нет, значит, руководство республики не контролирует ситуацию. Если ответ есть, а руководство республики не рискует об этом сказать, то таким образом оно само способствует дальнейшей дестабилизации.
Составителям доклада очевидно – журналистов и правозащитника похищали представители какой-то государственной силовой структуры. На это указывают все обстоятельства преступления. Очевидно, действовали профессионалы, по трафарету, привычным для них и многократно отработанным образом. Это преступление ещё раз показало, насколько явно, демонстративно и грубо «силовики» могут творить произвол в Ингушетии.
Возможно, что преступление напрямую было связано и с предстоящим митингом, и с материалом, отснятым журналистами в Чемульге. Возможно, что за преступлением стоят те, кто проводил в этом селе «спецоперацию», приведшую к гибели ребенка.; те, кто творил беспредел, толкающий людей на проведение несанкционированного митинга. Ведь осуществлявшие спецоперацию «силовики», во-первых, изъяли ранее отснятый материал, «неприятный» для них, и, во-вторых, сделали всё, чтобы журналисты и правозащитник не смогли освещать события вокруг митинга в Назрани.
Впрочем, возможно, что преступники ставили перед собой более долговременную цель – попытаться таким образом «изолировать» республику не на один день, а надолго. Те, кто творит произвол в Ингушетии, желают сделать регион как можно более закрытым для любых внешних наблюдателей – журналистов, правозащитников, международных организаций. Тогда они смогут спокойно продолжать свое дело, не оглядываясь на законы и нормы прав человека. Именно поэтому они продемонстрировали: никто и нигде в Ингушетии не может быть защищен от их насилия. Именно поэтому выбрали время, когда к Ингушетии было привлечено пристальное внимание. В качестве жертв преступления были выбраны те, о ком будут говорить и писать в прессе. По той же причине в качестве места похищения выбрали обычно охраняемую гостиницу «Асса» - безопасное место, где останавливается большинство журналистов, правозащитников, членов международных организаций. В результате, по замыслу организаторов преступления, посещение Ингушетии окажется под вопросом для любых внешних наблюдателей.
В связи с вышеизложенным следует вспомнить об угрозах в адрес руководителя ингушской правозащитной организации «МАШР» Магомеда Муцольгова.
2 мая 2007 года на сайте «Ингушетия.Ru» было опубликовано письмо неизвестного сотрудника силовых структур[64], в котором он предупреждает руководителя ингушской правозащитной организации «МАШР» Магомеда Муцольгова о готовящейся в его отношении провокации.
Как пишет автор письма, он стал случайным свидетелем того, как двое сотрудников неустановленной силовой структуры говорили, что «есть решение спецслужб, одобренное руководством республики, сделать все возможное для закрытия организации «МАШР». Более того, поставлена задача любым способом подставить лично Муцольгова, и не важно, как: пришить хулиганку, подбросить оружие или наркотики. Как я понял, в последнее время организацию Муцольгова и его лично неоднократно проверяли, дублируя друг друга, различные службы и ведомства. Несмотря на целый ряд тотальных проверок, найти нарушения в его деятельности так и не удалось. Все настолько серьезно, что я уверен: будут предприняты меры вплоть до физического устранения Магомеда Муцольгова».
Эту информацию, в свою очередь, широко распространил ПЦ «Мемориал».
Общественная организация «МАШР» существует менее двух лет. За это время органы прокуратуры, ФСБ и регистрационная палата провели более десяти проверок организации, официально и неофициально. Ни одна проверка не выявила никаких нарушений. Кроме того, за это время в адрес Магомеда Муцольгова неоднократно раздавались и угрозы неизвестных лиц и советы «доброжелателей»: оставить правозащитную деятельность и заняться «чем-нибудь другим».