Должен вам сказать, что хотя жанр чувствовался уже на стадии заявки и прописывался на стадии сценарного плана, по-настоящему он укреплялся только на съемочной площадке. А реализовался как документально-художественный фильм уже в процессе монтажа. Фильм не был сделан на бумаге. Он вырастал постепенно в процессе работы и творчества. Это теперь с умным видом я могу сказать, что я изобрел новый жанр: документально-художественный, по существу — мюзикл, по существу — фарс, документальный фарсовый спектакль на натуре. Но это произошло не сразу. В известной степени, фильм этот был экспериментальный, поисковый. Я искал не только Гриню Кусочкина, но я искал новый жанр для документального телевизионного фильмотворчества.
Эпизод второй
Музей в знаменитой пожарной каланче Костромы.
Огромная диорама, в центре которой пожарный с ребенком на руках спускается по лестнице, приставленной к стене горящего дома. А на первом плане — фотограф. Он к нам спиной, присел. И эта кукла вдруг оживает, выпрямляется, подмигивает нам...
И вот фотограф уже выходит из диорамы, и мы узнаем Кусочкина. Он представляется как старшина пожарной службы.
Этот эпизод был задуман, а не сымпровизирован на съемочной площадке, хотя те, кто видел фильм, знают, что это вовсе не второй эпизод картины.
Обращаю ваше внимание на то, что сценарный план не требует обязательной композиции. Режиссерский сценарий отличается от литературного сценария тем, что он уже содержит композицию картины.
А сценарный план — это набор эпизодов, которые необходимо снять, а уж потом куда мы поставим тот или иной эпизод, мы решим на монтажном столе. Чувствуете разницу? И эта разница естественна. Для того чтобы придумать или продумать композицию фильма, необходимо время, затрата энергии. Тридцать раз ошибаясь, тридцать раз поправляясь, я выстраиваю картину на бумаге. И, действительно, остается только снять.
Телевизионная передача — это импровизация на ходу или по ходу. Я снимал этот фильм по технологии телевизионной передачи. Сокращенно.
Эпизод третий
Развал астраханских арбузов на площади Сусанина.
Кусочкин выбирает арбуз, обмеривая сантиметром один, другой, третий...
Провоцирует естественно и продавца, и остальных покупателей на комментарий, но невозмутимо продолжает свой обмер...
И лишь выбрав арбуз, объясняет народу, что голова его 62-го размера и шапку, и кепку купить — проблема, а вот арбуз нашел — в самый раз.
И ставит арбуз себе на голову...
В картине это другой эпизод, хотя он и коррелируется со сценарным эпизодом. Он развернут, он прорисован, он интонирован совершенно иначе. Но замысел исходный уже предположен в сценарном плане.
Эпизод четвертый
Пантомима-клоунада "Тазики" — коронный номер концертной программы КоКлДу — Костромского Клуба Дураков.
На первом плане — Саша Денисов.
Вы помните, как вошел в картину весь музыкальный план? Как он преобразован был и сюжетно, и тонально с главным героем. Это отдельный пласт, проработанный от начала до конца во всей картине, ставший не только музыкальным, но и сюжетным содержанием. Но об этом мы с вами тоже будем говорить позже. Важно, чтобы вы заметили, что посыл имеется уже в сценарном плане. Есть адрес, есть герой, есть те, кого нужно снимать, а как снимать, не написано, потому что ни режиссер, ни автор в этот момент не знали, как они будут снимать. И это была уже режиссерская импровизация на съемочной площадке.
Эпизод пятый
Комната КоКлДу в молодежном Центре Костромы.
На стенах — афиши, программы и три "дураковины" Кусочкина.
Саша Денисов сообщает руководителям клуба, что Кусочкин пожелал стать почетным членом КоКлДу.
Дураки становятся в круг и насвистывают свой гимн, предаваясь размышлениям — традиционный ритуал.
В Костроме действительно есть клуб дураков, и эти люди регулярно собираются. Они действительно играют свою музыку, но вся игровая часть этой самодеятельности придумана для фильма. Вся музыкально-шумовая фонограмма, составляющая музыкальный тон картины, звучит в их исполнении, придумана режиссером и сымпровизирована музыкантами. Это моя режиссерская фантазия. У них есть клуб дураков, но если снять его реально, то он не смешной, он "не игручий". Ребята — хорошие музыканты и хорошие песни поют, но кроме песен нет ничего.
"Пусть докажет еще, что умнее нас всех", — решают члены клуба. Саша отстаивает Кусочкина, указывая на его "дураковины".
Да, но чтоб в почетные члены…
Саша не отступает — говорит, что у Кусочкина — голова 62-го размера, а в такой голове дураковин не счесть... И говорит, что Кусочкин готов рекомендацию Марчелло Мастроянни представить!
Толчок к решению задачи в сценарном плане изложен, а самого решения нет. Решение будет найдено режиссером на съемочной площадке. И текст будет написан на съемочной площадке.
Эпизод шестой
Кадры фильма "Очи черные", снятые в Костроме. Крупные планы Мастроянни.
Стоп-кадр, на котором Кусочкин начинает рассказывать, как он вышел из дома и увидел, что во дворе стоит Мастроянни...
Кусочкин стоит у заборчика, где тогда в перерыве между съемками стоял Мастроянни. Захватив из дома киноэнциклопедию и преодолев охранников, он подошел к нему. Гриня изобразил, как жена ему кипящий суп на голову выльет, если он без автографа возвратится. Марчелло понял его и расписался под своим снимком в энциклопедии.
Этот эпизод оказался сюжетным, фундаментальным, из него вытекает философия картины. Автор предлагает Мастроянни как элемент фабулы, а режиссер решил, что это не элемент фабулы, а элемент сюжета, внутренней линии. И поэтому как бы ни получился этот эпизод, он необходим, так как на нем держится второе музыкальное решение этой картины. А оно чрезвычайно важно, потому что это звучание Феллини с музыкой Нино Рота. Его своеобразная философия — полушутовская, полускоморошечья преобразована в эту картину, которая в известной степени мною посвящена Феллини.
Я не спорю с ним, я не ставлю себя в один ранг с Феллини, но я имею право продолжить его в русском варианте.
Эпизод седьмой
Вновь Клуб Дураков.
Рекомендация Мастроянни — не хвост собачий, но где иные доказательства, что Кусочкин умнее всех нас?
Бессмысленный эпизод. Его и нет в картине.
Эпизод восьмой
В скверике между белокаменных торговых рядов, где туристов обычно приманивают фотографы, на сей раз с фотоаппаратом Кусочкин.
Перед ним два щита, на которых изображены персонажи его "дураковин": хвостатая русалка и пивень (эдакий квадратный мужичок с кранчиками по бокам). А вместо голов у них — дырки.
— Живем - не плачем, людей дурачим, — приговаривает Гриня.
Желающих сунуть головы в дырки и увековечить себя в облике русалки и пивня — полным-полно.
Самые забавные снимки Кусочкин напечатает, и завершить эту сцену можно будет полиэкраном, в центре которого будет сам Гриня (допустим, он плывет по Волге, а рядом выныривает и приманивает его русалка).
Вот фантазия автора. А в действительности выглядит все совсем не так. И настроение этого эпизода совсем другое, и характер иной, но сценарно эпизод обозначен. Гриня с фотоаппаратом. Больше ничего из этого эпизода режиссер не взял. Нет, оказывается, этой легкости — живем не плачем, людей дурачим. Есть весьма грустная и весьма сложная в отношениях Грини и публики сцена.
Эпизод девятый
Концерт ФИГа (фольклорно-инструментального ансамбля) "Антибодибилдинг" Клуба Дураков.
Саша Денисов, руководитель ансамбля и солист, исполняет свой шлягер "Дура ты".
На эту песню накладываются кинокадры вечерней тусовки костромской молодежи на площади Сусанина. Типы тусовочных девиц, попадающих под песню.
Закончив песню, Саша объявляет зрителям, что сейчас их ждет сюрприз — с "Антибодибилдингом" пожелал выступить наш славный художник и тушитель пожаров Григорий Кусочкин!
Гриня — он при бабочке и в цилиндре — поет свою песню:
Возьму обрез и кинусь в лес
За елочкой засяду,
На жизнь беспутную свою
Устрою там засаду...
Вот смотрите, в этом девятом эпизоде есть несколько эпизодов, которые реально сняты и присутствуют в картине. Но они совершенно другого свойства. Есть песня Грини Кусочкина? Есть. Я говорю о том, что он песню поет и поет ее, как собственную исповедь, переворачивающую образ Грини Кусочкина в конце картины. Поет он вовсе не на тусовке, не как актер, а как персонаж, который решил один раз сказать то, что лежит у него на душе. И это уже не дураковина, а скорее — самовыражение. Совершенно другого характера эпизод получился, но песня обозначена, песня есть, а уж как ее исполнить и как ее использовать в картине, это вопрос другой.
Эпизод десятый
Коммерческая палатка на "Сковородке" (круглый скверик в центре города, на котором до Октября возвышался памятник коленопреклоненному перед Михаилом Романовым Ивану Сусанину).
А в палатке — Кусочкин. Перед ним две бутылки: заморский "Абсолют" и "Фигоуховка", хмельное зелье с его "дураковин".
Славя "Фигоуховку", которая и веселит, и голову просветляет, и клеймя "Абсолют", от которого если и забалдеешь, то гляди — околеешь, Гриня предлагает всем желающим продегустировать оба напитка.
Желающие, которых хоть отбавляй, и веселеют, и балдеют...
Вот так записано в сценарном плане, и совершенно иначе это выглядит в картине.
Сценарный план — это перечень эпизодов очень важный, потому что во время работы, не имея режиссерского сценария, я ориентировался на сценарный план. Я отмечал себе галочкой отснятые эпизоды. Сложности съемочного периода диктуют необходимость иметь технологическую подсказку.
На следующем этапе работы была сформирована съемочная группа. Укомплектовались чем могли и отправились на съемку. А могли мы укомплектоваться очень плохо. Телевидение работает не только по упрощенным технологиям, но и без необходимого набора техники и специалистов.