Далее, продолжает Харре, неадекватным представляется толкование понятия "социальное" самим Московичи и его единомышленниками. В их работах определение "социальный" в словосочетании representation sociale принадлежит не группе, а одинаковым представлениям, распространенным среди разных индивидов. Социальное всегда включает идею множества, однако это множество может быть как группой, так
61
и совокупностью индивидов. В последнем случае перед нами -дистрибутивное множество, т.е. множество, каждый член которого обладает аналогичными атрибутами. Группа же - это коллективное множество, ее свойства носят надиндивидуальный характер и не сводимы к атрибутам ее членов. Французские психологи используют термин именно в качестве дистрибутивной характеристики множества индивидов. Социальные представления не принадлежат группе как таковой, они распределяются между отдельными индивидами, потому они суть "распространенные индивидуальные представления" (23, с. 930).
Такое толкование, считает Харре, все еще не свободно от индивидуализма. Различие между индивидуалистическим и коллективным подходами хорошо иллюстрируют новейшие работы в области социологии науки. Согласно традиционной точке зрения, преимущество научного мышления над обыденным сознанием обусловлено врожденным или приобретенным в процессе обучения различием интеллектуальных потенциалов их носителей. С позиций социологии науки, данное различие обусловлено спецификой социальных конвенций, руководящих дискурсом. Рациональность научного дискурса возникает посредством глубоко социального процесса, в котором участвуют индивиды, обладающие разными социальными ролями (исследователи, теоретики, лаборанты, обозреватели, рецензенты и т.д.). Рациональность как свойства научного дискурса обусловлены не столько особенностями индивидуального мышления, сколько принятыми правилами и социальными солями.
Французская школа описывает не реальные (структурированные) группы, а идеальные (таксономические) образования, считает Харре. Таксономические группы не обладают подлинным социальным бытием; это совокупности индивидов, сформированные посредством аналитической (классификационной) деятельности стороннего наблюдателя, акцентирующего общий признак входящих в них индивидов. Структурированные
62
группы реальны, так как формируются на базе реальных отношений людей, которые при этом различаются своим положением в сети социальных ролей. "Representations sociales", которые рассматривает Московичи, - это дистрибутивные представления, распространенные среди индивидов, образующих идеальные совокупности индивидов. Между тем, исходная идея Дюркгейма состояла в изучении именно коллективных представлений, т.е. представлений, присущих структурированным сообществам людей.
В заключение Харре анализирует способы, посредством которых "представления как нечто коллективное могли бы быть размещены в реальных социальных коллективах" в противовес позиции французских психологов, занятых изучением "путей умножения и распределения этих представлений в границах людских совокупностей" (23, с. 933). Каким образом тa или иная теория, а точнее ее локально релевантная версия, оказывается "представленной" в группе? Это может происходить двояким образом. Во-первых, посредством очевидного (явного, недвусмысленного) присутствия теории (ее "версии") в системе верований каждого из членов локального сообщества. Во-вторых, что гораздо интереснее для социального аналитика, версия теории может "имплицитно присутствовать в действиях людей, неявно участвуя в их социальной для материальной практике" (23, с. 931). При некоторых обстоятельствах имплицитное присутствие теории может стать очевидным. Выявление этих обстоятельств т.е. поиск теории (социального представления), руководящей практикой (например, конверсационной), но не получившей отчетливой формулировки, составляет, по мнению Харре, одну из интереснейших задач социальной психологии.
В качестве примера Харре приводит социальную практику присвоения прозвищ. Среди многих функций, которые несет в себе этот обычай, можно выделить неявное распространение и сохранение локально принятых стандартов поведения и
63
внешнего облика. Имплицитное поощрение стандартов осуществляется посредством отрицания: наделяя кого-либо обидным прозвищем ("верста коломенская", "смерд" и т.п.), мы подразумеваем явное отклонение от неявной нормы, ибо сама эта норма никак не присутствует в практике своего имплицитного утверждения. Индивиды, участвующие в присвоении прозвищ, не формулируют в явном виде ни позитивных, ни негативных стандартов, однако эти стандарты в виде социальных представлений о "надлежащем", направляют весь ход данной социальной практики.
Для разработки теории коллективных (социальных) представлений Харре считает полезной идею "системы верований" приписываемой коллективу как надиндивидуальному образованию" (23, с. 936). Эта идея будет выполнять роль, аналогичную той, которая традиционно отводится "полезной фикции" в естествознании. Автор предлагает следующую гипотетическую параллель.
Естествоиспытатель, изучающий падение капель, пользуется "фикцией" отдельной капельной оболочки, используя понятие, которому ничто не соответствует в реальном мире. Социальный психолог, изучающий социальные представления, имеет дело с реальным существованием их локализованных, индивидуальных ипостасей. В качестве "фикции" он, напротив, принимает идею коллективного когнитивного содержания (или целостной системы верований коллектива), воплощенного в социальной практике. Практика (например, конверсационная) как некоторая целостность существует реально; система верований как "целостность", или коллективный (надиндивидуальный) когнитивный ее компонент - это "удобная фикция", которую использует социальный психолог.
Возможно ли исключительно коллективное
(сверхиндивидуальное) существование когнитивного содержания социальной практики и, соответственно, социальных представлений? Еще раз прибегнув к аналогии из области естествознания, Харре указывает на известный факт "совпадения" прежде
64
разрозненных научных положений, которые в совокупности позволяют обнаружить более глубокий пласт знаний (например, "совпадение" законов электричества и магнетизма, повлекшее за собой открытие электромагнитного поли). В социальной практике конверсации совпадение высказываний независимых участников может указать на имплицитное социальное представление, т.е. на такую версию теории, которая существует на уровне верований, но еще не получила ясной формулировки. Очевидно, что имплицитное присутствие социального представления в данном случае возможно только благодаря развертыванию коллективного дискурса, в котором коллективное когнитивное содержание но сводимо с составляющим его "совпавшим" утверждениям.
Московичи расценивает критические замечания Харре как "приглашение к диалогу со стороны британских ученых, работающих в близком направлении" (31, с. 941). Размышления Харре побуждают не столько отстаивать концепцию социальных Представлений, сколько систематизировать изложение некоторых ее аспектов. Московичи согласен со своим оппонентом-единомышленником в том, что его последователи по большей части изучают дистрибутивные представления и "таксономические" группы. Однако, такой подход оправдан в той мере, в какой подобные слабо структурированные совокупности людей существуют в социальном мире. Кроме того, изучение дистрибутивных представлений позволяет проследить "ментальную географию" той или иной системы идей и образов, почти "эпидемический" характер ее распространения в разных социальных стратах, специфику ее функционирования в тех или иных сегментах общества.
В эмпирическом архиве науки о социальных представлениях накоплены и некоторые материалы о "структурированных" группах. Так, изучая феномен психоанализа во Франции, автор провел контентанализ коммунистической и католической прессы, с тем чтобы выяснить особенности формирования
65
нового социального представления в каждой из этих идеологически влиятельных групп. В целом же продуктивным представляется изучение социальных представлений в обоих типах социальных сообществ: "таксономические" группы позволяют увидеть личностную специфику социального представления я разброс его индивидуальных вариантов; структурированные группы демонстрируют его социальную однородность.
В заключение Московичи выделяет некоторые существенные с его точки зрения линии соприкосновения исследований Харре и собственной работы в области социальных представлений. Это: а) идея научного происхождения социальных представлений в современном обществе; б) невозможность существования социальной tabula rasa и "наивного" социального субъекта; в) присутствие прошлого опыта в настоящем; г) содержательная трансформация социальных представлений как фокус изучения социального познания, в котором индивидуальные информационные процессы играют второстепенную роль.