Каждый раз, когда аудитория затевала овацию, Найл чувствовал себя не в своей тарелке. Его горло пересохло и болело. Стаканчик холодной воды не помешал бы. Поблизости стоял бокал с вином на маленьком столике. Когда Найл потянулся за ним, то со стыдом заметил как дрожит его рука. Он поднес бокал к своим сухим губам, стараясь, чтобы окружающие не заметили дрожь в его руке. Попытка делать два дела сразу ни к чему хорошему не привела. Вино попало Найлу не в то горло и он закашлялся. Стараясь придушить кашель, Найл прикрылся носовым платком, но безуспешно. Красное вино пролилось на грудь на белую тунику. Люди вокруг поглядели на него сочувственно, он торопливо поставил бокал, боясь пролить ещё больше, и зажал спазмы кашля так, что уши заложило. Окружающие звуки внезапно исчезли.
Результат удивил его. Ощущение было такое, как будто он нырнул под воду. Аплодисменты продолжали звучать, но где-то вдалеке. Когда уши прочистились, звуки в зале снова стали нормальными. Но в те несколько секунд глухоты, эйфория Найла исчезла.
Он немедленно это почувствовал. Видимо он выпал из телепатического контакта с людьми вокруг него, под влиянием которого находился, как только вошел в зал. Он отстранился от музыки, которая звучала в его голове. В результате: он перестал быть частью толпы и ее энтузиазма.
Но теперь, когда он снова всё слышал всеобщее помешательство снова стало его охватывать. Однако Найл не поддался ему. Ощущение было такое, будто его трезвомыслие пробудилось от сна. Теперь он рассматривал всеобщий энтузиазм вокруг него со своего рода раздражительным презрением.
Он поглядел на капитана и понял, что паук ощутил изменение в его настроении. И теперь оценивающе поглядывал на него своими крошечными, подобными бусинкам, глазами в задней части головы. Когда их взгляды встретились, он понял, что ошибочно принял неподвижность капитана за благоговение. Фактически капитан оставался в трезвом уме и твердой памяти. Он также смотрел на эту сцену эмоционального пыла с ироническим снисхождением и насмешкой.
Когда Найл взглянул на лицо Мага на экране, его представление о нём изменилось полностью. Несколькими минутами ранее он казался благородным и величественным. А теперь выглядел просто самодовольным и самовлюбленным. Морщины, которые Найл принял за следы тяжелых испытаний, видимо в большей степени проистекали от раздражительности и жестокости.
Что же случилось? Какое странное колдовство заставило его видеть в Маге — теперь казалось смешным думать о нем как о "Карвасиде" — своего рода бога? Уж не толи самое чародейство, которое ранее заставляло Найла всех местных женщин считать красавицами? Он решил провести эксперимент. Найл расслабился, открыл своё сознание, и преднамеренно позволил себе быть втянутым в сферу телепатического воздействия толпы вокруг него. На мгновение возникло неприятное чувство, которое тут же прошло, затем его взгляд на окружающее опять занял другую точку зрения. Он опять был рад находиться среди этих милых, дружелюбных людей, и присутствовать на этом собрании, на котором великий владыка Страны Теней снизошел, чтобы показать себя своему народу. Само собой теперь Карвасид опять был велик и добр. Он любил своих подданных и был любим ими. То что думал Найл моментом ранее, когда зачислил его в жулики, теперь казалось абсурдом.
Это было удивительно. Найл быстро понял, что теперь, когда он раскрыл секрет, то может сам менять свою точку зрения на окружающее, видя Мага или бессердечным манипулятором или заботливым отцом своего народа. Найл прежде никогда не думал настолько наше восприятие зависимо от наших предубеждений.
Его взгляд на людей вокруг тоже изменился. В охмуренном состоянии он видел местных женщин очаровательными и привлекательными, а мужчин храбрыми и честными. Когда он менял свою точку зрения, женщины становились глупыми и суетными, а мужчины выглядели как идиоты.
Найл конечно предпочел трезвый взгляд на вещи. И сразу ощутил будто дуновение приятного и бодрящего бриза на своих щеках. Испытываемый только что угар чувств прошел, как только он переключил точки зрения. Все казалось теперь не настоящим, поддельным, хотя сладостным.
В тот момент Найла пронзила мысль, которая его обеспокоила. Рано или поздно ему придётся встать перед лицом Мага и говорить с ним. Тот, без сомнения, имеет замечательные телепатические способности. Он вполне способен прочитать истинные чувства Найла. Когда Найл только прибыл в город пауков, он быстро научился скрывать свои мысли от пауков — но тут другая ситуация. Пауки привыкли к людям с пустыми умами, и не делали никаких попыток исследовать то, что лежит глубже. Мага не так легко обмануть. Поэтому Найл счел за более разумное, продолжать разделять всеобщий энтузиазм окружающих. Соответственно он настроил себя на общую телепатическою волну и погрузился в море дружеского единства, как в кипящую воду прыгнул. У Найла было достаточно времени, чтобы всё это теперь подробно исследовать и обдумать.
Тем временем церемония продолжалась, за хорошо одетыми высшими сословиями Страны Теней последовали фабричные надзиратели, которые добились высокого уровня производительности труда. Несколько рабочих, которые перевыполнили свою норму, получили продвижение по службе, а тот, кто превысил её в двое, был даже одарен домом на первом уровне. Его восторг был так зажигателен, что вся зала почувствовала себя объятой чувством благодарности и взорвалась в приветствии. Даже Маг улыбнулся доброжелательно. Несколько минут спустя, женщина-работница, которая служила менеджером женской фабрики обуви в течение двадцати лет, была также переселена на первый уровень. Это очевидно было для неё полной неожиданностью, экран показал ее сияющую улыбку. Все, что Найл видел, было направлено на то, чтобы заставить рабочих почувствовать доброту, демократизм существующего общества. Любой из них мог выдвинуться в верхние слои общества.
После рабочих пошли шахтеры с третьего уровня. Их неказистая одежда напомнила Найлу рабов из города пауков. Они выглядели изможденными, лица большинства были столь же бледны как у трупов. Некоторые из них были охвачены столь сильным благоговением, находясь в присутствии Мага, что дрожали и падали на колени, подползая чтобы поцеловать руку владыки. Один из них и вовсе отключился, так что муг его оттащил в сторону и поставил на ноги. Этот человек был столь расстроен, что слезы обильно орошали его щеки, и он мог едва идти. Его поспешно вывели. Зал прямо вибрировал от обожания, и видимо падающие в обморок от страха тут были не к месту.
Между тем наблюдая все происходящее, Найл переключился на критическую точку зрения, и сразу задался вопросом, зачем Магу всё это абсурдное и поддельное почтение. Сам Найл прошёл через это в самом начале, когда стал правителем города пауков. Ему не понравилось. Теперь большинство его подданных знало, что он искренне не любит демонстративные изъявления преданности. Некоторым даже пришлось учится приветствовать его без подобострастия. Найл с нетерпением ждал дня, когда каждый будет относится к нему адекватно.
Возможно Маг и не был такой уж эгоцентрической личностью. Возможно все это было необходимо, чтобы держать жителей Страны Теней в узде, ввиду их довольно безрадостного и бесконечного существования в подземелье. Угроза нападения также способствовала милитаризации и требовала укрепления дисциплины. Правитель Каззак в своё время также столкнулся с проблемой скуки в Дире, там тоже постоянно довлела угроза захвата пауками.
Наконец награждения были закончены, и Найл заметил, что аудитория подустала. Однако ощущалось, что это ещё не всё. Хотя было уже два утра, ночь и не думала заканчиваться.
Все повернули головы, новая группа людей появилась из боковой комнаты и выстроилась в линию. Они выглядели возбужденными и взволнованными, судя по всему ожидали взбучку. Странно конечно так завершать церемонию награждения, но вообще-то, если вдуматься, это логично. Добродетельные превознесены и получили награду. Теперь черед грешников.
Всего злодеев было девять. Они не были разделены на социальные группы, подобно их предшественникам в церемонии награждения. Это, как Найл понял, было частью их наказания: они все — одинаково бесправные заключенные, которые не имеют никакого статуса.
Их рассматривали с болезненным любопытством. Первый из них был рабочий в серой дешевой одежде подобной одежде рабов. Найл признал его: высокий мужчина с седыми усами, он видел его одиноко бредущим, когда выезжали со второго уровня в промышленной зоне. Позади него была седоволосая женщина, также из рабочего класса. Но вот мужчина и женщина позади них были очевидно из высшего сословия. Мужчина, вероятно, был военным, а женщина имела большую и красивую грудь, а также замечательные белокурые волосы, перевязанные с черной лентой. В задней части шеренги, позади полудюжины фабричных рабочих и шахтеров, стоял грузный, мордатый мужчина в униформе рабочего.
Высокий рабочий был первым, экран показал его потное испуганное лицо. Тифон громко на весь зал зачитал обвинение: этот человек, прозываемый Побрек, постоянно отсутствовал по месту жительства, избегал общественных мероприятий. Это дало его коллегам основание думать, что он презирает их. Побрек упал на колени и стал просить прощения, объясняя, что он недавно болел и весь из себя слабый и несчастный. И девушки его не любят. В конце он разрыдался и обессиленный повалился в ноги Магу, который снял наушники и слушал его с закрытыми глазами.
Тифон внимательно следил за реакцией повелителя, стараясь уловить его мнение. Но когда Маг не дал никакого знака относительно судьбы обвиняемого, он со всей серьезностью объяснил, что в их счастливом обществе, подобная замкнутость воспринимается как критика существующих порядков, что не допустимо. Так как это был первый проступок Побрека, то он будет только оштрафован в размере трехмесячного оклада. Но если нарушение повторится — ему грозит тюрьма.