Красная книга. Список жертв природы. Уходящие с лица Земли прекрасные творения Жизни: цветы, птицы, животные... Глядя на эти жертвы - итог легкомысленного и жестокого потребительства, человек наконец осознает свою вину перед природой, взрастившей его. Любовь к природе пробуждается подобно тому, как потребительское отношение к матери сменяется чувством раскаяния, заботы и ответственности, когда она изнемогает от болезни. Только бы не опоздать...
Среди европейских мыслителей нашего века большой известностью пользуется учение "благоговения перед жизнью" Альберта Швейцера, жизнь которого - служение людям и природе. Он непосредственно переживал волю к жизни каждого существа как свою собственную: "Одна жизнь утверждает себя за счет другой, одна разрушает другую... Во мне же воля к жизни приобрела знание о другой воле к жизни. В ней воплотилось стремление слиться воедино с самой собой и стать универсальной". В этом переживании единения со всем сущим он обретал духовную радость, которая хранит "от прозябания в пустоте жизни", поднимает над жизненными невзгодами и страданиями. Но это требует от человека духовной активности, борьбы со злом в себе, за "свободу от самого себя": "Я испытываю страх перед тем, что из-за неверности по отношению к самому себе могу ранить отравленным копьем мою волю к жизни".
Такое мироощущение неизбежно противоречиво. Переживая волю к жизни каждого существа как свою, человек не может существовать, не принимая жертвы природы: не поглощая воду и воздух, не пользуясь теплом и светом, не питаясь существами природы. Таково устроение жизни: более организованные существа живут, питаясь низшими. Это - закон иерархии. Учение А. Швейцера о воле к жизни необходимо дополнить волей к жертвенности. Жертва - в основе нашей жизни, она ее закон. Вслед за осознанием, что природа - живое существо, приходит осознание того, что, питаясь телом природы, мы вправе принимать эту жертву, если сами жертвуем собой, отдаем себя служению Богу и людям. Только такая жизнь делает человека гражданином Вселенной, приобщает к Вечности. Развивая мысли Швейцера, хочется добавить, что чем сильнее чувство благоговения перед жизнью, тем острее и глубже должно быть переживание вины и покаяние. С этим нужно жить, чтобы быть в единстве и согласии со всем сущим.
Духовная высота и нравственная чистота человека открывают ему таинственный язык природы. Найти с природой общий язык - особая задача человека. С себе подобными вступить в диалог легче. Ведь природа говорит иным языком, и постигают его немногие, но призван к этому каждый.
В "Слове о полку Игореве" природа является действующим лицом. Вот как пишет об этом Д.С. Лихачев: "Она сочувствует русским, стремится предупредить их об опасности, помогает Игорю в его бегстве из плена; у нее ищет сочувствия и помощи Ярославна. Когда Игорь двинулся в свой несчастный поход, свет солнца померк; ночь, "стонущая грозою", стремится остановить Игоря на его гибельном пути. Даже степные звери и птицы предчувствуют поражение русских. Вместе с половцами надвигаются от моря на войско Игоря синие тучи. Битва с половцами переносится и в природу, приобретая черты борьбы силы зла с силой добра во всей природе. Трава и деревья отзываются на поражение русских: трава никнет, деревья от горя преклоняются до земли или роняют листву". В этом соучастии природы силам добра знаменательна предсказующая роль природы: она дает "знамения", знаки, говорящие человеку о том, что его ожидает. Природа говорит человеку своим языком образов-символов. И эти указания сбываются. Велика печаль природы о поражении Игоря, не послушавшего ее голоса.
В наше время "Слово о полку Игореве" звучит как предупреждение всему человечеству об угрозе его поражения в борьбе с силами зла, если не обратится оно к своей матери-природе, не прислушается к ее голосу.
Не предупреждают ли нас стихийные бедствия - землетрясения, наводнения, засухи, неурожаи - о последствиях духовного бесплодия, вражды и кровопролитий? Не отражает ли природа состояние человека?
Во время засухи и неурожая русские люди издавна молились пророку Божию Илии, каясь в оскудении веры, ожесточении сердца нечистотой мыслей и чувств. В молитве пророку Илии во время бездождия есть удивительные слова, выражающие глубину понимания связи природы с состоянием души человека: "Исповедуем, яко и мы, якоже древний Исраиль, отступихом от Господа Бога нашего, аще не верою, то безза-коньми нашими, и аще не поклоняемся Ваалу и другим мерзким идолом, но раболепствуем страстем и похотем нашим, служаще идолу чревоугодия и сластолюбия, идолу гордости и тщеславия, и вслед ходим богопротивным иноплеменным обычаем и погибельному духу времене. Исповедуем, яко сего ради заключися небо и сотворися яко медяно, яко заключися сердце наше от милосердия истинныя любви ко ближнему; сего ради отверде земля и соделася бесплодна, яко не приносим Господу нашему плодов добрых дел; сего ради несть дождя и росы, яко не имамы слез умиления и животворные росы Бого-мыслия; сего ради увяде злак и трава сельная, яко изсше в нас всякое благое чувство; сего ради омрачися воздух, яко ум наш омрачися помышленьми и сердце наше осквернися беззаконными похотеньми".
Пророк Илия жил в IX в. до Рождества Христова. Он гневно обличал израильского царя Ахава за отступление от веры в истинного Бога и поклонение идолу Ваалу, возвестив ему, что за это в наказание его и всего его царства три с половиной года не будет в стране дождя и наступит великий голод. По его молитве так и было. Он явил израильскому народу знамения и чудеса, показавшие бессилие идолопоклонников-жрецов перед истинной верой: по молитве пророка Божия огонь сошел с неба и воспламенил принесенную им жертву, троекратно политую водой. Идольская же жертва не возгорелась. Люди поверили пророку Илии, проповедовавшему им Единого Бога, и раскаялись в своем заблуждении. И тогда по молитве пророка Божия животворный дождь оросил землю. Святому покоряются стихии - и огонь, и вода, и воздух: он "свирепые волны морские и страшные бури утишает, громами и молниями по воле Божией управляет", "тлетворные ветры и смертоносные язвы, поражающие людей и скот, укрощает".
Пророка Илию в молитвах величают "предтечей второго пришествия Христова", ожидая его явления на земле в конце времен для утверждения людей в вере в Бога и обличения Антихриста.
Иконописцы изображают пророка Илию возносящимся на небо на огненной колеснице. Пламенная вера в Бога возвращает человека в его первоначальное достоинство: до грехопадения Адам был бессмертен.
Святые земли нашей скорбят и молятся за народ и землю русскую, подобно тому, как скорбел за народ свой пророк Илия: "Зело скорбел еси, пророче, яко оставиша завет Его сынове Из-раилевы, алтари Его раскопаша и пророки избиша. Господь же во утешение Свое возвести тебя, яко не весь Израиль отступи от Него, но имать седмь тысящь сокровенных рабов Своих, иже не преклониша колена своя Ваалу". Разрушены храмы, осквернены алтари, замучены праведники на земле русской. И не миновать нам стихийных бедствий и тяжких испытаний, пока народ наш не перестанет поклоняться "мерзким идолам", "раболепствуя страстям и похотям", служа идолу "чревоугодия и сластолюбия" , "идолу гордости и тщеславия", подражая "богопротивным иноплеменным обычаям и погибельному духу времени". Но не весь народ отступил от Бога, и пока есть на земле нашей праведники, будет жить отечество наше, общий наш дом.
1 Если символом психоаналитического понимания "глубинности" человека является айсберг, открывающий взору лишь свою вершину, то в предполагаемом подходе человек символизируется горой, вершина которой недосягаема для физического зрения.
2 Диалогическое общение происходит на смысловом уровне. Следовательно, оно выражается языком и логикой смыслов. Таким языком может быть лишь язык символов, язык искусства, в котором возможно единство образа и смысла.
3 Работа в этом направлении велась мною совместно с консультантом О.Е. Панасюк.
4 П.А. Флоренский раскрывает смысл слова "грех" как "огрех", "ошибка", подобно тому как слово "блуд" связано с "заблуждением". (См.: Флоренский П. А. Столп и утверждение истины. Опыт православной традиции. - М., 1914.)
Заключение
В бедствиях, постигших нашу страну, мы, подобно героям греческой трагедии, ищем виновников не в себе, а вовне: в культе личности, в коммунистической идеологии... Но каждый из нас неотделим от своей страны и ее истории и ответствен за нее, в каком бы стане он ни находился.
Идеалы братства, общины, соборности издавна были близки русскому народу. Общинный образ жизни культивировался в монастырях на протяжении всей уже более чем тысячелетней истории христианства на Руси. Но всеобщее братство возможно лишь там, где есть любовь к Богу как Отцу всех. Вот как сказано о жизни первых христиан в "Деяниях святых Апостолов": "У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее" (Деян. 4, 32). Свобода от личной собственности - это духовный подвиг "бессребренничества", высоко почитавшийся на Руси. Но этот идеал духовной жизни не был принудительным требованием.
После Октябрьской революции человек был насильственно лишен и свободы совести, и свободы собственности. У народа были отняты церкви, монастыри и свобода вероисповедания. Религия была подменена суррогатом коммунистической идеологии, долгое время паразитировавшей на жертвенности и терпении народа, его вере в добро и справедливость. Духовная жизнь не прекратилась; история советского государства, особенно в годы Великой Отечественной войны, богата подвигами людей, достойных вечной памяти. В условиях репрессий героически служили правде и красоте творцы науки и искусства. Но сегодня мы ощущаем упадок творческих сил.