Практическая психология рассматривается как прикладная отрасль "научной" психологии. Деятельность психолога-консультанта не воспринимается как научная работа; в качестве научной оценивается лишь исследование продуктивности этой деятельности, а также ее параметров. Сам же процесс работы консультанта остается вне научного рассмотрения. Это явно не способствует развитию практической психологии - ее методологии, теории, метода, оставляет психолога на произвол его "здравого смысла", личных вкусов и личностных особенностей, что не дает возможности серьезной разработки критериев отбора консультирующих психологов и принципов их профессиональной подготовки. Поэтому вопрос о научном статусе практической психологии далеко не праздный.
Насколько правомерно такое положение дел в психологии? Является ли существующая иерархия ценностей непреложной и универсальной? От ответов на эти вопросы зависит решение задачи о научном статусе психологии консультирования.
Рассмотрим роль "объективных" средств в исследовании личности.
Понимание индивидуальности человека не решается эклектическим набором разнообразных исследовательских процедур и батарей тестов, поскольку главной является задача интерпретации многочисленных показателей, сведения их воедино. Единство личности не сводимо к сумме ее отдельных свойств и совокупности характеристик. Чтобы понять само это единство, необходимо опять-таки проникнуть во внутренний мир, систему смыслов человека, понять его творческую индивидуальность, что оказывается за пределами тестовых процедур.
Однако это не означает, что существующие диагностические процедуры совсем бесполезны для практического психолога. Здесь уместна аналогия психолога с врачом: в той мере, в какой врач лечит не человека, а отдельную болезнь, он может отвлечься от организма в целом и тем более от личности человека. И психологу нередко приходится иметь дело с отдельными симптомами и направлять усилия на их диагностику и коррекцию. Однако даже при таких "парциальных" запросах клиента, как, например, повышенная тревожность или затрудненность в общении, оптимальный путь психокоррекции - не в подборе рекомендации именно к этим симптомам, а в выяснении их места в целостном состоянии личности.
Неприятный для человека симптом может оказаться проявлением или следствием ценных для личности качеств.
Поскольку целое не сводимо к сумме частей, интерпретация исследователя оказывается ведущей по отношению к совокупности полученных показателей. Следовательно, успешность всей процедуры зависит от способности психолога понять человека в целом, опираясь на отдельные его признаки. Это и является ведущей характеристикой практического психолога. Если она есть - психолог сможет поставить диагноз; если же отсутствует или развита слабо - никакое количество показателей не поможет. Следовательно, профессиональное качество психолога - способность понять личность в целом как особую индивидуальность - является определяющим, а методический арсенал - лишь вспомогательным средством, инструментом, в котором нуждается скорее средний специалист, чем мастер высокого класса.
"Объективность" данных исследовательских методик оказывается, таким образом, весьма сомнительной, поскольку вывод делается не на их основе2, а лишь с использованием их, на основе интерпретации исследователя (сами же эти интерпретации могут оказаться весьма различными у разных исследователей).
Хотя основной вывод делается субъектом исследования, существует иллюзия "объективности" такого рода исследования, и ради этой мнимой объективности практические психологи нередко загромождают свою работу разного рода "критериями" , которые воспринимаются как основа их работы, тогда как главное в ней остается за скобками. Ядро психологического изучения личности обычно остается не репрезентированным; способ получения вывода психологически не анализируется; методология этой собственно психологической деятельности не разработана.
Ситуация объясняется тем, что деятельность практического психолога, направленная на целостную личность, в глазах академического психолога не имеет научного статуса. Понимание "научности" в психологии ориентировано на естественно-научную методологию, в которой человек рассматривается как объект исследования, а его субъект - исследователь - принимает всевозможные меры для устранения своего влияния на этот объект. В этой системе диагностика является особой процедурой, отделенной от последующей за ней коррекции.
Такое понимание научности в психологии, а точнее такая установка приписывать статус научности исследованиям естественного типа обусловлена, с одной стороны, еще сохранившимися традициями "марксистской" психологии, а с другой -господством позитивистской ориентации в науке. Необходимо осознать, что психология - это наука о душе человека, т. е. гуманитарная наука, и что помимо естественно-научной методологии существует методология гуманитарных наук.
Рассмотрим те критерии "научности", которые и по сей день служат основой оценки деятельности психолога.
Принцип детерминизма лежит в основе классического научного мышления. Причинно-следственная связь является краеугольным камнем экспериментальной психологии.
Суть этого принципа остается одной и той же при всех его переформулировках:"нелинейный детерминизм" современной науки, психологический детерминизм, "опосредованный внутренними условиями" и т.п. - всякий детерминизм противостоит непредсказуемости, основанной на свободе личностного выбора.
К. Роджерс, основываясь на своей терапевтической практике, а также на экспериментальных исследованиях, пришел к выводу, что чем дальше и успешнее идет процесс терапии, тем менее предсказуемо поведение. Предсказуемое поведение характерно для психически неполноценных людей в силу их ригидности. Это заставило К. Роджерса, остро переживавшего конфликт между приверженностью к точности научного метода в психологии и устремленностью к живой практике общения, высказаться против общепринятого утверждения о том, что целью психологии являются предсказание и контроль над человеческим поведением3.
Авторитет научного мышления, ориентированного прежде всего на физику, сегодня отвергается самими физиками, глубоко переосмысливающими роль своей науки в познании. Знаменательны мысли известного бельгийского физика И.Р. Пригожина, адресованные к представителям гуманитарных наук о том, что физика сегодня не является незыблемой системой законов, она становится "человеческой историей". Физика прошлого уже сыграла свою роль в развитии гуманитарных наук; она обнаруживает также в своей области ряд проблем, свойственных гуманитарным наукам и рассматривавшихся ранее как "ненаучные"4. Пригожий говорит о не-универсальности детерминизма: "Детерминизм, представлявшийся неизбежным следствием рационалистической модели динамики, сводится ныне к свойству, проявляющемуся лишь в отдельных случаях"5. Отрицание всеобщности, универсальности принципа детерминизма как критерия научности познания распространяется и на его следствия: предсказуемость и управляемость изучаемых явлений, а также их воспроизводимость в эксперименте. Это универсальность количественного подхода к научным фактам.
Научно-исследовательская психология занимается изучением общих закономерностей психики "человека вообще". Согласно позитивистской методологии, "истинной реальностью для научной мысли обладает только род или вид, но не индивидуум". Даже такой глубокий психолог-клиницист как Г.С. Салливен, руководствуясь авторитетом "научности", принес ей в жертву неповторимую индивидуальность6.
Статистические методы в психологии "просеивают" то, что выходит за пределы "среднестатистического человека". Факторный подход к изучению личности, методы тестирования основаны на том же "среднестатистическом" подходе: так, человек высокой нравственности может оказаться "лжецом" согласно опроснику, включающему исполнение нравственных норм, потому что у "среднестатистического" человека "так не бывает".
Эта тенденция к обезличиванию научного знания, характерная для современной культуры в целом, относится и к другим гуманитарным наукам, начинающим ее критическое переосмысление.
Для современной науки характерен процесс " гуманизации " знания, одним из выражений которого служит появление исторического измерения в физике, открытие обратимости времени, изучение возникающих систем, пришедших на смену стабильным, вневременным системам.
Другим важным признаком этого процесса является осознание ведущей роли субъективного фактора в "объективном" познании и неадекватности объективистской установки в физике. После Юма и Канта физика осознает тот факт, что объекты существуют только для определенных субъектов, что частицы и волны - лишь способ описания возможных экспериментов, не вещи сами по себе; эксперимент выражает диалогическое отношение "Я - Оно". Этот субъективный фактор удваивается при осмыслении эксперимента физиком-теоретиком. Таким образом, физика представляет собой социальный феномен, выражает отношения людей друг к другу.
Здесь мы видим движение мысли от монологической модели науки к некоему подобию диалога человека с природой, отражающее тенденции гуманитарных наук.
Методологическим принципом современного естествознания, сближающим его с гуманитарными науками, является принцип симметрии и связанное с ним понимание красоты как критерия истинности теоретического построения. Красота является объективным свойством природы и служит путеводной нитью для ученого.