Пример 32.
Япония и страны Юго-Восточной Азии:
общность фундаментальных пороков экономического развития
При анализе структурных недостатков японской экономики, ставших ключевой причиной краха «японского чуда» и вот уже более чем десятилетней депрессии, бросается в глаза их сходство с фундаментальными изъянами экономик стран Юго-Восточной Азии, сделавшими их беззащитными перед ударами кризиса 1997-1998 годов.
Фактически эти страны развивались по общей модели развития. Относительная успешность Японии лишь в небольшой степени вызвана послевоенной внешней помощью (в виде не столько финансовых вливаний, сколько структурных и управленческих преобразований и передачи технологий управления, успешно адаптированных японским обществом); главной причиной ее успеха представляется раннее вступление на путь «догоняющего развития».
Избранная ею экономическая модель соответствовала условиям доминирования индустриальных, а не информационных технологий и менее острой внешней конкуренции. Именно это соответствие и предопределило ее успех, - так же, как ее провал был предопределен неспособностью изменить эту модель в соответствии с резко изменившимся с началом глобализации характером внешней конкуренции.
Страны Юго-Восточной Азии, имея перед глазами сияющий пример Японии, в той или иной степени заимствовали принципы ее развития. Это заимствование происходило частью осознанно, частью стихийно; частью самостоятельно, частью под влиянием и даже давлением работавших в регионе японских корпораций, но наиболее важен не характер заимствования, а его запаздывающий характер.
Для развития обществ более чем для чего-либо другого верна максима «нельзя войти дважды в одну и ту же реку». Общественные науки не являются науками в классическом смысле слова именно в силу невозможности повторения опыта в исходных условиях: они постоянно изменяются. Пытаясь повторить чей-либо успех при помощи механического, не критического и не творческого заимствования методов и алгоритмов, вы с высокой вероятностью обрекаете себя если и не на фарс, то во всяком случае на поражение, ибо, скорее всего, находитесь в иных условиях, чем выбранный вами пример для подражания.
Развиваясь «в тени» Японии и, главное, по ее модели, служа ареной экспансии ее корпораций, страны Юго-Восточной Азии не имели шансов стать самостоятельно значимыми субъектами мировой экономики.
Кроме того, следуя по пути, проторенному Японией, они вошли в глобализацию качественно менее зрелыми. Это имело свои позитивные стороны: отсрочило кризис, так как они просто не успели раздуть собственные «финансовые пузыри», и обусловило большую гибкость, позволившую быстро компенсировать последствия первого кризиса глобальной экономики 1997-1999 годов. Однако главное следствие их незрелости было все же негативным: они не успели создать значительных по масштабам экономик, серьезных технологических баз и «инерцию прогресса» до того, как глобализация обесценила их модель развития.
В результате страны Юго-Восточной Азии не успели реализовать потенциал индустриальной по своей сути модели «догоняющего развития» - и, соответственно, не успели создать технологический, интеллектуальный и финансовый задел, позволяющий хотя бы пытаться создать новую модель развития, соответствующую требованиям глобализации. Позднее Японии встав на ее путь, они не успели заработать себе тот шанс, который японское общество упустило из-за глубокого консерватизма.
И то, что недостатки азиатской модели экономики, как правило, рассматриваются сегодня на примере в первую очередь азиатских стран, а не ее создательницы Японии, также представляется следствием предпринятого ими «запаздывающего копирования». Ведь в результате своего новаторства Япония подошла к глобализационному перелому третьей (после США и СССР) экономической державой мира, и, хотя она и не выдержала испытания глобализацией, заслуженный статус вместе с ореолом «японского чуда» (и культурным барьером) во многом защитил ее от критического анализа. Страны же Юго-Восточной Азии не имели «репутационной защиты» и, более того, разозлили своим провалом многих аналитиков, в силу лености ума предрекавших им успех просто на основании успеха Японии и экстраполяции накопленных ими тенденций.
Тем не менее, фундаментальные недостатки их экономической модели, как правило, относятся и к более развитой японской экономике. Наиболее значимыми представляются следующие (цит. По ЗАЙЦЕВ):
1. Общая ориентация на экстенсивные методы развития на основе огромных инвестиций без структурных и организационных изменений. Страны Юго-Восточной Азии ориентировались также на постоянный приток рабочих рук; в результате исчерпание возможностей вовлечения сельского населения в промышленность дополнительно замедлило развитие.
2. Полная технологическая зависимость Юго-Восточной Азии от развитых стран. В силу экстенсивного развития экономики увеличение инвестиций не способствовало созданию собственной технологической базы, что ограничивало масштабы создаваемой добавленной стоимости и, соответственно, перспективы развития. Так, к концу 80-х годов ХХ века в Южной Корее стоимость произведенных компьютеров более чем на 85% состояла из импортных комплектующих, почти 95% их числа производилось по лицензии, а программное обеспечение было полностью иностранным. Страны Юго-Восточной Азии стали «сборочными цехами по производству массовых промышленных товаров», «использующими, но не создающими» высокие технологии. Это сделало их исключительно уязвимыми в условиях глобализации, резко замедлившей, а то и прекратившей прирост спроса на такие товары за счет ускоренного развития информационной сферы.
Это же справедливо и для Японии - с поправкой на то, что она была не «сборочным цехом», но цехом создания технологий на основе новых технологических принципов. Она получала значительно большую добавленную стоимость, - которая, однако, также не шла ни в какое сравнение со стоимостью, создаваемой лидерами, производящими эти новые технологические принципы.
3. Экстенсивный характер развития повышал потребность в инвестициях, что обуславливало незначительность нормы потребления (за счет высокой нормы сбережения) и, соответственно, относительно небольшую емкость внутреннего рынка. В результате последний не мог быть источником развития, что предопределяло экспортную зависимость, беззащитность перед колебаниями мировой конъюнктуры и, соответственно, нестабильность. «Возведенный в абсолют принцип экспортной ориентированности развивающихся экономик привел к тому, что в 80-е годы экономический рост Южной Кореи и Тайваня на 42 и 74%… был обусловлен закупками промышленной продукции этих стран со стороны США. При этом стоимостные оценки такого экспорта остаются достаточно скромными»].
4. Страны Юго-Восточной Азии, а на последнем этапе - и Япония (????) зависели от внешних займов, обеспечивающих не только поддержание макроэкономического равновесия, но и приток необходимых инвестиций и технологий. Так, обязательства только перед иностранными банками в странах Юго-Восточной Азии достигали перед кризисом 1997-1999 годов 30-45% ВНП, а порой даже превышали годовой объем ВНП (в Малайзии они превышали 170% ВНП, в Индонезии - 190%). Понятно, что азиатские корпорации, осуществлявшие активные внешние заимствования, стремились к стабильности национальных валют. Это подрывало их собственный экспорт, повышало издержки и требовало валютных интервенций, деньги на которые государство могло получить только за счет внешних займов. В итоге зависимость от внешних займов создавала «финансовую пирамиду», наращивание которой обрекало страну на болезненную девальвацию.
5. Наконец, last but not least: в силу экстенсивного характера развития необходимая в принципе государственная поддержка со временем теряла эффективность. Это способствовало снижению эффективности крупных корпораций (получавших финансовые ресурсы по минимальной цене и, соответственно, использовавших их с незначительной рентабельностью), консервации экстенсивной модели развития и угрожающим объемам безнадежных долгов, который, по оценкам, составлял в ряде стран региона 50-60% ВНП.
11.4. Большой Китай: главное событие XXI века
На протяжении последней четверти века, то есть жизни целого поколения Китай служит беспрецедентным примером рекордно высокого и при этом устойчивого роста огромной по масштабам и исключительной по внутренней неоднородности экономики. За 15 лет, предшествующих глобализации, он увеличил свой ВВП почти в 3,2 раза, развиваясь более чем вдвое быстрее человечества в целом (за то же время нарастившего ВВП менее чем на две трети).
Китай стал единственной крупной экономикой мира, существенно (еще более!) ускорившей развитие в первые шесть лет глобализации - между распадом СССР и первым кризисом глобальной экономики. Это время, когда складывались ее механизмы и формировались новые правила, а мир с трудом приноравливался к относительно свободной, не стесненной биполярным противостоянием жизни, стало для Китая моментом фантастического рывка: почти в полтора раза ускорив рост экономики, он за шесть лет почти удвоил ее масштабы. В очередной раз заговорить о «китайском чуде» позволило то, что ускорение это происходило на фоне двукратного замедления роста мировой экономики. В результате в первые шесть лет глобализации Китай развивался уже не вдвое, как в предыдущие 15 лет, а более чем вшестеро быстрее человечества в целом!
И, хотя затем этот рост существенно замедлился - вследствие как увеличения масштабов китайской экономики, так и последующих кризисов, Китай продолжал развиваться опережающими темпами. В конечном итоге глобализация принесла ему почти двукратное увеличение разрыва в темпах роста по сравнению с остальным миром: если в 1976-1990 годах он опережал его более чем вдвое, то в 1991-2002 годах - более чем вчетверо!
Если за 15 лет перед глобализацией Китай увеличил свою долю в мировой экономике с … до …%, то за 12 лет глобализации - уже до …%, опередив таких членов «большой семерки», как ….. . Уже в 2000 году он вышел на шестое место в мире по объему ВВП (????).
Этот рывок был вызван в первую очередь не освоением «наследия» СССР в Юго-Восточной Азии, да и самой территории бывшего СССР (хотя эти факторы и сыграли свою роль), но в первую очередь успешным использованием возможностей, предоставленных глобализацией Китаю. При этом имевшиеся у него объективные предпосылки были с блеском дополнены эффективной, хотя и весьма консервативной системой государственного управления.
О позитивных отличиях китайской модели развития от восторжествовавшей в остальных странах Юго-Восточной Азии японской модели (см. предыдущий параграф) наглядно свидетельствует таблица … . Фактически единственным естественным преимуществом Китая, не являющимся результатом сознательного и четко реализованного выбора управляющей системы, следует признать наличие в его сельском хозяйстве огромных резервов рабочей силы.
Все остальные преимущества рукотворны. Достаточно указать на пресловутую управляемость китайской экономики, вызванную в первую очередь разумной последовательностью допуска частного капитала, при которой государство передавало в его руки реальный сектор, сохраняя за собой финансовую систему. Контроль за национальными финансами не допустил разрушительных спекуляций и направить всю энергию частного бизнеса на созидание, причем в наиболее значимых для национального развития отраслях и регионах. (Правоту этого пути подчеркивает пример СССР, пошедшего прямо противоположным путем и разрешившего создание частных банков на первых же этапах либерализации экономики, а не в качестве одного из последних ее шагов. Результатом стали быстрая и полная утрата управляемости всей хозяйственной жизни и разрушение национальной экономики, а затем и самого государства).
Таблица ….