Я всегда ей просфорку давал... Потом она пропадала надолго, но всегда появлялась опять. Такие люди не имеют пристанища. Живут, как птицы небесные...
Мария Ивановна, уже в последние годы, часто бывала в нашем храме. Она входила в алтарь. Однажды она вошла в алтарь вместе с Тамарой Степановной и дала мне четыре сшитых полотенца. Я было стал отказываться, мол, зачем они мне? Но Тамара Степановна убедила меня их взять. Значит, зачем-то они мне пригодятся. Ведь старица их полночи сшивала. Ясно, неспроста. Принес домой эти четыре полотенца, отдал матушке. Стали думать, как это понять? А вскоре все прояснилось. В Воскресенском соборе служит мой зять, отец Иоанн. Так вот старица ему вдруг подгузники принесла. Бери, мол, домой...[3]
Елена Кузьминична Фролова:
— У моей старшей дочери роды были трудные — дети крупными рождались, больше пяти килограммов... Второй ребенок от этого умер. Потом несколько лет не было детей. И вот, за три месяца до беременности, Мария Ивановна стала нашей семье «знаки внимания» оказывать — то подгузники подарит, то полотенца сшитые (пеленки). В феврале, в прошлом году, я узнала от дочери, что она ждет ребенка. И срок-то большой — уже семь месяцев. И радостно за дочку, и страшно за нее... Поехали мы с отцом Михаилом к Марии Ивановне. Тогда старица жила у Евгении (ныне монахини Евгении), бывшей в то время духовной дочерью моего мужа. Приехали. Стали молебен служить. Отцу Михаилу я про дочь еще не сказала…Решила сначала у старицы спросить, что с дочерью будет... Приехали. Стали служить молебен. Mapия Ивановна проспала весь молебен. А как отслужили молебен, проснулась, села. Я думаю: «Как мне ее спросить?» — И сердце сжимается от тревоги.. И вдруг Мария Ивановна громко заговори; «Мужчине, мужчине... Рубашку надо купить, рубашку купить...». В комнате был еще мужчина, Володя. Я говорю: «Ему рубашку купить?» —«Hет... Не ему. Патриарху», — и показывает на батюшку. Евгения говорит: «Отцу Михаилу рубашку нужно купить». А Мария Ивановна продолжает: «Мужчине, мужчине... Брюки надо купить, брюки...» Никто ничего не понимает, а я догадываюсь, о чем речь идет. Видимо, у нашей дочери мальчик родится. Потом все ушли на кухню, я осталась од с Марией Ивановной. Встала на колени и говорю ей: «Мария Ивановна, у дочери будет еще ребенок? Как же она будет рожать? Ей же трудно будет...» - «Картошкой будет кормить, а луку-то много!» - отвечает старица. «Лук» на ее языке означает скорби. На обратном пути я сказала мужу: «Отец, у нас скоро родится внук...»
Вскоре у дочери родился мальчик. Роды бы трудными. «Луку» оказалось много. Отец Михаил окрестил ребенка в реанимации. Но, слава Богу, все обошлось. Сейчас мальчик растет и нормально развивается...[9]
«Больно красивые – нельзя мне!...»
Татьяна Кандалова.
Встреча моя с Марией Ивановной была летом. Денек был теплый, солнечный. Мария Ивановна сидела на скамеечке около церковной сторожки и читала книгу. Я подошла, поздоровалась и присела рядом на скамеечку. Заглянула в книгу — как обычно, молитвы. Мария Ивановна разговаривала со мной отрывочными фразами, продолжая шептать что-то, глядя в книгу. Стало неудобно, что я отвлекаю ее от такого важного дела. Но, зная, что Мария Ивановна всегда занята и ждать пустого часа не придется, я настойчиво попросила ее внимания.
«Мария Ивановна, я вам на лето лапоточки принесла. Посмотрите, пожалуйста», — сказала я. Мария Ивановна удивленно, оторвавшись от книги, спросила: «Зачем?!» Я стала ей объяснять, что лапти легкие, соломенные, как раз для жары, а то у нее тяжелая обувь, не летняя. Лапти у меня были красивые — разноцветные, сувенирные и очень удобные и легкие. Мария Ивановна взяла их в руки и ахнула: «Какие красивые! Но я не возьму» — «Мария Ивановна, ну пожалуйста, примерьте, это все же ведь лапти» — я долго уговаривала ее померить обувь. Наконец, она надела на одну ногу. Обувка была впору. Я обрадовалась и стала уговаривать ее взять лапоточки. Но Мария Ивановна, взглянув на ногу, сказала: «Да, очень удобные, легкие, но я не возьму». — «Ну почему, Мария Ивановна», — стала опять уговаривать. «Не могу. Больно уж красивые. Нельзя мне», — сказала она, снимая. «Да у меня же вот, есть обувь», — сказала она, натягивая свои сапоги. «Спасибо тебе, но взять не могу», — сказала она, снова принимаясь за книгу, показывая, что разговор окончен.
Лапоточки понравились Анастасии Федоровне Ивановой. Ей приходилось стоять весь день в церкви, продавая свечи. Все на ногах. Она и взяла лапти.
Я до сих пор вспоминаю, как Мария Ивановна отрезала: «Я не возьму, больно уж красивые, нельзя мне».
Тогда я впервые задумалась о Марии Ивановне, удивилась и прониклась глубоким уважением к ней. Я поняла, как глубок и серьезен ее внутренний мир и как суетны мы все, в отличие от нее.[10]
По молитвам Матушки.
Чудо на дороге.
Эта необыкновенная история произошла год тому назад. Юная Екатерина и ее друзья ночью возвращались из деревни домой на машине. Вдруг в ночной темноте откуда ни возьмись появился огромный «Камаз». Встреча и столкновение были неизбежны. Шофер сумел справиться с ситуацией и резко свернул в сторону, но было скользко, и машина попала в кювет, а потом вдруг перевернулась и полетела вверх колесами: раз, второй, третий... И в шестой раз вдруг опять встала на колеса. Молодые люди от страха не могли прийти в себя, не могли поверит! что они целы и здоровы. И на машине нет ни одной царапины! Только одна вмятина осталась на память.
Об этом происшествии мне рассказала миловидная женщина по имени Любовь. Я часто покупаю хлеб в киоске, где она торгует. - Я знаю, вы в храме работаете, - говорила мне Любовь, - так скажите мне, к можно объяснить, что моя дочь Катя и ее друзья после аварии отчетливо увидели на лобовом стекле портрет из инея - бабушку в платке и с растрепанными волосами? Вот Катя, рядом со мной работает, торгует мелочевкой, спросите ее сами. Как вы думаете, это к добру?
По описанию Любови, пожилая женщина, лицо которой возникло на стекле, была очень похожа на блаженную схимонахиню Марию (Матукасову), поэтому я ответила ей, что это Господь совершил чудо и показал спасенным молоды людям портрет нашей блаженной матушки Марии. По ее святым молитвам Господь спас Катю и ее друзей.
Когда я описала Кате нашу матушку Марию и рассказала о её чудесных вмешательствах в самые скорбные обстоятельства нашей жизни, девушка слушала меня, затаив дыхание.
- Я ее узнаю из тысячи лиц! – воскликнула Катя.- Но самое большое чудо - что Господь устроил мне встречу с вами. Теперь я знаю, что за наше спасение надо благодарить Бога и матушку Марию.
Тихо и задумчиво шла я домой, вспоминая рассказ Кати и ее мамы. После таких «акробатических прыжков» автомобиля остаться живыми и невредимыми - это чудо! И произошло оно по молитве нашей дорогой матушки Марии![4]
Из воспоминаний Валентины Кадыровой.
Возвращение к жизни.
У одной моей давней знакомой, большой почитательницы схимонахини Марии, сотрудник по имени Евгений готовился к очень сложной операции, которая была его последней надеждой. Долго ждал он вызова на операцию в Москву, знал, что врачи не надеются на благополучный исход, и готовился к смерти.
- У нас есть матушка Мария! Она обязательно поможет! – сказала ему моя знакомая.
Без раздумий Евгений согласился поехать в село Kинель – Черкассы, в Вознесенский храм, в сторожке при котором долго жила матушка. Здесь он впервые в жизни причастился Святых Таин и как мог молил Бога о помощи и просил молитвенного предстательства матушки. Молились и мы. Сложнейшая операция продолжалась почти целый день. Евгений очень долго лежал в реанимации, потом его выхаживали в больнице и, наконец, в реабилитационном центре. Не надеялся он остаться живым. А сейчас - уже вышел на работу!
Господи, как благодарить Тебя за Твою великую угодницу – нашу матушку Марию! Когда она была жива, мы шли к ней за помощью, а теперь идём к ней усопшей, как к живой, и опять просим молитв и ходатайства пред Богом. Матушка наша родная! Потерпи нашу неблагодарность, бесчувствие и окаменелость сердец. За твое великое терпение и смирение Бог дал тебе дары прозорливости, целительства и помощи нам. Помолись о нас, твоих чадах духовных, и не забуди нас, грешных.[6]
Из воспоминаний Валентины Кадыровой.
Сын вернулся домой.
Вера Антоновна Девяткова.
Сын у меня служил в армии и что-то долго не писал. Я себе места не находила. Он служил танкистом — я все боялась, как бы его не перевели в Чечню. И тут я открыла газету «Благовест» и нашла в ней фотографию матушки Марии (она тогда еще была жива). Сижу плачу и молю ее: «Матушка Мария! Тебе Господь дал дар помогать людям — помоги и мне! Где мой сын?» — я ее по фото спрашиваю.
Наступила ночь, вижу сон. Будто очутилась я в армии, там, где служит мой сын. Села и жду сына, а его пошли звать ко мне. Вдруг смотрю: идет батюшка в облачении. Я как выскочу к нему навстречу: «Батюшка, неужели в части церковь есть?» Он мне отвечает: «Да, конечно, церковь здесь есть». Я к батюшке: «Господи! Как хорошо, что есть церковь — здесь, где служит мой сын! Ведь когда у ребят тяжело на душе, они к вам придут...» И такая я радостная проснулась!
Утром я взяла газету и поблагодарила матушку Марию. Вскоре я получила письмо от сына, а через два месяца он вернулся домой. И вот о настоящем чуде рассказал сын:« Мама, я так долго не писал, потому что весь наш полк перевели в Чечню и только 7 человек оставили — вот мы и ждали приказа домой». Я ему говорю: «Сынок, за вас, семерых, молились Богу родители. Вот вас Господь и оставил в части, не отправили вас в Чечню». Слава Богу за все.[5]