Реальный ущерб как стране в целом, так и отдельным физическим и юридическим лицам будет нанесен совсем по другим каналам: прекращению кредитования российского государства, прекращению стимулирования внешней торговли с Россией, ужесточению барьеров на пути российского экспорта, затруднению всех видов контактов России с развитыми странами.
Однако все эти процессы уже идут, причем в значительной степени стихийно, в силу внутренней логики развития мировой экономики, так что речь идет лишь об угрозе их существенной интенсификации. Так, Россия заплатила по внешним долгам в 1999 году 10 млрд.долл., еще примерно столько же предстоит заплатить в 2000, в том числе в первом квартале, - до президентских выборов, то есть гарантированно без получения каких-либо внешних кредитов, - около 3 млрд.долл..
Угроза усиления и даже сохранения сегодняшнего уровня международной изоляции объективно является угрозой уничтожения всей российской экономики, но носит постоянный характер. Нам придется противостоять ей вне зависимости от степени нашей текущей международной изоляции, и единственный способ выстоять - это быть сильными, то есть иметь здоровую экономику, даже ценой игнорирования зарубежных советов и противостояния зарубежному давлению.
Собственно, решению этой задачи и посвящена настоящая книга.
Для того, чтобы помощь развитых стран действительно стала оказываться и действительно стала ресурсом России, она должна привести своё поведение в соответствие реалиям глобальной конкуренции, - в частности, ориентироваться не на «весь мир», а на имеющие с ней общие геоэкономические и геофинансовые интересы страны Европы и Юго-Восточной Азии.
Как минимум, Россия должна всячески поддерживать и пропагандировать усилия по созданию механизмов регулирования международных финансовых потоков, осторожно предпринимаемые развитыми странами Европы и Японии (в противовес идеям Сороса о создании некоего аналога мирового финансового Госплана на базе Федеральной резервной системы США).
В первую очередь заслуживают активной поддержки следующие предложения:
· поэтапное создание механизма «большой валютной змеи» (тройственный «валютный коридор» для доллара, евро и иены, резко ограничивающий потенциал мировых валютных спекуляций и, соответственно, политический потенциал единственного игрока на этом поле - США);
создание механизма мониторинга, а затем, возможно, и регулирования деятельности основных мировых спекулятивных инвесторов (в первую очередь американских хеджевых фондов);
реальное реформирование МВФ (предложения, высказываемые в основном японскими специалистами) с целью большего учёта интересов и специфики стран - получателей кредитов, включая:
· · создание механизма участия представителей этих стран в процессе не только принятия, но и выработки возможных вариантов решений центральным аппаратом МВФ;
выработку долгосрочных программ деятельности и долгосрочных приоритетов МВФ;
публикацию всех документов, подготавливаемых аппаратом МВФ, в общедоступном бюллетене, с оценкой качества этих документов специальным независимым органом.
Вместе с тем следует учитывать, что сам факт терпимого отношения развитых стран к России, на котором основаны все изложенные умозаключения, перестает быть бесспорным фактом и все в большей степени превращается в гипотезу, нуждающуюся в тщательной проверке.
Известно, что на Западе все большую, а после правительственного кризиса лета 1999 года и начала новой войны в Чечне - и подавляющую популярность приобретают иные настроения, - от пассивных планов построения «мира без России» по некоторому аналогу с высказываниями А.Коха (при котором Россия не столько выталкивается из уже существующих механизмов международного сотрудничества, сколько просто не включается в новые, только создаваемые) до активных планов, построенных по образцу так называемого «плана Бжезинского», по которому необратимая территориальная дезинтеграция России должна пройти за 25 лет (то есть к 2015г.) - жизнь поколения, «чтобы больной не понял, что умирает, и не начал дёргаться».
В любом случае прежние парадигмы, сформированные еще в период «холодной войны» (то есть даже не в прошлую, а в позапрошлую политическую эру), по определению не могут безоговорочно переноситься на современные условия.
В частности, нападение США и их партнеров по НАТО на Югославию стало очевидным концом послевоенной эпохи, когда противостояние двух мировых держав создавало глобальную «систему сдержек и противовесов», в которой было место договоренностям и дипломатии.
Исчезновение одной из этих держав не просто создало «однополярный мир». Оно сделало дипломатию избыточной и сняло все ограничители для решения проблем при помощи грубой силы. При этом информационное господство США в мире позволяет им внедрять в общественное сознание любую, сколь угодно грубую ложь.
В частности, доказано, что президент США Клинтон, премьер Великобритании Блэр и иные лидеры государств-агрессоров лгали своим народам и всему миру, оправдывая агрессию против Югославии. Оказалось, что массовые убийства в Косово если и совершались, то никак не сербами, а натовской авиацией и обученными западными инструкторами албанскими наркопартизанами.
Лжецов поймали за руку, - но наглый обман, позволивший им уничтожить экономику целой страны, остался безнаказанным.
По некоторым признакам, успешно отработанный на Югославии механизм теперь постепенно начинает применяться по отношению к России.
В частности, в октябре-ноябре 1999 года различные представители США в неявной форме выдвинули четыре требования к России, каждое из которых, хотя и по разным причинам, заведомо неприемлемо для нее.
Первое и наиболее известное - примирение России с разрывом договора по ПРО, лежащем в основе всех существующих в мире систем безопасности. Руководители США откровенно заявляют, что их вообще не интересует позиция России по этому вопросу: США считают себя вправе выполнять или не выполнять подписанные ими соглашения по своему усмотрению. При этом, подобно Клинтону, который по ходу «дела Моники» изобретал весьма забавные критерии того, что является сексом, а что нет, лидеры США изобретают не менее интересные и, к сожалению, не менее сомнительные критерии нарушения или соблюдения договора о ПРО.
Разрыв этого договора - не менее серьезный признак изменения мироощущения США, чем нападение на Югославию. Раньше, противостоя СССР, они хотя бы косвенно и хотя бы для улучшения имиджа признавали ответственность за состояние дел в сфере своего влияния. Разрыв договора о ПРО - юридическое доказательство одностороннего отказа от этой ответственности. Создание национальной противоракетной обороны демонстрирует безразличие США к уровню внешнего неблагополучия, вызванного во многом спровоцированного их действиями, и намерены не преодолевать его, а надежно от него отгораживаться.
Россия должна понимать, что в понятие «внешнего благополучия США» в данном случае входит и ее состояние. Разрывая договор по ПРО, США разрывают тем самым иллюзии о возможности продолжения шантажирования их со стороны России - как ядерной войной, так и разрушением АЭС в результате беспорядков и толпами беженцев (до США они не докатятся, а дестабилизация Европы как стратегического конкурента им только поможет).
Россия не имеет права примириться с односторонним отказом США от договора о ПРО, так как одним из следующих логических шагом в том же направлении станут бомбардировки России НАТО на основании того, что, например, на президентских выборах победил «неправильный» кандидат, в принципе способный проводить политику, которая не устраивает США.
Второе требование к России - обеспечить широкомасштабную борьбу с коррупцией. К сожалению, «отмороженность» ближайшего окружения первого президента России, сохранившего свое влияние и после его отставки, нашедшая отражение в целом ряде красноречивых действий (вроде прекращения уголовного преследования Березовского) и в постоянных слухах об обнаружении зарубежных счетов самого Б.Ельцина и предоставлении ему иммунитета от уголовного преследования, не оставляет надежд на какие-либо успехи в этом направлении по крайней мере до кардинальной «чистки» государства после президентских выборов.
Но даже и успехи эти, по-видимому, не были бы восприняты руководством США в полной мере, - ибо борьба с коррупцией во многом используется для прикрытия противодействия российскому бизнесу, воспринимаемому (особенно после отказа России от навязываемого Западом высокого курса рубля, подрывавшего ее конкурентоспособность) как нежелательный конкурент. Недаром эти скандалы оставляют без внимания шалости даже не очень влиятельных американских компаний, участвовавших, например, в организации фиктивного импорта в Россию, и сосредотачивают внимание лишь на их российских партнерах.
По сути дела кампания по борьбе с российской коррупцией во многом служит оправданию роста протекционизма со стороны развитых стран. В конечном итоге такой протекционизм ведет к подавлению ввоза в эти страны любых товаров, произведенных вне зарубежных филиалов или дочерних компаний базирующихся на их территории транснациональных корпораций.
Поэтому бороться с коррупцией в ее «новоамериканском» понимании для России значит самой уничтожать свой экспорт и подрывать свою конкурентоспособность.
Третья группа требований, предъявляемых России, направлена на прекращение войны в Чечне. Необходимость заботы о 210 тысячах мирных жителей, выброшенных в чистое поле, очевидна, - как и необходимость заботы о зимующих там же 60 тысячах военнослужащих. Так же очевидна желательность ведения переговоров, которые, однако, не должны мешать боевым действиям и антитеррористической операции в целом. Ведь эти переговоры - единственный способ наведения порядка в Чечне, единственный путь избежать чрезмерных потерь, невыносимых для российского общества.