Экономические интересы Японии в Азии переместились за последние два десятилетия с юго-востока к северо-востоку – особенно к Китаю и треугольнику "КНР – Япония – Корея", и эксперты полагают, что «старение» рабочей силы Японии усилит зависимость страны от инвестиций вовне и от большей экономической интеграции со странами Северо-Восточной Азии, особенно с КНР. В то же время озабоченность Японии сохранением региональной стабильности, скорее всего, возрастёт из-за продолжающегося кризиса в связи с КНДР, непрекращающейся напряжённостью между КНР и Китайским Тайбэем и той опасностью, которую может представлять для Японии интеграция усилий КНР и Индии в случае принятия курса на сближение этих двух стран. В любом случае рост экономической мощи КНР должен усилить активность Япония на международной арене.
Опросы общественного мнения показывают, что население поддерживает идею о том, что Япония должна стать более «нормальной» страной с более активной внешней политикой. Эксперты рассматривают различные траектории, по которым может двинуться Япония в этой сфере в зависимости от таких факторов, как темпы роста мощи КНР, возрождение или стагнация японской экономики, уровень влияния США в регионе и характер развития событий в связи с Кореей и Китайским Тайбэем. При определенном раскладе Япония сможет, например, выбирать между конфронтационным либо дружественным «балансированием» в отношениях с КНР.
Япония также переживает кризис старения населения, который в перспективе может помешать экономическому оздоровлению страны, и ей также придётся провести переоценку своего регионального статуса.
По мнению авторов доклада, Пакистан и Индия понимают, какую цену им обоим придется заплатить в том случае, если между ними вспыхнет вооруженный конфликт.
Однако националистические эмоции в этих странах очень сильны и вряд ли будут идти на спад. Согласно одному из вероятных сценариев, Пакистан может применить ядерное оружие, чтобы не допустить успешных действий индийских вооруженных сил, которые численно значительно превосходят пакистанскую армию, особенно если учесть отсутствие у Пакистана основательного стратегического мышления.
Индонезия в своём экономическом развитии могла бы к 2020 году приблизиться к государствам ЕС. Индонезия может достичь темпов роста от 6 до 7%; если принять во внимание ожидаемый рост численности населения до примерно 250 миллионов человек, то Индонезия может стать одной из крупнейших развивающихся стран мира. Столь высокий рост приведёт к улучшению инвестиционного климата, включая спрос на интеллектуальную собственность, защиту лицензионных прав и открытость по отношению к иностранным инвестициям. Если стране не удастся достичь высоких темпов экономического роста, она не сможет справиться с безработицей и нищетой, которые поставят под вопрос и политическую стабильность. Индонезия представляет собой амальгаму из многочисленных этнических и религиозных групп. Хотя национальная индонезийская идентичность возникла за пятьдесят лет до провозглашения независимости, правительство до сих пор не может прийти к компромиссу с упрямыми и неуступчивыми сепаратистскими движениями.
Всплеск национализма и курс на популизм могут стать проблемой для азиатских государств. Многие из них, такие как Лаос, Камбоджа и Бирма, не способны справляться с растущими запросами населения и рискуют потерпеть крах.
Д-25.
По мнению авторов доклада, государства ЕС к 2025 году немного продвинутся на пути к достижению целей, поставленных нынешними лидерами и элитами, будут способны независимо ни от кого использовать весь спектр политических, экономических и военных инструментов для поддержки европейских и западных институтов и общих идеалов. Государствам ЕС следовало бы заполнить пропасть в видении демократии, разделяющую Брюссель и избирателей Европы, и преодолеть затянувшиеся дебаты о европейских институциональных структурах. Государства ЕС окажутся в выгодной позиции для того, чтобы укреплять политическую стабильность, включив в свои структуры новые государства на Балканах и, возможно, Украину и Турцию. Однако длительная неспособность убедить скептически настроенную часть населения в преимуществах углубления экономической, политической и социальной интеграции и необходимости осуществить болезненные реформы, может превратить ЕС в хромающего гиганта, силы которого отвлечены на внутренние неурядицы и конкурирующие внутринациональные повестки дня, Такой гигант вряд ли будет способен трансформировать своё экономическое влияние в глобальное.
Сокращение населения трудоспособного возраста станет серьёзным испытанием для европейской модели социального благосостояния, замковым камнем всего политического согласия со времен Второй мировой войны. Прогресс в экономической либерализации, вероятно, может продолжаться постепенно, шаг за шагом, пока старение населения или продолжающаяся экономическая стагнация не вызовут более драматических изменений – кризис, который, возможно, не случится в течение некоторого времени в следующее десятилетие, а может быть отодвинут на ещё более отдалённый срок. Не существует лёгких решений для проблемы европейского демографического дефицита, кроме вероятного сокращения субсидий на здравоохранение и экономии на выходных пенсионных пособиях. Траты на оборону, вероятно, подвергнутся дальнейшим сокращениям, чтобы не пришлось самым серьёзным образом реструктурировать социальные программы. Проблема интеграции иммигрантов, особенно мусульманских общин, обострится, если граждане, столкнувшись с внезапным снижением запросов и ожиданий, прибегнут к узкому национализму и выдвижению в качестве приоритетов частных местнических интересов, как это бывало в прошлом.
Стратегические перспективы государств ЕС, вероятно, являются более узкими, нежели у Вашингтона, даже в случае, если ЕС достигнет успеха в своих реформах по внедрению должностей «президента Европы» и «европейского министра иностранных дел» и сможет создать институционный потенциал для управления кризисами. Угроза различного видения проблем внутри Европы и вероятность того, что траты на оборону останутся нескоординированными, заставляют предположить, что ЕС не станет ведущей военной державой к 2025 году. Национальные интересы крупных держав будут осложнять и запутывать европейскую внешнюю политику и политику безопасности, а поддержка государствами ЕС НАТО может оказаться размытой.
Вопрос о вхождении Турции в состав ЕС станет испытанием для Европы и останется в центре внимания вплоть до 2025 года. Растущие сомнения в шансах Турции, вероятно, замедлят претворение в жизнь Турцией политических реформ и реформ в области защиты прав человека. Любой открытый отказ создает угрозу различных последствий, усиливает сомнения в мусульманском мире – включая, среди прочего, мусульманские меньшинства в самой Европе – относительно несовместимости Запада и ислама. Преступность может оказаться самой серьёзной угрозой внутри Европы, по мере того как евразийские транснациональные организации, усиливающиеся по мере вовлечения в энергопроекты и добычу полезных ископаемых, становятся всё более могущественными и расширяют масштабы своей деятельности. Одно или несколько правительств в Восточной или Центральной Европе могут пасть жертвой их доминирования.
Государства ЕС останутся в большой степени зависимыми от России в сфере энергетики в 2025 году, несмотря на усилия по поиску энергоэффективности и возобновляемых источников энергии и работу по снижению выбросов парниковых газов. При отсутствии общего коллективного подхода, который уменьшил бы возможности российского влияния, эта зависимость будет способствовать повышенному вниманию к интересам Москвы со стороны ключевых стран, включая Германию и Италию, которые рассматривают Россию как надёжного поставщика. Государства ЕС могут заплатить высокую цену за слишком сильную зависимость, особенно если российские компании окажутся неспособными выполнить заключённые контракты по причине недостаточных инвестиций в их месторождения природного газа или в силу растущей коррупции и деятельности организованной преступности, вовлечённой в евразийский энергетический сектор, которая навредит западным деловым интересам.
Численность населения в государствах ЕС и в Японии вырастет не более чем на 3%.
Япония и Израиль, возможно, будут чувствовать себя к 2025 году менее защищенными, чем теперь, в результате неблагоприятных демографических тенденций внутри стран, дефицита ресурсов, а также более активного военного соперничества на Ближнем Востоке и в Восточной Азии, особенно если возникнут сомнения в жизнеспособности американских гарантий безопасности.
В Европе мусульманские женщины будут намного лучше ассимилироваться, чем их родственники-мужчины, в частности, ввиду того, что у них облегчён доступ к системе образования, а, значит, впоследствии они могут найти достаточно квалифицированную работу. Надежда на смягчение Исламского экстремизма.
Великобритания, Франция, Бельгия, Нидерланды, государства Скандинавии, по всей видимости, смогут поддерживать высокий уровень рождаемости в Европе, но, так или иначе, это будет меньше, чем два ребёнка на одну женщину. В других государствах Европы этот уровень будет ниже, чем полтора ребёнка на одну женщину.