Такая позиция вызвала бы у ведущих государств мира если и не "бурный восторг", то по крайней мере уважение. Используя подобный подход, Россия смогла бы показать как конфликтующим сторонам, так и всему мировому сообществу, что, во-первых, ей не безразличен исход конфликта и что она выступает за совершенно определенный вариант его разрешения, не противоречащий международным нормам и учитывающий интересы всех вовлеченных сторон, и, во-вторых, что ее активная дипломатическая позиция призвана не просто произвести впечатление, а, прежде всего, и всерьез гарантировать свои национальные интересы.
При разрешении конфликтов группы "Б" Россия напрямую вмешиваться в них не должна, однако может, по просьбе какой-то из конфликтующих сторон, выполнять миротворческую, третейскую роль. Именно эта роль выглядела бы органичной для сегодняшней дипломатии России (что подтверждается опытом Таджикистана и Приднестровья), поскольку прямое силовое участие в зонах конфликтов, не затрагивающих непосредственно российские интересы, как правило, вызывает нежелательную реакцию там, где эти интересы затрагиваются безусловно.
Вероятно, целесообразно было бы руководствоваться принципом иерархии политических приоритетов (или, как говорят американцы, "адекватности ответов на вызовы"), т. е. ответ России на конфликты группы "Б" не должен превышать степень их потенциальной угрозы ее национальным интересам. При этом в сложившейся ситуации участие России в локальных войнах и вооруженных конфликтах в более широком контексте может быть рассмотрено в следующих формах:
· в качестве одного из непосредственных участников при открытом декларировании своего участия;
· в качестве союзника одного из участников международного конфликта;
· в качестве союзника одного из участников внутригосударственного военного конфликта;
· в качестве третьей стороны, осуществляющей стабилизационные мероприятия в зоне конфликта как в форме прямой односторонней интервенции, так и в форме классических миротворческих операций по сохранению перемирия.
Любой из этих вариантов создает самостоятельный политический контекст и требует от российского руководства использования специфических форм политического, экономического, военного и специального обеспечения своих действий.
Опыт ведения боевых действий в первой Чеченской кампании свидетельствует о многих недостатках в использовании личного состава, оружия и военной техники, о слабом дипломатическом и пропагандистском обеспечении самого факта применения Вооруженных Сил внутри государства. Отсюда – масса серьезных проблем.
ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННЫЕ СВЯЗИ ЛОКАЛЬНЫХ ВОЙН
И ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТОВ
Обобщение и изучение опыта локальных войн и вооруженных конфликтов, их классификация позволяют наиболее обоснованно анализировать причинно-следственные связи условий возникновения кризисных ситуаций, способов развязывания войн и вооруженных конфликтов, особенностей ведения боевых действий и тенденций их развития.
В свою очередь, подобное изучение дает возможность извлекать уроки, делать соответствующие выводы, разрабатывать рекомендации, направленные на предотвращение насилия в будущем и обеспечение национальной безопасности. Если все же конфликт разразится, то знание опыта прошлых войн поможет лучше подготовиться к боевым действиям, умело их вести и победоносно завершать.
Классифицируя войны по характеру политических целей, следует несколько расширить типологические рамки и внести в них войны в защиту нарушенных гражданских прав. Этот же уровень классификации может быть дополнен таким уровнем, как степень поддержки мировым сообществом – безусловная, частичная, неодобрение, применение международных санкций.
Войны сегодня – это сложнейший конгломерат всевозможных наслоений политических, экономических и социальных противоречий. Между тем, если вникнуть в содержание причинной "триады", то социально-экономические предпосылки все же следует поставить на первое место.
Здесь и этноконфессиональные споры, сепаратизм и автономизм, территориальные неурядицы, разительная дифференциация в уровнях развития Центра и провинций, национальный менталитет (эгоизм) того или иного этноса, элементарная борьба за власть, которая зиждется, как правило, на политико-идеологических постулатах всевозможных партий и организаций – от построения всеобщего исламского государства, единого "кавказского дома", федеративного арабского содружества до создания национального "очага" для разобщенного народа и т.д.
Заметим, что во всем этом перечне классовый подход неуместен. Даже беглый анализ показывает, что возглавлялись "насильственные" действия людьми с приличным состоянием, а их лозунги и призывы "революционными" или "справедливыми" можно назвать лишь условно.
Историко-теоретический анализ возникновения и развития локальных войн и вооруженных конфликтов, их типология показывают, что в основе возникновения любого военно-политического кризиса лежат как долговременные, так и ситуативные (непосредственные) причины.
Действительно, в основе возникновения локальных войн и вооруженных конфликтов, развязанных после второй мировой войны, лежит ряд долговременных причин. Одна из наиболее распространенных – соперничество (геополитическое, геостратегическое, геоэкономическое и др.) государств на международной арене. Некоторые локальные войны и вооруженные конфликты были вызваны претензиями отдельных государств на роль региональных "центров силы".
К особому виду военно-политических кризисов данного ряда следует отнести локальные войны между государственно оформившимися частями одной и той же разделенной по политико-идеологическим, религиозным и социально-экономическим признакам нации. Эти войны отличает острый и бескомпромиссный характер ведения боевых действий. Классическими примерами таких войн являются: Корейская война, война между Севером и Югом Вьетнама, между Севером и Югом Йемена...
Многие военно-политические кризисы, локальные войны и вооруженные конфликты возникали из-за попыток великих держав удержать в сфере своего влияния государства, с которыми до возникновения кризисных отношений поддерживались колониальные, союзнические или иные межгосударственные связи (Лаос, Конго, ГДР, Венгрия, Чехословакия).
МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ.
Одной из глубинных причин локальных войн и вооруженных конфликтов после 1946г. явилось стремление национально-этнических общностей к самоопределению. Подобное стремление нередко принимало различные формы борьбы – от антиколониальной до сепаратистской. Однако не во всех случаях фактор национально-освободительной борьбы (или националистических движений) являлся самодостаточным для возникновения военно-политических кризисов.
Рассматривая сущность националистических движений, следует отметить, прежде всего, их массовость и остроту, которые, как правило, являются следствием внутриполитических условий в государстве-источнике.
Условия эти следующие:
- невозможность или затруднительность ассимиляции национальных меньшинств из-за глубинных культурных, этнополитических и этноконфессиональных различий проживающих в данном государстве народов;
- активность политической элиты национальных движений, отстаивающей свои требования в национальном вопросе давлением на Центр, вплоть до угрозы применения силы;
- отказ или нежелание центрального руководства идти на переговоры с лидерами национальных меньшинств.
Как показал опыт, вооруженный конфликт между государством и националистическими движениями проходит несколько этапов:
- противостояние законов,
- использование репрессивных мер,
- создание националистических вооруженных формирований,
- непосредственное противостояние,
- наконец, вооруженные столкновения.
Специфическим продолжением этнических кризисов стали конфликты антирасистской направленности, а также конфликты, вызванные борьбой наций за обретение своей исторической родины или компактной территории для построения собственного государства. К таким нациям в настоящее время относятся палестинцы, курды, турки-месхетинцы, крымские татары и др.
Ряд военно-политических кризисов и вооруженных конфликтов после 1946 г. произошел на основе ирредентизма (ирредентизм – как правило, националистическое движение. Суть его заключается в отделении определенной территории от одного государства с целью последующего ее присоединения к другому).
Хотя ирредентистские движения были относительно малочисленными среди националистических движений, тем не менее, их лозунги всегда таили в себе мощный взрывной потенциал. В конце XX в. ирредентизм наглядно проявляется в ряде государств Центральной Африки, в бывшей Югославии, в отдельных регионах постсоветского пространства.
При столкновении интересов Центра и национальных меньшинств из-за распределения тех или иных материальных и духовных ценностей возникают сепаратистские (реже автономистские) движения. Причиной кризиса в данном случае могут стать не только территории и природные богатства, но и виды деятельности, источники доходов, власть, престиж и социальный авторитет. Обострение такой ситуации может привести к внутригосударственному вооруженному конфликту – к конфронтации интересов государства и отдельных этнических групп.
Успех сепаратистского (автономистского) движения зависит от политической зрелости его лидеров, социальной поддержки масс, реакции правящих кругов, от степени боеспособности вооруженных формирований, оперативно-стратегической значимости конкретного национального района, а также от международной обстановки в целом.