Светлым пятном в репортерском мире Москвы был, например, Владимир Алексеевич Гиляровский. Как и Шрейер, он считался одним из королей репортажа. Он всегда был в курсе всех городских событий и всюду поспевал первым. «На крупный пожар он мчался вместе с пожарной командой. При раскрытии какого-нибудь убийства, ограбления или крупной кражи, работал вместе с сыщиками в самых опасных местах, и что бы ни случилось выдающегося в Москве или на ее окраинах Гиляровский был первый там». При всей своей необычной вездесущности и оперативности Гиляровский сохранял демократизм своей позиции, в его материалах нередко звучала резкая обличительность. В цензурном ведомстве он был на строгом учете, из-за его репортажей на газеты нередко налагались различные административные взыскания. Гиляровского хорошо знала и всегда приветствовала городская голытьба, считая его своим человеком, безусловно, за обличительный тон его заметок и репортажей о городском дне.
Нельзя сбрасывать со счета и тот факт, что в эти годы зародились некоторые приемы работы журналистов, некоторые газетные жанры, которые остаются на вооружении газетчиков до сих пор.[4]
Методы расследования Гиляровского
Одной из наиболее выдающихся личностей в русской журналистике конца XIX – начала XX века является Владимир Алексеевич Гиляровский. Он же – самый яркий журналист-расследователь этого периода. Гиляровский родился в 1853 году в Вологодской губернии, долго скитался по России в поисках лучшей доли. Был актером, табунщиком, бурлаком, спортсменом, бытописателем Москвы, лазутчиком на русско-турецкой войне, где получил за храбрость Георгиевский крест. Зимой 1881 года в составе труппы актеров приехал на заработки в Москву, где издатель «Московского листка» Н.И. Пастухов предложил ему написать для газеты несколько театральных анекдотов. А после этого пригласил на работу в отдел криминальной хроники и происшествий.
Работает Гиляровский очень оперативно благодаря широкой «агентурной сети». С первых шагов журналистской деятельности он посвящает себя изучению быта города и главным образом его трущоб. Своим обаянием и знанием жизни простых людей, сочувствием к ним молодой тогда журналист сумел завести знакомых среди извозчиков, дворников, лакеев, бродяг Хитрова рынка, то есть всех тех, кому чаще всего и доводилось быть свидетелями происшествий, кто был в курсе предшествовавших событий и слухов, мог сообщить много дополнительных сведений. Таким образом, у него везде были «свои люди». В первые годы своей работы в газете Гиляровский исходил пешком всю Москву и некоторые пригороды, хорошо ориентировался в городе. И вскоре стал не только «королем репортеров», но и первоклассным фельетонистом, мастером очерка, автором множества выразительных рассказов о жизни низов русского общества.
В 1883 году он перешел из «Московского листка» в «Русские ведомости». С 1901 по 1913 год Гиляровский сотрудничал с газетой «Русское слово» И.Д. Сытина. Но везде продолжал писать о происшествиях, преступлениях и т.п. После революции Владимир Алексеевич активно выступал в «Известиях», «Литературной газете», «Комсомольской правде», «Вечерней Москве», «Огоньке», «Крокодиле», «Красной ниве», других изданиях.
Гиляровский бесконечно любил журналистику и гордился тем, что никогда ни одно его сообщение не было опровергнуто, поскольку, по его словам, все было строгой, проверенной правдой.
Это относится и к бесчисленным расследовательским публикациям. А расследовал он множество событий и фактов самого разного плана. Там, где надо было раскрыть тайну, выяснить неявное, – туда и направлял свой острый взор Владимир Алексеевич.
В квартире «дяди Гиляя», как его прозвали друзья и «трущобные люди», была специальная комната, назначение которой состояло в том, чтобы в ней принимать обитателей трущоб. Гиляровский называл их «мои корреспонденты» потому, что информация этих людей всегда была правдивой.
Прибыв на задание, репортер в первую очередь выяснял возможность оперативной связи с редакцией: искал почту или станцию с телефоном. Затем внимательно осматривал местность, выявлял очевидцев. А расположить к себе нужного человека он умел. В этом ему помогали незаурядная выдержка и знание психологии людей. Вот одно из свидетельств, которых достаточно много в книгах «Трущобные люди», «Москва и москвичи»:
«Мы шли. Нас остановил мрачный оборванец и протянул руку за подаянием. Глеб Иванович (Успенский) полез в карман, но я задержал его руку и, вынув рублевую бумажку, сказал хитрованцу:
– Мелочи нет, ступай в лавочку, купи за пятак папирос, принеси сдачу, и я тебе дам на ночлег.
– Сейчас сбегаю! – буркнул человек, зашлепал опорками по лужам по направлению к одной из лавок, шагах в пятидесяти от нас, и исчез в тумане.
– Смотри, сюда неси папиросы, мы здесь подождем! – крикнул я ему вслед.
– Ладно, – послышалось из тумана. Глеб Иванович стоял и хохотал:
– Ха-ха-ха, ха-ха-ха! Так он и принес сдачу. Да еще папирос! Ха-ха-ха!
Но не успел он еще как следует нахохотаться, как зашлепали по лужам шаги и мой посланный, задыхаясь, вырос перед нами и открыл громадную черную руку, на которой лежали папиросы, медь и сверкало серебро.
– Девяносто сдачи. Пятак себе взял. Вот и “Заря”, десяток.
– Нет, постой, что же это? Ты принес? – спросил Глеб Иванович.
– А как же не принести? Что я, сбегу, что ли, с чужими-то деньгами. Нешто я... – уверенно выговорил оборванец... – нешто я украду, коли поверили?»[5]
Помогали Гиляровскому и такие качества, как выдержка и актерское мастерство, которыми, как говорится, Бог его не обидел. Они пригодились, например, когда он расследовал дело о пожаре, который вспыхнул в конце мая 1882 года в Орехово-Зуеве, на фабрике братьев Морозовых. Журналист долго ходил по московским и местным начальникам, уговаривал докторов в госпитале, куда поместили обожженных людей, поделиться информацией о причинах трагедии, но ничего не помогало. Он понял, что дело с пожаром было явно нечисто. Еще бы – сгорело трехэтажное общежитие для рабочих и их семей, погибло более 100 человек, среди них немало детей, некоторые прыгали в окна и разбивались, потому что железные лестницы были объяты пламенем. Многое в этой трагедии было непонятно. Власти запретили распространять любую информацию о ней, явно пытаясь замять дело.
В конце концов, совершенно случайно Гиляровский попросил закурить на улице у местного полицейского, разговорился с ним. А когда понял, что тот принял журналиста за начальника из следственной комиссии, «подыграл» ему. И полицейский запросто рассказал обо всех найденных уликах, которые свидетельствовали о намеренном поджоге, совершенном, чтобы не ремонтировать ветхое здание и скрыть доходы его хозяев. Все эти сведения Гиляровский сообщил своим читателям, скрыв имя незадачливого полицейского.
Наблюдая множество трагедий, оказываясь на месте преступления часто даже раньше полицейских, журналист не пытался найти и поймать виновного или обвинить кого-либо со страниц газеты. Он просто и правдиво описывал происшедшее, и приводимые им факты говорили сами за себя.[6]
Для того, чтобы «короновать» Гиляровского, выделены критерии, которые можно разделить, исходя из методов работы репортера.
Познавательный метод ведения расследования
1) Природные качества и профессиональное совершенствование
Владимир Алексеевич обладал природными качествами, способностями репортера: был общителен, подвижен, вынослив, смел, хорошо знал жизнь, ее светлые и темные стороны. И тем не менее ему пришлось в труде осваивать профессию журналиста.
Гиляровский обучался репортерскому делу в процессе работы, на ходу. Не только Пастухов понуждал его к неустанной работе, требовал точности, верной оценки событий, но и редакторы других газет. Часто его посылали на задания, требовавшие профессиональных навыков и знания обстановки, той или иной области человеческой деятельности, которыми журналист при всем своем большом жизненном опыте не обладал.
«В 1882 г. редакция командировала меня дать отчет о скачках, о которых тогда я и понятия не имел». Тем не менее с заданием он справился и даже со временем стал своим человеком на ипподроме.
Также новым было для него писать репортажи из зала суда или с места пожаров.
В репортажах Гиляровского часто можно найти указания на то, что он сам был очевидцем событий, описания, как и когда прибыл на место происшествия, от кого получил необходимые сведения. Тайны из этого журналист почти никогда не делал, хотя не всегда редакторы (по разным причинам) печатали его сообщения полностью. Поэтому в воспоминаниях Гиляровский иногда приводит дополнительные факты, раскрывает отдельные приемы и эпизоды своей репортерской работы, которые сопровождали выполнение редакционного задания.
2) Оперативность
Прибыв на задание, Гиляровский в первую очередь оценивал возможность оперативной связи с редакцией. Это интересовало его прежде всего. По условиям того времени было немаловажно знать заранее, когда будет обратный поезд, где имеется телеграф или телефон, с кем и каким путем можно от править депешу, чтобы она утром попала в номер. Такая забота была проявлением большой ответственности, и Н. Морозов, хорошо знавший Гиляровского, отмечал эту особенность репортера как черту его рабочего стиля. Он писал: «Как опытный журналист Владимир Алексеевич всегда любил находиться на всякий случай поблизости от телефона.
3) Внимательность, точность.
На месте происшествия журналист всегда внимательно осматривал местность, искал очевидцев, пытался получить дополнительные сведения, определял социальную версию случившегося, старался быть безупречным с точки зрения фактического изложения событий. Его отличало умение расположить к себе нужного человека, а иногда «взять на пушку» администратора или хозяйского служащего.
Гиляровский любил точность. Это была профессиональная черта лучших репортеров, ибо были репортеры и бесчестные, бесцеремонные врали и выдумщики. Но вместе с тем в любом событии Гиляровский видит не только сюжетную фабулу, основное его внимание всегда отдано людям — непосредственным участникам событий и тем, кто лишь присутствует (как и он) при этом. Отсюда — запас сведений, новостей, знакомств. Его наблюдения многогранны, несмотря на частое прямое участие в событиях, как, например, при тушении пожаров.