Но так получалось, что сегодня наши пути-дороги вновь пересеклись. Возможно, не от хорошей жизни, но пересеклись. После звонка Колманович стало понятно, что сейчас Земфире тяжко. Это был момент истины — надо не выдрючиваться, не вспоминать старые недомолвки, а просто взять и помочь.
Недолго думая, я согласился. Не стал спрашивать у Насти, почему она звонит именно мне. Ведь у артистки, как известно, есть пресс-служба и выпускающий лейбл с целым отделом сотрудников, ответственных за «связь с общественностью». Но времени на риторические вопросы не было. Счет шел на часы. И я начал работать по «инциденту в Якутске».
Утром стало понятно, что ситуация с концертом Земфиры выглядит ужасно. Прямо-таки Карибский кризис. Информационная лента ИТАР-ТАСС сообщала леденящие душу подробности. Новости, полученные по линии МВД Якутии и МЧС Якутии, активно зачитывались по радио. Утренние газеты пестрели заголовками: «Земфира, несущая горе», «Опасные гастроли», «Кровавый хит Земфиры», «На концерте Земфиры в Якутске пострадали люди», «Девочка созрела: Земфире грозит уголовное дело».
Суть статей сводилась к тому, что во время концерта на поле стадиона «Туймаадс» прорвалась толпа, которая смела буквально все — начиная от милицейского оцепления и заканчивая электропроводами. Как сообщала «Комсомольская правда», в давке были покалечены 19 человек, из которых двое находятся в реанимации: один — со сломанным позвоночником, второй — с переломом основания черепа. Если верить этой информации, в Якутске случился доморощенный Алтамонт, от трагических последствий которого группа Rolling Stones не может «отмыться» даже спустя сорок лет.
К сожалению, многие материалы изобиловали непроверенной информацией. В нескольких газетах певицу называли «обкуренной», а тексты иллюстрировали фотографиями обезумевшей толпы, сделанными на концертах других групп. В ряде публикаций сообщалось о гибели сотрудников милиции. Это была откровенная ложь, характеризующая щепетильность и профессионализм изданий.
Телевидение сохраняло нейтралитет, ограничиваясь сухими сообщениями. Скорее всего, из-за отсутствия «картинки» со стадиона. Из информационных выпусков НТВ выяснилось, что во время концерта в Якутске машины «скорой помощи» не могли проникнуть на арену, поскольку все ворота оказались закрыты, а сотрудники стадиона искали ключи в течение тридцати минут.
Официальный сайт Земфиры в это время просто безумствовал. «Земфира молодец, — писал один из очевидцев. — Это единственный концерт, который прошел в этом отмороженном городе с таким грандиозным успехом. Она завела народ. Якутск такого еще не видел. А то, что кого-то помяли, — вина организаторов».
Концерт состоялся во вторник. Неопределенность висела в воздухе, и репутация артиста могла рухнуть мгновенно. Самое удручающее заключалось в том, что целые сутки никто не мог ответить на вопрос, погибли ли на стадионе люди. Сама Земфира до сих пор находилась в Якутске — давала на видеокамеру показания правоохранительным органам. Со слов Колманович, артистка вынуждена была принести извинения, но всю ответственность за происшедшее возложила на организаторов — местную фирму «Овация».
Мы с Настей стали лихорадочно рассуждать. Если группе удастся прилететь в Москву в среду, то надо срочно собирать пресс-конференцию. Чем быстрее, тем лучше. Договорились на четверг, 14 сентября. Я предложил проводить акцию днем — чтобы информация успела попасть в утренние газеты. Тогда репортажи появятся в номерах за пятницу — как правило, в этот день недели у изданий самый большой тираж.
В случае успеха нашей акции все вопросы вокруг Якутска исчезнут автоматически. Или забудутся за выходные. А в понедельник опять что-нибудь случится.
…Поздно ночью я нашел администрацию клуба «16 тонн», которая любезно согласилась предоставить нам помещение. Итак, общение Земфиры с прессой должно было состояться 14 сентября 2000 года в клубе «16 тонн». Начало — в 15 часов.
По иронии судьбы, именно в этот день и именно в этом клубе у нас уже была запланирована презентация группы «Небо здесь». По ряду причин эту договоренность нельзя было отменить. Правда, брифинг «Небо здесь» начинался несколькими часами позже, и между собой эти события никак не пересекались. Работа по «Небу здесь» велась моими сотрудниками давно. Поэтому за это мероприятие я был спокоен и целиком сконцентрировался на Земфире.
В это время группа «Земфира» не без приключений вылетела из Якутска и вышла на связь в Москве. Понимая, что до пресс-конференции остается меньше суток, Земфира первый звонок сделала мне. На правах старых приятелей мы без разминки начали телефонное интервью. Я включил диктофон. Земфира говорила о случившемся доверительно, без пауз, не входя в ненужный артистический образ. Монолог певицы слушался на одном дыхании.
«Мы приезжаем на стадион и видим, что рядом с полем ставят ограждения. Мы спрашиваем: „Почему?“ Нам отвечают, что власти запретили людям выходить на поле. Я говорю: „В таком случае я не выйду на сцену“. Мне как бы объясняют, что я не люблю своих поклонников — их тысяч десять придет. Вроде бы обычная тяжба, я с такими сталкиваюсь каждый пятый концерт, когда говорю, что не выйду. А мне организаторы заявляют: „Тогда выйдем мы и скажем, что ты отменила концерт“... Суть проблемы. Очень маленькая сцена, в высоту сантиметров пятьдесят. Находится она даже не посреди поля, а там, где стоят ворота. Ну сам подумай. Заплатил человек сто рублей за билет. И что он видит? Земфиру ростом в три сантиметра. И слышит Земфиру как из радиоприемника… Даже хуже — нам выставили плохую аппаратуру, раз в десять слабее, чем нужно. Два киловатта вместо двадцати.
В итоге я все-таки решила играть… Песне на десятой говорю: „Уважаемые зрители, приглашаем вас на поле“. И как только они ломанулись, мусора стали людей бить. Брали со сцены наши запечатанные бутылки с водой и херачили ими людей по башке. Люди подбежали к сцене, получили бутылками по голове и убежали…»
Я поймал себя на мысли, что у меня не возникает сомнений в подлинности этого монолога. Земфира говорила быстро, часто ругалась матом — это был честный рассказ. Чувствовалось, что за последние пару суток человек действительно пережил немало.
Когда я успевал вклиниваться в ее монолог с вопросами, она не увиливала от ответов. «Зачем ты позвала людей на поле? — Я еще раз решил уточнить «скользкую» часть рассказа. — Ведь это — реальный риск и ответственность…»
«Да, я пригласила людей поближе к сцене, — нетерпеливо перебила меня Земфира. — Потому что считаю, что отсутствие зрителей разрушает концепцию группы. Целиком и полностью. Перед нами в Якутске выступал Киркоров, который ездил на машине и под полную фанеру якобы пел. Рот открывал. У меня же аппаратура, микрофон на шнуре… Во время концерта на сцену вышел какой-то мусор и стал махать перед моим лицом указательным пальцем. Мол, не надо так делать. И я сказала: „Уважаемые милиционеры! Сцена — это место для артистов или для очень талантливых людей. Просьба впредь сюда не подниматься“. А он был заместителем министра МВД республики Саха. И очень обиделся. …Организаторша испарилась еще в середине концерта. Она объявилась только на следующий день в аэропорту. И сказала мне, что я спровоцировала народ. Все глупо. Ну не Земфира же должна отвечать за порядок на концерте. Они просто не справились. Они сами создали провокационную ситуацию… А потом я в шоковом состоянии прилетаю в Москву, а тут все эти новости. Я не знаю, почему это всё раздули. Может, мусора боятся, что на их головы упадут вот эти жертвы. И они решили проблему очень быстро. И очень такими знакомыми методами — ниже пояса».
Выводы после рассказа Земфиры были неоднозначными. В якутской больнице в любой момент могли умереть люди. Тогда от местных органов правопорядка можно было ожидать любой дезинформации.
Просчитывая варианты развития событий, я попытался подготовиться к наименее благоприятному из них. В случае трагического исхода нам пришлось бы напоминать прессе, что на рок-концертах, как, впрочем, и во время футбольных матчей или гонок «Формулы-1», порой гибнут люди. За пару месяцев до этого на датском «Rockilde Festival» во время концерта Pearl Jam погибло девять зрителей. Американский тур Mэрилина Мэнсона ознаменовался жертвами в Литтлтоне. К сожалению, подобных прецедентов было немало. Про Алтамонт можно даже не вспоминать…
Понятно, что ни одного вменяемого человека эти факты порадовать не могли. Но сейчас они были нужны на случай стихийного диспута из серии «риск на рок-концертах». Наивно сравнивать безопасность публики на концертах джазовой музыки в Архангельском со стадионными выступлениями группы «Алиса». Как сейчас принято информировать в европейских отелях — swimming at your own risk. Назвался груздем — полезай в кузов…
Пока я занимался этим невеселым теоретизированием, сотрудники «Кушнир Продакшн» висели на телефонах. К вечеру 13 сентября на пресс-конференцию аккредитовались 14 телекамер, а также представители большинства ведущих изданий: «Аргументы и факты», «Семь Дней», «Известия», «КоммерсантЪ», «Комсомольская правда», «Московский Комсомолец».
Параллельно мы попробовали провести разведку боем — Земфира вышла в прямой эфир радиопередачи «Клиника 22», чтобы пообщаться с поклонниками и пролить первый свет на «инцидент в Якутске». «Был потрясающий момент, когда Земфира приехала после этой трагической давки в Якутске, — вспоминает ведущий ток-шоу Юрий Сапрыкин. — Певица сидела в эфире, не глядя ни на кого, в темных очках, и в абсолютно подавленном состоянии отвечала на какие-то вопросы…»
Я думаю, что после этого радиоэфира в голове у Земфиры произошла определенная переоценка ценностей. По крайней мере, как отвечать не надо, она уже понимала. Или чувствовала…
На следующий день певица выглядела сконцентрированной и настроенной решительно. Ее музыканты собрались в клубе «16 тонн» задолго до начала пресс-конференции. Убийцами якутских детей, как их пыталась изобразить желтая пресса, они явно не выглядели. Тут же находились готовые к любым поворотам судьбы Настя Колманович, организатор тура Хизри Байтазиев, а также юрист Андрей Сотников и роуд-менеджер Георгий Портной.