Тут возможна аналогия с событиями 1993 года. Верховный Совет России состоял из крайне реакционной части номенклатуры, которая фактически и должна была до этого уйти с политической арены, но вместо этого она вытолкнула Ельцина на авансцену и его руками расправилась с прогрессивными силами. Эта часть затем попыталась воздействовать на Ельцина, но у нее не получилось, вот тогда-то, поскольку Ельцин не хотел и впредь считаться со своими прародителями, а начал свою игру, и произошел раскол в высших эшелонах власти. Так вот, Верховный Совет России в тот момент тоже оседлал правильные и хорошие лозунги. Он говорил о защите Конституции, о демократии, и тут произошла парадоксальная вещь. Правильные вроде бы лозунги должны были привести к печальным результатам, потому что, если действовать по Конституции, Ельцин должен был быть отстранен от власти, и в точном соответствии с буквой закона власть должна была перейти к Верховному Совету России, что было гораздо хуже Ельцина, поскольку там находились самые «отстойные» силы реакционной номенклатуры. Их приход к власти был чреват полнейшей деградацией Российского государства, поскольку они были еще хуже Ельцина. И слава богу, что этого не произошло. А использовали они хорошие, правильные слова «конституция» и «демократия».
Правда, произносившие их забыли, что они не придерживались Конституции и демократии, когда всего лишь за пару лет до этого упраздняли Советский Союз и изгоняли из Кремля Горбачева. Тогда почему-то их не интересовала Конституция. Но в 1993 году силы, действовавшие через Верховный Совет России, выступали под правильными лозунгами. Поэтому и сейчас тем группам, которые отстраняются от высших эшелонов власти, отходят на другие позиции и фактически не могут рассматриваться как участники будущего политического и экономического процесса, ничто не мешает применить ту же тактику. Они могут произносить очень правильные фразы о разделении полномочий, о представительных органах власти, о необходимости определенного соотношения между Центром и регионами; говорить о борьбе власти с гласностью и свободой слова, хотя очевидно, что свобода слова, которую они защищают, была свободой высказывать только одну точку зрения, а именно ту, которую пропагандировали Чубайс и его единомышленники и которая, как уже было показано, являлась доминирующей идеологической конструкцией, обеспечивающей бесперебойное функционирование механизмов отъема собственности и денег у всего остального населения. Та же самая тактика может быть применена и сейчас. В этой связи Путин в своем противостоянии олигархам в какой-то степени напоминает Горбачева в его противостоянии реакционной части политбюро.
ПЕРЕПИСЫВАЯ ЗАНОВО
Чем дальше Путин будет идти по пути развития конкуренции и проведения действительных экономических реформ, тем острее будет его конфликт с олигархами, так как они так же, как и их прародители — реакционеры политбюро, то есть паразитическая часть номенклатуры, не заинтересованы в каких-либо переменах. Их задача — сохранить контроль над теми же отраслями и предприятиями, что и в 1991 году. По сути, в той мере, в какой Путин борется с олигархами, он воспроизводит модель Горбачева, его поединки с политбюро. Интересно, что Путин вообще на самом деле имеет дело с теми же силами, которые просто трансформировались и эволюционировали 1989—1999 годы. Именно многократная передача власти по цепочке от реакционной части аппарата Ельцину, «шокотерапевтам» и приватизаторам, а затем олигархам привела к тому, что теперь Путин заново должен начинать реальные реформы. Конфликт Горбачева с реакционной частью политбюро, который был подробно исследован и находился в центре внимания отечественной и мировой общественности в конце 80-х годов, воспроизводится на новом этапе, причем в еще более острой форме. Все проблемы страны за это время только обострились, страна оказалась еще гораздо более ослабленной, и возникшая олигархическая система еще более уродлива, чем существовавшая при власти политбюро и централизованном руководстве экономикой в условиях административно-командной системы.
При наличии огромного количества неэффективных черт и недостатков, которые, естественно, были у советской системы, у нее все-таки были и некоторые преимущества по сравнению с капиталистическим обществом за счет возможностей внеэкономического принуждения, идеологической обработки населения, возможности мобилизовать значительные ресурсы на крупные инвестиционные проекты, а иногда и на развитие научно-технического потенциала. Олигархическая же система, как мы видели, вообще лишена каких-либо достоинств. Она не может похвастаться даже теми преимуществами, которые были у системы политбюро, потому что в отличие от нее олигархическая система представляет собой просто запущенный маховик изъятия огромных средств из бюджета страны и перераспределения их в интересах узкой группы людей, перекачки этих капиталов на Запад. При этом все возможности для инвестирования, решения социальных программ, прогнозирования и планирования, для того чтобы обеспечить народно-хозяйственные приоритеты и долгосрочные интересы общества, оказались утеряны.
В результате Путину приходится начинать снова экономические реформы и политические преобразования в гораздо худших условиях, чем были у Горбачева в конце 80-х годов, поскольку за это время выросла гигантская коррумпированная и абсолютно косная машина. При этом сама культура экономики отсталая, она не соответствует мировому уровню, оборудование изношено, производственный потенциал подорван, а политически эта система еще более реакционна, чем существовавшая ранее. Она воспроизвелась в ухудшенном виде.
Добавились новые проблемы и недостатки, а старые достоинства исчезли. Таким образом, преобразование этой воспроизведенной системы представляет гораздо более трудную задачу. В этом и состоит историческая миссия Владимира Владимировича Путина — ему суждено остановить процесс развала, деградации экономики страны и вернуть жизнь в ее политический и социальный организм, поскольку экономический крах сопровождается сегодня и тяжелейшим идеологическим банкротством в связи с тем, что произошла дезориентация основной массы населения, скомпрометированы многие идеи и начинания. Энергия масс, которая была на стороне Горбачева в конце 80-х годов и способствовала переменам, сейчас недоступна Владимиру Владимировичу Путину, поскольку за это время людей задавили бытовыми проблемами, многократно обобрали разнообразными способами через отъем сбережений, «шоковую терапию» и либерализацию цен, через псевдоприватизацию и ваучеры, банковские кризисы и махинации с валютными курсами, пирамиды, дефолт. Получая на протяжении десяти лет столь жестокие удары, люди впали в такое состояние, когда они уже ни на что не обращают внимания, не верят ни в какие позитивные изменения и в этом смысле достаточно пассивны.
Поэтому мобилизовать их на новое начинание и как-то оживить жизнь в стране стало гораздо труднее, чем было в конце 80-х годов. Это еще одно печальное наследство, доставшееся Владимиру Владимировичу Путину, — тяжелейший идеологический, идейный, моральный кризис, утрата обществом моральных ценностей и ориентиров. Вместе с развалом экономики все это составляет единое целое, вливаясь в общий кризис, который возник в стране в результате реставрации, по сути, ухудшенного варианта советской системы в виде олигархического криминального капитализма. Поэтому преобразовать что-либо в такой системе не так просто, это требует гораздо большей изобретательности, дальновидности, поскольку надо продумать, как будут реагировать на то или иное действие многочисленные группы влияния и прогнивший аппарат, который в значительной степени затаился и готовится в какой-то момент обрушить возможные экономические реформы. При этом нельзя не учитывать международную изоляцию России и ослабление ее внешнеполитических позиций в результате неэффективных действий прежнего руководства и проводимой им бездарной политики односторонней ориентации на западные страны.
Как уже говорилось, западные страны не являются конечно же врагом России и в принципе не заинтересованы в ее распаде и дезинтеграции, но, с другой стороны, США и Европа в то же время не заинтересованы, чтобы Россия превращалась в самостоятельный центр влияния, в самостоятельного игрока на международной политической и экономической арене. США и Европа готовы поддерживать Россию как противовес таким странам, как Китай и Япония, чтобы не допустить их слишком серьезного усиления, готовы терпеть интересы России на территории СНГ только в том объеме, в каком это необходимо для поддержания международной стабильности в целом.
Кроме того, тяжким наследством для Владимира Владимировича Путина является, конечно, противодействие регионов, возникшее в эпоху Ельцина. Исторически Ельцин пришел к руководству страной в результате распада СССР, и одним из направлений его деструктивной деятельности было апеллирование к лидерам союзных республик и обещание им свободы, если они совместно с ним выступят против Горбачева и Центра. На этом строилась игра реакционной номенклатуры и ее приспешников на местах, «царьков», выигравших впоследствии больше всего, когда во многих странах СНГ к руководству пришли бюрократические и финансовые кланы, оседлавшие идею независимости. Они, кстати, дополняли в этом смысле интересы западных стран, потому что западные страны также были заинтересованы в распаде Советского Союза.
Лидеров регионов, прежде всего автономных национальных республик, пытались использовать в борьбе против Ельцина, в свою очередь пугая его распадом России, но этого не случилось. Запад не был заинтересован в полном распаде России и боялся такого процесса. Но лидеры регионов вошли во вкус, они уже привыкли жить в условиях противостояния Горбачева и Ельцина, им это понравилось. После того как Ельцин пришел к власти, он вынужден был заплатить за эту власть так называемым суверенитетом.