Но в борьбе с «семьей» Примаков все-таки потерпел фиаско. К сожалению, он не рассчитал свои силы, и «семья» смогла помешать ему в осуществлении его планов. В «семье» в тот момент задавал тон уже Роман Абрамович (Березовский был несколько отдален, Юмашев также несколько отдалился, его место перешло к Волошину). В этот момент удалось Примакова все-таки скинуть и назначить на пост премьер-министра Степашина, навязав ему при этом почти весь кабинет. При этом ходили слухи, что каждый кандидат на пост министра должен был выдержать собеседование с Романом Абрамовичем, который лично должен был утверждать каждого на должность. В результате этих собеседований сформировался очень странный кабинет, в котором, кстати, кроме Степашина командовал Николай Аксененко, который также в тот момент фактически претендовал на пост премьера, а впоследствии по понятным причинам мог расцениваться как кандидат на пост президента.
Всем памятен тот эпизод в Государственной Думе: когда была внесена фамилия Степашина, Селезнев сказал, что за час до этого ему позвонили и сказали, что будет внесена фамилия Аксененко. Это показывает, насколько легко в тот момент принимались такие исторические, эпохальные решения. По слухам, благодаря Чубайсу весы склонились в пользу Степашина, однако всего лишь через три месяца и эти решения все были пересмотрены, Степашин также был отправлен в отставку, и, окончательно запутавшись в интригах, «семья» допустила, что премьером и впоследствии президентом стал Владимир Владимирович Путин.
Единственное, что успела сделать «семья» — это окружить его своими ставленниками. Это прежде всего руководитель администрации Волошин и премьер Касьянов (его звезда, кстати, зажглась тоже приблизительно в тот момент, когда был отставлен Примаков и назначен Степашин, он тогда занял пост министра финансов, как оказалось, послуживший хорошим трамплином для прыжка вверх). Кроме того, «семья» сумела обеспечить занятие хороших позиций таки-ми «левосторонниками», как Сергей Шойгу, Михаил Ресин, министр иностранных дел Иванов. Так что в какой-то степени семейная группа выполнила свою задачу, во всяком случае, если считать мерилом эффективности ее работы не успехи страны, а личный успех и обогащение ее участников. С помощью этих «дворцовых» интриг они обеспечили значительную конвертацию (уже знакомую нам по 90-м годам) власти в собственность, политического влияния — в экономические привилегии, в финансы, имущество. В этом группировка преуспела, свидетельства чего мы получаем до сих пор в виде приобретений различного рода, совершаемых представителями этого крыла на Западе.
Но в 1998 году эти люди думали только о том, каким образом остаться поближе к Кремлю. Поэтому задачей было стравливать политических деятелей между собой, по возможности устранять тех из них, кто проявлял независимость, и добиться прихода к руководству людей, которые не могли сразу же привести с собой команду.
Как и любая инерционная косная система, олигархическая криминальная система эпохи позднего Ельцина в вопросах своего выживания являлась успешной. Что касается собственного выживания, такого рода системы действуют намного эффективнее систем демократических, намного эффективнее тех организаций, которые нацелены на экономический рост, рост производительности труда. Они, напротив, направляют всю свою энергию на поддержание своей власти, своего положения и зачастую более четко отслеживают и обеспечивают свои частные корыстные интересы. Поэтому они в значительной степени более способны к адаптации даже в изменившихся условиях. Так устроена в целом экономическая и политическая жизнь. Поэтому насколько эта группа была не способна реально управлять обществом (а это показал дефолт), настолько она была способна к выживанию, к борьбе за существование, к овладению богатствами, финансами, ресурсами, собственностью.
Все события периода 1998—1999 годов, все, что происходило в борьбе за власть, скандал с прокурором Скуратовым, странные истории, связанные с деятельностью семейных представителей в эшелонах власти, ярко иллюстрируют нравы, которые царили в тот момент, показывают, насколько эти люди не соответствовали тому уровню, на котором оказались. Это можно понять по всему их поведению, по их взглядам на жизнь, по их пониманию своих задач, своей роли в обществе, абсолютному пренебрежению интересами государства, неспособностью работать на какое-то благое дело. Они даже потеряли ощущение, что в стране есть и другие люди, помимо личностей с полным отсутствием гражданской позиции, разложившихся и деградировавших, которым в былые времена вход в Кремль был бы заказан.
Но в результате ротации кадров, которую обеспечила победившая в середине 90-х годов криминальная олигархическая бюрократическая система, только такие личности и могли попасть на вершину власти, поскольку эта система выдвигала людей по принципу их профнепригодности и некомпетентности. Чем менее был человек способен осуществлять свои функции, тем легче он вытаскивался на поверхность, поскольку был обязан полностью тем силам, которые проплатили его продвижение и вытолкнули его в высшие эшелоны.
ЧАСТЬ 4
ПАРАДОКС ПУТИНА
НАКАНУНЕ, ИЛИ «СЕМЬЯ» НА РАСПУТЬЕ
Итак, почему Путин, выдержав сложную схватку в верхах, которая велась на протяжении 1997-1999 годов, все-таки оказался избранником «семьи» и стал впоследствии президентом? До своего назначения на пост премьер-министра в августе 1999 года Путин не пользовался в стране широкой известностью. В 90-х годах он работал первым заместителем Анатолия Собчака. Потом, после поражения Собчака на выборах в 1996 году, когда бюрократия под руководством Центра организовала смещение Собчака и поставила на его место «хозяйственника» Яковлева, Путин ушел из питерских органов власти в Управление делами Президента РФ. Там он поработал некоторое время и был назначен в Администрацию президента, сначала в контрольное управление, а потом — первым заместителем руководителя администрации, впоследствии — директором ФСБ, секретарем Совета безопасности и, наконец, премьер-министром. Если учесть, что в структуре московской власти он появился всего лишь осенью 1996 года, такая стремительная карьера означает, что в основе этого продвижения лежали какие-то серьезные обстоятельства. Дело в том, что продвижение Путина происходило на фоне все более и более обостряющейся борьбы кланов на самом верху.
Лебедь, раки щуки...
Действительно, наиболее мощные кланы уже открыто претендовали на господство в постъельцинский период. Прежде всего это была группа Лужкова, которая, как уже говорилось, представляла собой мощную финансово-политическую группировку. И во главе ее стоял достаточно харизматичный лидер, проявивший себя неплохим руководителем за долгое время пребывания на посту мэра Москвы, а Москва являлась и является сердцевиной всей макроэкономики, финансовой и политической жизни страны. Кроме того, существовало мощное топливно-энергетическое лобби, прежде всего газпромовское, которое представлял Виктор Степанович Черномырдин, в то время имевший серьезную поддержку как в России (со стороны ряда олигархов), так и за рубежом (в первую очередь со стороны США).
Наконец, в 1998 году после дефолта резко выросла популярность Евгения Максимовича Примакова, который пришел во власть в сложный для страны момент и сумел остановить кризисные явления, навести некоторый порядок после трагических событий августа 1998 года, когда миллионы людей были разорены в одночасье. Примакову приходилось действовать в условиях тяжелой политической борьбы. Он был не в самых лучших отношениях с «семьей», особенно с Березовским и другими олигархами, и испытывал давление со стороны коммунистического лобби, которое в значительной степени являлось его опорой в правительстве. Вспомним, что в результате сложной политической интриги коммунисты-зюгановцы очень усилили свои позиции в августе 1998 года. Играя на противоречиях, возникших между Лужковым и Черномырдиным, они сумели выдвинуть в правительство Маслюкова, могли контролировать Государственную Думу, во главе которой стоял Селезнев, и были способны влиять на принятие политических решений, так как в этот момент Примаков вынужден был опираться на «левый» парламент.
Тем не менее Примаков пользовался достаточно большой популярностью и также мог претендовать на высший пост в государстве, поскольку имел большой авторитет в мире, внутри страны, хорошие связи и опору в спецслужбах, силовых структурах. Так что он представлял еще одну мощную финансовую, даже скорее административную, политическую группу влияния.
И наконец, популярен был в тот момент генерал Лебедь, которого расценивали как харизматичного лидера. Многие считали, что олигархи могут совместными усилиями обеспечить ему мощную пиар-кампанию: поддержку в прессе и на всех телеканалах. Довольно раскрученный образ бравого генерала, правдоруба и человека из народа мог бы обеспечить Лебедю значительное количество голосов избирателей, если бы олигархи все-таки решили поставить на него. И он мог в определенном смысле их устроить, поскольку не имел ни малейшего представления о политических и экономических процессах в стране, ни собственной команды, ни специальных знаний, требующихся для управления, то есть был бы идеальной ширмой для дельцов олигархической группы. Так что у него тоже были неплохие шансы: стремление олигархов поставить на президентский пост человека, полностью неспособного к управлению страной, могло сделать его подходящей фигурой.