Это наталкивает на мысль о том, что таким образом была проведена еще одна хорошо спланированная операция по выкачиванию средств из населения и перераспределению их в пользу новых структур. Прежде всего это были те финансовые структуры, которые могли эти средства аккумулировать на своих счетах и которые, не участвуя формально в этой деятельности, наблюдая за пирамидами и их руководителями со стороны, скорее всего, и были инициаторами их создания.
Очевидно, что каждая пирамида была связана с той или иной финансовой группой. Проследить непосредственную связь в каждом случае, может быть, затруднительно, но, конечно, те финансовые группы, те банки, которые были совершенно легальны и не занимались «пирамидостроительством», могли через подставные структуры создать и «раскрутить» пирамиды, с тем чтобы через некоторое время уничтожить их и аккумулировать у себя полученные ими средства. Так что связь пирамид с верхушкой банковского финансового мира, на мой взгляд, не вызывает никаких сомнений. Очевидно, что для раскрутки этих организаций нужны были, во-первых, мощные финансовые средства для рекламы, во-вторых, достаточно серьезная «крыша» (как правило, государственная, тесно связанная с перекачанными в финансовые группы средствами) и, кроме того, для этого должны были быть технические возможности, помещения для одновременного открытия большого количества пунктов приема денег.
Все это было под силу уже действующим финансовым группам, и никакие аутсайдеры на таком уровне в этот момент уже появиться не могли. Маловероятно, что в этот момент могли вдруг всплыть новые бизнесмены. Так что, скорее всего, пирамиды представляли собой нелегальную, теневую часть деятельности легальных, формально процветающих банковских структур и позволили добиться еще одного перераспределения.
Экономика чеченской войны
Для того чтобы окончательно разобраться в событиях этого периода, необходимо, естественно, остановиться на начавшейся войне в Чечне, в какой-то степени также входившей в число перераспределительных каналов, которые действовали в этот момент перегруппировки сил в рамках позиционного маневрирования в условиях первичного раздела политической, экономической власти и необходимости подготовиться к окончательному ее разделу. Поэтому можно отметить также еще и чеченский перераспределительный канал.
Дело в том, что в результате начала боевых действий в Чечне и последующего восстановления Чеченской Республики У ряда группировок, которые в большей степени были связаны с чеченской проблематикой, появились каналы политического влияния. В первую очередь тут следует назвать Бориса Абрамовича Березовского, но, естественно, в контроле над политическими группировками в Чечне, торговле оружием, связях с «армейскими коммерсантами» были замешаны и другие финансовые группировки.
Естественно, параллельно формировались и собственно экономические рычаги, поскольку Чечня постепенно превратилась в гигантский насос по откачиванию ресурсов, финансовых средств как на ведение войны (эти ресурсы должны были идти по каналам Министерства обороны), так и на восстановление Чеченской Республики, на обеспечение политического влияния в ней (по каналам других ведомств), то есть Чечня постепенно превратилась из мухи в слона и резко усилила роль некоторых финансовых группировок политически и экономически.
Одновременно наращивали себе мускулы региональные коммерческие и политические группировки. В некоторых регионах, прежде всего в таких, как Татария и Башкирия, исключительно местная власть осуществила захваты политических и экономических рычагов влияния. Власть сконцентрировалась и создала режимы, похожие на восточные, которые полностью ушли из-под контроля Центра и в принципе составляли еще один вид финансовых групп наряду с действующими на федеральном уровне. Это был достаточно устойчивый вид финансовых группировок, которые были заинтересованы в войне с Чечней, поскольку она не давала центральной власти всерьез заниматься вопросами налогообложения этих регионов. Фактически, таким образом, в 1994—1995 годах уже заявляли о себе олигархи, фигурировавшие во всех этих перераспределительных каналах как главные действующие лица.
«Выходят на арену силачи...»
Летом 1994 года на политической авансцене появился Березовский. Об этом возвестил взрыв его «Мерседеса», который связывают с началом вражды Березовского с Гусинским, тоже к тому времени прочно вставшим на ноги: с одной стороны, он являлся уполномоченным банкиром московского правительства, а с другой — смог создать мощное лобби рядом с президентом Ельциным, в результате чего ему был передан канал НТВ. Впоследствии конфликт этих двух бизнесменов во многом определит панораму политических событий в России на долгие годы. Березовский к концу 1994 — началу 1995 года уже начал акционировать ОРТ.
Внедрение олигархов в средства массовой информации, прежде всего в телевидение, обострение борьбы между ними ознаменовало убийство Листьева. Оно явилось толчком к усилению влияния ближнего круга президента Ельцина на процесс принятия решений и в то же время активизировало борьбу внутри его ближайшего окружения накануне выборов 1996 года. Здесь надо отметить такие первые конфликты, как появление статьи «Падает снег»1 и «наезд» на Гусинского в декабре 1994 года, его бегство из России. В этом конфликте на стороне Березовского действовала служба безопасности президента, возглавляемая Коржаковым. Кроме того, после убийства Листьева возник резкий конфликт с московским мэром Лужковым, а Гусинский как раз был на его стороне. Начал заявлять о себе и Владимир Потанин, банк которого в этот момент тоже уже вошел в число главных уполномоченных банков на федеральном уровне, сосредоточив счета таких предприятий, как «Норильский никель», который он впоследствии приватизирует, а также таможенные и иные платежи.
Быстро развивался «Альфа-банк», возглавляемый министром гайдаровского правительства Петром Авеном и его партнером Михаилом Фридманом. И среди других олигархов можно отметить Михаила Ходорковского, впоследствии узника «Матросской тишины», который уже тогда входил в
1 Российская газета. 1994. 19 ноября.
высшую элиту государственной власти, а также банкиров Смоленского (банк «Столичный»), Олега Бойко, получившего известность в результате истории с Национальным фондом спорта и упомянутого скандального банкротства «Национального кредита» в 1995—1996 годах.
Кроме того, в элиту входили такие банки, как «Инкомбанк» Виноградова, исчезнувший после дефолта 1998 года, и «Империал» во главе с Родионовым — банк, близкий к «Газпрому» и газпромовской группировке, которая, кстати, являлась одной из мощнейших благодаря свободе установления тарифов, неограниченному монополизму, уникальному экспортному потенциалу. Эта группировка имела своим представителем премьер-министра страны Виктора Степановича Черномырдина, а его правая рука — Рем Иванович Вяхирев — по сути дела, стал олигархом из олигархов.
Сообщающиеся сосуды
Усиление исполнительной власти в конце 1993—начале 1994 года ознаменовалось одновременным усилением народившихся уже к тому моменту так называемых бизнес-структур — коммерческих структур, которые в значительной мере в новой властной группировке курировал Анатолий Борисович Чубайс. Дело в том, что значительная часть этих структур создавалась в результате проводимой им приватизации и поэтому сам народившийся так называемый российский бизнес с самого начала был связан исключительно с Чубайсом.
Чубайс и его партнеры-бизнесмены успешно играли в 1992—1993 годах на противоречиях между Ельциным и Верховным Советом с помощью заклинания «Коммунисты рвутся к власти». Успех игры «Ельцин против коммунистов», придуманной Чубайсом и Гайдаром в принципе и обеспечил усиление позиций самого Чубайса и связанных с ним нуворишей, появившихся в 1992—1993 годах в результате раздела собственности. Дело в том, что связь Ельцина с коммунистами, а также четкая взаимосвязь усиления Гайдара и Чубайса и поведения коммунистов не вызывает никаких сомнений. Каждый раз чем сильнее были так называемые коммунистические выступления, тем сильнее становилось влияние Чубайса и Гайдара. Так было и в 1991, и в 1992, и в 1993 годах, так будет и в 1995, и в 1996 годах.
Все время усиление коммунистической партии (КП РФ) и ее наступление вызывало встречное движение — появление на политической сцене радикальных демократов. Они поднимали шум об угрозе демократической революции и тем самым отвлекали внимание от обнищания людей, создавали тревожную и напряженную обстановку в обществе и в результате получали карт-бланш для проведения очередных непопулярных действий вне всякого контроля, поскольку в условиях войны, конечно, спрашивать с тех, кто бросается на амбразуру, о какой-то конкретике не полагается.
Таким образом, постоянное манипулирование общественным мнением с помощью имитации борьбы с коммунистами позволяло оправдать любые действия пришедшей под демократическим флагом к власти самой реакционной и «отстойной» части коммунистического аппарата. Жупел борьбы с коммунизмом использовался для укрепления власти той самой партийной номенклатуры, которая вроде бы от власти давно уже была отстранена. Получалась интересная схема: партийная номенклатура отстранена, бороться с ней взялись как раз ее прямые ставленники, которые дискредитировали демократические лозунги, под их прикрытием отстранив настоящих демократов, захватив власть в стране и получив карт-бланш на присвоение собственности. И она была присвоена через превращение из общенародной в частную той самой партийной номенклатурой, которая уже 70 лет распоряжалась этой собственностью.
Вместе с тем партийная номенклатура могла через распространение в обществе коммунистической идеологии (а это была естественная реакция на проведение столь безобразных реформ, как «шоковая терапия» и приватизация) все время раскручивать угрозу «реставрации» коммунизма, запугивая людей возвратом в кровавый 1937 год. Такая схема позволяла номенклатуре еще больше укреплять свою власть, используя радикал-демократов и коммунистов, как две руки или же как два сообщающихся сосуда: чем больше было в одном, тем больше должен был наполниться и другой.