Конечно, можно высказывать сомнения, относительно реалистичности подобного проекта, но преимущества его очевидны. По крайней мере, они были несомненны и для американской стороны. Концепция инвестиций в советскую экономику получила положительный отклик среди американских деловых кругов и была взята на «глубокую проработку». В результате были сформулированы и некоторые принципиальные условия. Условие, которое должен был выполнить СССР, состояло в обеспечении политической стабильности и предоставления гарантий необратимого движения к рынку, что на тот момент представлялось, безусловно, выполнимым. Второе условие оказалось гораздо более сложным. Его выполнение зависело на этот раз исключительно от воли правительства США. Дело в том, что окончательное решение американских деловых кругов упиралось в нежелание американского правительства взять линию на поддержку частных инвестиций в экономику СССР. Госдеп волновали исключительно политические аспекты перестройки, а не вопросы партнерского экономического сотрудничества. СССР оставался стратегическим соперником США. В результате в инвестициях Советскому Союзу было отказано, и отказано как серьезному экономическому конкуренту.
Та же самая цифра в 24 миллиарда возникла вновь в 1992 году, уже в качестве обещаний со стороны Запада. Но то были не реальные инвестиции, которых Россия так и не дождалась, эти обещания играли роль пропагандистской приманки, за которую с беззаветной радостью ухватилось гайдаровское правительство, продолжая свой курс «шоковой» терапии под руководством Джефри Сакса и Ослунда Андерса. Гайдар и его команда оказались столь усердными неофитами свободного рынка и в этом смысле чрезвычайно
удобными с точки зрения Запада, что могли обойтись одними обещаниями западных инвестиций и с радостью оправдать высшими макроэкономическими смыслами любой самый невыгодный для России кредит и согласиться загонять экономику страны под любые условия МВФ для стран третьего мира.
ЭТАП ВТОРОЙ. БОЛЬШОЙ СКАЧОК
ПРИВАТИЗАЦИЯ
«В начале славных дел»
Приватизация формально началась в России в августе-сентябре 1992 года, но споры о том, как ее проводить, велись задолго до этого. Вспомним, что уже в 1990 году Верховный Совет России принял закон о приватизационных чеках, предусматривающий вариант бесплатной раздачи именных приватизационных чеков населению и последующий механизм приватизации предприятий. Но затем в пылу политической борьбы этот закон был забыт.
В этот момент разгорелась схватка между союзным центром, с одной стороны, и Ельциным, его кабинетом, Верховным Советом России — с другой. Вступили в конфликт союзные и российские законы, и было не ясно, какими из них следует руководствоваться. Более того, Ельцин пошел по пути подрыва союзной системы законодательства и налогообложения, декларируя подчиненность предприятий российским органам власти. Это дезорганизовывало экономические процессы, поскольку, выходя из союзного подчинения, предприятия не переходили сразу в российское, но зачастую оказывались в «безвоздушном пространстве».
Многие крупные российские предприятия извлекали из конфликта союзной и российской властей немалую выгоду: им удавалось уклоняться как от платежей в бюджет, так и от контроля за их деятельностью, поочередно имитируя подчинение то российскому, то союзному правительству. В союзных республиках этот процесс принял еще более тяжелую форму, поскольку местная бюрократия фактически уже задолго до Беловежской Пущи осуществила прорыв к независимости от федерального центра, прежде всего от налогообложения и иных платежей в бюджет.
Итак, схема приватизации была разработана Верховным Советом России в 1990—1991 годах. Аналогичные планы существовали и на союзном уровне: там также были созданы органы, которые должны были впоследствии проводить приватизацию. Правда, на союзном уровне этот процесс шел не так быстро; предполагалось, что приватизация будет проводиться медленнее и в основном на платной основе. В российских масштабах приватизацию в тот момент курировал Михаил Малей, а в союзных — Ассикритов, возглавлявший недолго существовавшее ведомство по распоряжению имуществом СССР.
Но поскольку Советский Союз приказал долго жить, центр принятия решений в области приватизации переместился на российский уровень. А это был один из важнейших вопросов политики и экономики, поскольку речь шла о святая святых номенклатуры — общенародной собственности. Этой собственностью она давно мечтала распорядиться, и вот теперь благодаря Ельцину наиболее изворотливые из бывших коммунистических лидеров оказались в очень выгодном положении, для того чтобы завладеть общенародной собственностью и распоряжаться ею как частной.
Отец ваучерной приватизации
К концу 1991 года Госкомимущества вместо Малея возглавил Анатолий Борисович Чубайс. Он сразу же приостановил реализацию идеи приватизации по так называемым именным чекам и почему-то вообще резко выступил против бесплатной раздачи ваучеров. Отец ваучерной приватизации начал с того, что всеми силами боролся против нее и смог на некоторое время заморозить! Этот факт сегодня просто забыт. Думаю, на то было две причины.
Во-первых, по-видимому, к тому моменту как Чубайс оказался у руля Госкомимущества, выдвинувшая его, Гайдара, да и в принципе Ельцина группировка просто была еще не готова к захвату государственной собственности. Ей необходимо было время, чтобы подготовиться, создать соответствующую инфраструктуру, наладить схему мошенничества, накопить средства.
Накопление предполагалось произвести через «шоковую терапию». С ее помощью можно было изъять все средства у населения и обесценить рубль. Когда количество рублей в обращении станет огромным, накопления у тех, кто их имел, просто обесценятся; за это время можно было дать «заработать» значительные капиталы своим структурам. В период «шоковой терапии» при падении курса рубля в 100 раз удавалось извлечь стократный доход, задерживая расчеты или получая кредиты. Но доступно это было только тем, кто в тот момент находился в правительстве и все эти расчеты курировал. В одночасье к середине 1992 года эти люди, фактически ничего не делая, стали богаче в десятки и сотни раз. И этого Чубайс, будучи человеком хитрым, не мог не предвидеть.
С другой стороны, вероятно, Чубайс, как человек амбициозный, хотел возглавить процесс приватизации, присвоить лавры «приватизатора», а если бы все происходило соглас-но закону, принятому Верховным Советом, то это едва ли удалось бы: до этого вопросами приватизации ведал Малей.
Инфраструктуры для манипуляций процессом приватизации были мастерски созданы Чубайсом с помощью американских советников, некоторые из них у себя на родине впоследствии даже попали под суд: недавний процесс в Бостоне над гарвардскими специалистами Джонатаном Хейем и Андреем Шлейфером тому пример.
Итак, инфраструктура была оперативно создана в 1992 году, дружественные реформаторам организации накопили средства с помощью задержек платежей и получения кредитов. В момент банкротства Внешэкономбанка очень многие заемщики почему-то не вернули кредиты; на эти средства, вероятно, и скупались чеки во время начавшейся приватизации. Другой разновидностью махинаций было получение кредитов с помощью фальшивых авизо. «Корни» многих олигархов и финансистов, банкиров растут именно оттуда.
Экономические реформы: буря и натиск
Финансовая база была создана, личные амбиции Чубайса удовлетворены, и в августе он вдруг неожиданно объявил, что срочно начинает ваучерную приватизацию.
Реформаторы вообще любили делать все быстро, стремительно. Так действовал и Гайдар, и Чубайс, так будет действовать впоследствии Кириенко, организовавший дефолт. Когда действуешь быстро, нет никакого контроля; кроме того, надо просто успеть осуществить задуманное по принципу «куй железо, пока горячо».
Что же касается решительности Чубайса, то она, как всегда, была обоснована с помощью привычных штампов. Естественно, приватизация должна была создать базу для среднего класса, сделать невозможным возврат коммунизма. Опять стали озвучиваться страшилки о том, что коммунисты только и ждут, чтобы захватить власть и повторить 1937 год. В этом Чубайсу помогали определенные силы в Верховном Совете России, которые как по команде предпринимали наскоки на него, требовали его отставки, швыряли ему в лицо ваучеры, как делал небезызвестный депутат Челноков.
В результате Чубайс выглядел пробивающимся сквозь мощные заслоны героем, борцом с коммунизмом. Внимание общественности концентрировалось на этой борьбе и отвлекалось от сути вопроса: что и как будет делаться.