Инструментальная музыка. Затемнение. Появляется «Сенат».
Сенатор 2: Государыня Императрица и Сенат с прискорбием сообщаем о безвременной кончине начальника Оренбургской экспедиции Ивана Кирилловича Кириллова…
Сенатор 3: И назначаем на сию должность Василия Никитича Татищева. Оный приказ вступает в силу в месяце апреле года 1737.
Татищев: Оренбург не первый город, который я обосновал. Заложенный мною Екатеринбург не малый доход отечеству приносит. Выбор места для закладки Оренбурга моим предшественником Иваном Кирилловичем Кириловым признаю не удачным, так как оные земли расположены в низине и затоплялися по весне, вблизи ни коих лесов и дорог не было, да и от других городов российских вдалеке Оренбург строился. Сие причины и послужили к переносу столицы края на изысканном месте при Красной горе, а прежний Оренбург отныне именовать Орская крепость.
Сенатор 4: Указом правительства от августа 20 года 1739 это предложение было принято и Вам предписывалось заложить город на ином месте.
Татищев: Что я и сделал с охотою великой. За деяния взялся с жаром, планом моим несть числа, однако…
Анна: Ну что ж, Василий Никитич, планы твои я знаю, а как быть с донесениями, кои мы получаем последние месяцы?
Татищев: О коих донесения Вы изволите говорить, матушка?
Сенатор 1: За что вы, Василий Никитич, велели казнить капитана Житкова?
Татищев: А за грабежи, уважаемый сенат!
Сенатор 2: А за что был предан суду уфимский воевода Шемякин?
Татищев: За казнокрадство и взятки, батюшка!
Сенатор 3: А чем Вам не угоден был дворянин Тевкелев?
Татищев: Так самоуправством своим и непослушанием!
Сенатор 4: Государыня Императрица и Сенат требуют предоставить отчет о деяниях Ваших в период экспедиции в Оренбургском крае, и сообщаем об отстранении Вашем от должности за злоупотребления.
Татищев: Мне очень жаль, многоуважаемый Сенат, что Вы судить изволите о моих деяниях по подметным письмам, по доносам гадким. А писаны они людьми, кои пойманы мною на казнокрадстве, грабежах исконного населения. Воля Государыни матушки – воля Божия! Но вины своей я не признаю.
Сенатор 1: Государыня Императрица и Сенат назначаем начальником Оренбургской комиссии тайного советника Ивана Ивановича Неплюева.
Неплюев: Нижайше благодарен за оказанную мне честь, но долгом своим почитаю упредить, что город заложен быть в месте ином.
Анна: В каком же, батюшка Иван Иванович?
Неплюев: А на месте Бердской крепости!
Анна: А Бердскую куда ж?
Неплюев: А на левый берег Сакмары реки.
Анна: Ах, батюшка, Иван Иванович, сколько должно место застройки менять? И кои причины есть на то?
Неплюев: Изволь, Матушка, обскажу все причины: высокий берег дюже удобен и паводок не страшен и враг как на ладошке.
Анна: Ну? А еще что?
Неплюев: Леса для построек по реке сплавлять проще простого.
Анна: Так, еще что?
Неплюев: А то, Государыня матушка, что торговому люду вольготнее добираться, да товары доставлять в наш город будет, а, главное, земли здесь плодородные.
Анна: Быть по сему!
Неплюев: И вот апреля 19 года 1743 после молебна под гром пушек был заложен город Оренбург, а годом спустя, марта 15 года 1744, волею Государыни объявлена Оренбургская губерния. Я благодарен Отечеству за оказанную мне честь – быть первым Губернатором Оренбургского края. Губерния поистине необъятная. Много силушки было потрачено на то, чтобы погасла национальная рознь. Разрешалось всякому люду заниматься строительством и свободной торговлей. Оное решение, наконец-то, принесло в губернию долгожданный покой. Мы построили 40 новых поселений, распахали земли, возвели мосты, проложили множество дорог и тракт из Оренбурга в Москву. За 13 лет моего правления в Оренбурге построено множество дворов, церквей, 2 собора, в Гостином и Меновом дворах новые лавки открыты. Дабы соблюсти обычаи и традиции исконного населения, мы построили татарскую школу. Так что деятельность свою на поприще губернатора Оренбургского на протяжении всех лет работы признаю плодотворной, ибо жил по заветам почившего Государя нашего Петра Алексеевича, чьим птенцом считаю себя и поныне.
Сенатор 1: Ну что ж, Иван Иванович, ваша сентенция нам понятна. А извольте обрисовать дела пограничные!
Неплюев: С гордостью сообщаю Сенату о том, что на наших землях стоит Оренбургское казачье войско числом 5154 человека. Возглавляет его человек достойный – сотник самарских городовых казаков Василий Могутов. А стоить Оренбург как крепость я изначально полагал, дабы казакам, живущим в Фордштате границы достойно было охранять. На Яике реке уже имеет место целая система укреплений – Оренбургская пограничная линия, воздвигнутая по всем правилам фортификации, коим меня еще сам Царь Петр Лексеич обучал: редуты, форпосты, пикеты, заставы,… а ежели, вдруг, сосед какой черное дело замыслит, да озорничать начнет, на то маяк имеется, дабы сигнал подать. Кстати, пора мне по заставам проехаться, да казачков попроведать.
Уходят. Сцена в стане казаков.
Казак 1: Ну и доколе нам все это терпеть, а?
Казачка: Да уж все терпежки кончались!
Казак 2: А и то, знамо дело, как на эти деньги прожить?
Казачка: Аторозя, а как дворовые? Энтим отродять ниче не причиталось!
Казак 2: От те и ешь до сыта! А как живота в осаде не щадить, так все ровне, а как денежки – то каждый со своей мошной!
Атаман: Об чем лай держите, люди вольные?
Казак 3: Да все об том же, Атаман! Че ж это за жалование есаулу – 50 рублев?
Атаман: Погоди, придержи, малость, а как же сотник с тридцаткою, а сотенный и того меньше – 15 рублев!
Казачка: И в правду, Панкрат, тебе сколько не положь – все малоть! Ешь ты их штоль?
Казак 4: Да, небось, Глашка в подол зашивает!
Атаман: Цыц, казаки! Хватит дурить! Губернатор нынче у нас!
Казак 5: Губернатор? Ишь ты, а где ж он?
Атаман: Да в моем курене, отдыхает с пути. Глядите мне, что б при нем ни гу-гу! Об делах своих мы на круге погутарим, а у него и без нас мороки хватает!
Казак 1: Постой, атаман, тут люди пришлые ужо полдни табе дожидаются!
Атаман: А чё им надоть?
Казак 2: Дык, в казаки просятся!
Атаман: В казаки!? А ну подь сюды, делов-то!
Входят пришлые.
Атаман: Во Христа веруете?
Люди: Веруем, батько!
Атаман: И во святую Троицу?
Люди: И в нее, батько!
Атаман: И в церковь ходите?
Люди: Ходим, батько!
Атаман: А ну, перекреститесь! Крестятся. Ну вот и ладно, вы теперь, братья, казаки и обязаны уговоры казачьи почитать. А коли дрогните, смалодушничаете – приговор короткий – в куль да в воду. Ну, на том и порешили. Ступайте в курень, есаул вам все обскажет.
На последней реплике незаметно появляется губернатор.
Неплюев: Здорово, казаки! Строго тут у вас!
Казаки: Здравствуй, губернатор, Иван Иванович! Редкий ты у нас гость!
Неплюев: Так не одни вы у меня, а тем паче дела у вас нынче не плохи, соседи не беспокоят, даже переговоры просят. Хан тамошний письмо прислал – жду его днем. Да что это мы о делах все? Слышал я, поете вы дюже хорошо, не потешете песней гостя?
Казачка: А чего не потешить-то хорошего человека? А ну, Ермолаич давай затягивай!
Казаки поют песню.
Неплюев: Ох, словно, казаки, ох и славно! А что ж казачки ваши? Про них тоже слава идет! Бают, плясуньи они дивные, али врут люди, а?
Казачки: А это ты уж сам посмотри, батюшка Иван Иванович!
Казачки танцуют. После пляски расходятся. Затемнение, смена декораций. «Дорога». Зажигается свет, голос за кадром.
Оренбург закладывался трижды в течение 7 лет. От первой закладки города до образования губернии прошло 9 лет. В степь, в ее бескрайние просторы, в хаос межнациональных распрей приходил железный порядок Императрицы – немки. Железо соприкасалось с живой плотью степи – и боль, и скрежет наполняли ее существо… Но время шло. И край кочевников постепенно заселялся переселенцами с Украины, Белоруссии и российских земель. Но поистине Оренбургский край расцвел при правлении Василия Алексеевича Перовского. Сложная, противоречивая натура. Внебрачный сын графа Алексея Кирилловича Разумовского, он достиг в жизни многого. В 34 года уже генерал – лейтенант. Он бы мог стать министром, но интриги двора оказались сильнее его карьеры, изысканности и ума. Перовский получает назначение на далекую окраину России – в Оренбург.
Появляются Перовский, Даль.
Перовский: Ну что ж, Владимир Иванович, готовьтесь, голубчик, работа предстоит немалая! Край богатый, да как говорят в народе – удалый.
Даль: О чем, Вы, Василий Алексеевич?
Перовский: О том, что дела я затеял большие по назначению моему на губернаторство и нуждаюсь в помощнике умном, надежном да способностями дипломатическими обладающем. А посему и Вас позвал.
Даль: Помилуйте, Василий Алексеевич, я же не дипломант вовсе, а врач во втором поколении.