Учитель географии Николаева А. С (стр. 5 из 9)

Свадебная туфелька, XIX век

В Российской столице с XVIII – XIX веков принято было выписывать модные новинки из-за границы. Петербургские

аристократы получали товары даже при помощи иностранных дипломатов. Никакие пошлины не могли остановить поток иностранной продукции. Поставщики прибегали к разным хитростям – таким, как спрятанные в двойное дно пуговицы и кружева или сокрытое за подкладкой кафтанов драгоценное шитьё «самого последнего вкуса».

Для молодой городской жительницы, вступающей в брак первый раз, было нормой белое платье. Вот свидетельство мемуаристки, Елизаветы Петровны Яньковой: «Подвенечное платье у меня было белое глазетовое, стоило 250 рублей, волосы, конечно, напудрены и венок из красных розанов – тогда так было принято, а это уже гораздо позже стали венчать в белых венках из флёрдоранжа».

Верность традиции заключалась в сохранении белого цвета, символизирующего чистоту и невинность, красного – как символа счастья, белые цветы померанца (горького апельсина) и веночек мирта, из которых составлялся букет невесты. Поскольку в России, особенно зимой, возникали трудности с тем, чтобы добыть живые цветы, для украшения невесты использовали искусственные, называемые флёрдоранжем, что в переводе с французского означает «цветок апельсина». Флёрдоранжем украшалось как платье, так и причёска невесты. Традиция использовать не белые, а красные цветы появилась позже.

Весьма существенным было отличие свадебного платья от подвенечного – свадебное, предназначенное для праздничного бала, было более открытым, в то время как для свершения венчального обряда обнажённые плечи совершенно недопустимым. Венчальные платья называли «высокими», так как воротник обычно скрывал шею. Те, кто не мог позволить себе два платья пользовались услугами сообразительных портных, которые знали, как устроить лиф платья таким образом, чтобы он состоял из съёмных деталей, позволяющих быть на венчании с закрытыми плечами и руками, а на свадебном вечере во всём великолепии, соответствующим торжественности события.

Особые требования предъявлялись платью невесты – вдовы: она могла надеть белое платье только в том случае, если была очень молода. Обычай предписывал ей для свадебного наряда чёрный шелковый бархат или тяжёлый шёлк, а вместо фаты кружевную косынку. Случалось, что замуж выходила девушка из семьи, где был траур. Тогда её родственникам приходилось заказывать не только новое платье различных оттенков лилового, но и менять всё приданое.

Жених был одет в чёрный габардиновый костюм – тройку, состоящий из сюртука, жилета и брюк, белую батистовую рубашку, с обязательным букетиком – бутоньеркой в нагрудном кармане. В начале XX века длинный сюртук сменила укороченная чёрная визитка с закруглёнными полами. Такой костюм носили уже не с цилиндром, а с фетровой шляпой.

Супруги Караваевы -
Иван Капитонович
и Мария Иоанновна
С.Петербург,
14 февраля 1899 года

2.3. Географические особенности брачно-свадебных традиций

Церемония свадебного дня по составу, характеру выполнения, сопровождающему фольклору отличались множеством локальных вариантов.

При заключении брака, как правило, обязательным было венчание, оформлявшее брак официально («законный брак»). Исключение составляли так называемые браки сводные, чаще всего у старообрядцев и некоторых сектантов. В брак в конце XIX века вступали мужчины в 24 – 25 лет (после службы в армии), женщины между 18 – 22 годами. На севере наблюдались сравнительно поздние браки, на юге и востоке – более ранние. Не полагалось вступать в брак с родственниками (по прямой линии, до 8-го колена, по боковой – до 4-го), а так же с кумовьями и их потомством, с крёстными крестниками. Браки заключались по старшинству. Наиболее выраженными были различия между северорусской, среднерусской, южнорусской свадьбой.

Кроме того, между южнорусской и северо-среднерусской свадьбой наблюдались структурные различия. В южном варианте, который ещё встречался в конце XIX-начале XX веков в день свадьбы свадебный поезд жениха заезжал за невестой для совершения церковного обряда бракосочетания, после чего обе стороны разъезжались по своим домам. Ближе к вечеру партия жениха вновь приезжала за невестой. Здесь до или после венца проводился ряд обрядов, санкционирующего характера. Затем свадьба переносилась в дом молодого.

Народный праздник в Кижах

На севере и в Средней России молодые после венчания отправлялись прямо в дом молодого, где и совершались все санкционирующие и приобщающие обряды, постельный обряд, а иногда и обряд «окручивания», то есть надевание на молодую головного убора замужней женщины.

На юге России, в местах компактного проживания казаков, на которых была возложена вооруженная защита границ государства, существовали свои традиции выбора жениха и невесты, свадебная церемония.

Насколько свободны были молодые казаки в выборе невесты или жениха? Если парень и девушка жили на одном «краю» (конце) станицы. Они могли общаться беспрепятственно. Если на разных концах, то жених должен был дать отступного (водки или папирос) парням края, где жила невеста.

Летом молодежь собиралась на улице, в степи или в лесу, и до позднего вечера веселилась. Зимой устраивали посиделки в каком-нибудь доме. Девушкам разрешалось посещать такие собрания лет с четырнадцати, там они обзаводились «ухажерами». Можно было даже обниматься и целоваться, но та, которая позволяла себе больше, считалась опозоренной и редко выходила замуж.

Парни женились в 17-18 лет, девушки выходили замуж в 16-17. Двадцатилетняя девушка считалась, чуть ли не старой девой. Право выбора принадлежало родителям, и они далеко не всегда считались с чувствами детей. Браки старались заключать внутри казачьего сословия. Не разрешалось жениться на женщинах другого вероисповедания или выходить замуж за иноверца (мусульманина и т.д.), требовался переход будущего супруга в христианство.

В свадьбе терских казаков (жили на реке Терек) выделяется два этапа: предсвадебный и собственно свадебный. Первый начинался сватовством. Сватами обычно выбирали пожилых, почтенных родственников отца жениха. В доме родителей невесты они заводили разговор: «У вас телушка продается?». Поначалу им отказывали и обычно давали согласие лишь на третий раз. А если не давали, то, случалось, парень по взаимному уговору крал девушку.

После сватовства родня невесты «осматривала печь», т.е. хозяйство семьи жениха; затем обговаривали расходы на свадьбу. Иногда вносили брачный выкуп – деньгами или натурой, например, скотом; выкуп, как правило, тратился на свадебные нужды. Жених делал невесте подарки; чаще всего, дарили одежду.

Сама свадьба помимо венчания включала в себя много старинных обрядов: «выкуп» невесты и ее приданого, осыпание молодых хмелем, орехами и зерном, раздел свадебного каравая и др. Руководили всем так называемые свадебные чины. Со стороны жениха (его называли «князем») это был «боярин» (глава свадебного пиршества, со стороны невесты («княгини» - «старшая дружка». Жених был одет в полную казачью форму, невеста в длинное белое платье, лицо закрывала фата. Подвенечное платье хранили всю жизнь: считали, что оно обладает магической силой

Свадебный обряд в Белгородской области

Свадебный обряд в Белгородской области сохранился частично. Как социально-бытовой обряд, функционирующий в области, свадьба имеет свои особенности, формирование которых можно объяснить ориентацией на южнорусскую свадебную традицию. Свадьба сопровождается на языках диалектов. В свадьбе присутствует типичные для южно – русского обряды, начиная от

«сватания» и заканчивая этапом «завершения».

Сватание

Зайдя в дом, богу молятся, а потом уже начинают песню. Молитва - христианское начало, песня – языческое.

Можно предполагать, что сохранившиеся в области элементы сватанья выросли из древнейшей формы народной культуры – магических, заклинательных культов, направленных на природу. Здесь много имён – названий охотничьих ритуалов: промысловая дичь («утица», «селезень», «куница») и, конечно же «охотник». В этой части обряда много элементов « молчаливого» языка знаков: тыква – вместо словесного отказа, ритуальный хлеб, знаковые полотенца, ритуальная повязка – «красота», ритуальный головной убор – «сорока» и прочие атрибуты более древних ритуалов.

Жители области придавали значение воли детей перед тем, как решать, куда «засылать сватов». Сохранилась двойная традиция: в Красногвардейском районе, например, воля детей имела значение; в селе Роговатом Старооскольского района невесту обычно выбирал не жених, а его родители, а часто до «запоя» (помолвки) жених и невеста не видели друг друга в лицо.

Сватали не только свахи профессионалки, а и родственники. Сватание было началом «магического» торга, о чём свидетельствует метафорический язык, активно используемый на этом этапе ритуала свадьбы: загадки, обереги…. Этот вид обряда включает много ритуальных песен. Наряду с песенным словом здесь сохранилось много иных видов фольклорного слова: пословицы, поговорки, плачи, слова – обереги, попевки, величальные песни.

В селе Грязное Белгородского района сватать невесту ездили отец жениха, жених, дружки жениха, то есть обязательно только мужчины. Крёстная и остальные женщины ездили только на свадьбу. Приходили сваты в дом невесты, говорили слова-обереги, слова-загадки: «Здравствуйте, здравствуйте, люди добрые! Примите наш хлеб – соль, мы идём издалека, у нас пропала тёлочка, вы не видели?» Сватов встречали хлебом – солью и водкой. Ставили жениха и невесту, спрашивали сначала жениха, потом невесту о согласии. Если невеста согласна, то стоит возле печки. Договаривались о «большом магарыче», то есть о свадьбе. За стол при сватанье жених с невестой не садились. Сидели возле печки.