(К моему удивлению на следующий день Сатпрем снова попросил меня взять магнитофон на нашу прогулку. Я чувствовал поддержку задавать вопросы, которые я был не склонен задавать).
(Люк:) Я хотел спросить тебя о той «силе», о которой ты вчера говорил. С внешней стороны получаешь впечатление, что это, скорее, как будто машина разгонялась до определенной скорости, вы увеличивали и увеличивали скорость, и внезапно возникла поломка в движении машины: она покидает дорогу и останавливается на чистом воздухе – она ведет себя полностью «неклассическим» способом. Как будто эта «сила» не имеет ничего общего с нашим обычным представлением о духовности.
(Сатпрем:) Но, конечно, она не имеет ничего общего. Они были бы расплющены всмятку, если бы они были приведены в контакт с этим! Риши, да, они знали!
(Люк:) Поэтому мой вопрос в том, чтобы знать, как, не как получить ее (я понимаю, он не может получить ее; он должен прийти сам), но…
(Сатпрем:) Какая польза от того, чтобы заставить ее прийти?
(Люк:) Да … что должно случиться в некой точке существа, в теле, чтобы проявилась это Вещь?
(Сатпрем:) Хорошо, разреши мне выражаться максимально просто (я всегда использовал те же самые метафоры, потому что я находил их очень яркими, живыми): мы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО как рыбы в аквариуме-тюрьме! – это абсолютный факт. Это тюрьма ужаса, боли, бедствия. Но потом… (после всего, иногда присутствует милость жизни), вдруг в теле что-то взывает…
ВЗЫВАЕТ – что-то взывает материально, не в уме, не как результат самодисциплины или чего-либо подобного. Крик, который внезапно вырывается у обычного человека на улице потому, что он ЗАДЫХАЕТСЯ. И вдруг … рыба высовывает свой нос в другой воздух, который устрашает (устрашает потому, что он все еще рыба). Но ты видишь, ты высунул свой нос на другую сторону, ты всплываешь – это именно твоя СУБСТАНЦИЯ должна всплыть там и ничего другого! Я говорю о крике человека, который приговорен к смерти, крике человека, пытаемого, крике ужаса, крике… - вы достигли КОНЦА, вы понимаете; вы просто не можете продолжать: вы умираете.
Итак, каков способ, чтобы достичь этого? Способ неуловим, неописуем, он не принадлежит ни к системе, ни к духовности, ни к … - он принадлежит субстанции, которая взывает.
Которая взывает.
Вдруг, посреди своего кошмара она всплывает . Посреди своей боли, своей … это дает возможность вырваться крику.
И вы всплываете в первый раз. Вы всплываете … и вы пребываете в той другой Силе жизни, которая является Жизнью.
* * *
(Шри Ауробиндо:)
All the world is changed to a single oneness
Весь мир изменен в нераздельно единство.
(5:563)
Но самое экстраординарное открытие в том, что я открыл это в собственном теле, ты понимаешь, поскольку можешь в своей голове открывать все, что хочешь, это поистине жаркий воздух [жар], когда тело делает открытие, это … абсолют, понимаешь. Это как будто оно внезапно узнало как плавать, или внезапно узнало как … - оно знает. Это абсолютное открытие. Итак, это было экстраординарно в тот день, когда тело внезапно ОСОЗНАЛО (это было чувство всего ужаса от этой жестокости, этого страдания, этого …), когда оно говорило себе: « Почему же эта жизни не умрет; это живущая смерть!»
Ты понимаешь?
Это СМЕРТЬ, которая живет – это не жизнь, которая умирает, это смерть, которая живет.
Я чувствовал, что смерть везде – смерть, смерть, смерть, жестокая смерть. Смерть любым способом: в моем уме, моем сердце, моей жизни. И это ни что иное как смерть и ужас, действительно. Что же это за жизнь, ради всего святого.
Что же это за жизнь.
И потом, я не знаю как описать это, потому, что для тела это очень просто и неодолимо, как полный переворот всех его ценностей, но не «интеллектуальных ценностей» - внезапно, это было прямо здесь в плоти; это было … это было, как рождение для мира!
И это так: это не жизнь, которая … это СМЕРТЬ, которая живет.
Это создает вид … революции в теле, полный переворот, реальный прорыв, я уверяю тебя.
Это не какой-либо метод.
Видишь ли, это справедливо в точке смерти, которую ты начал проявлять. « В точке умирания» – ты можешь умереть в своем сердце, умереть в своем уме, умереть в своем… в действительности, мы никогда не прекращаем умирать в этой жизни; и это все, что мы делаем! Но этого должно быть достаточно…, смерть должна достаточно захватить вас в свои тиски… с тем, чтобы там, в теле было такое сильное стремление, знаешь - как если бы это было удушье.
Как если бы это было удушье.
Для этого нет никакого руководства! Ты должен … внезапно вы выбиваете дно этого … этого ада, и вы всплываете. Но « всплывать» – в вашей СУБСТАНЦИИ, которую вы проявляете, не в вашей голове, ты понимаешь! Это одновременно и чрезвычайно просто и абсолютно неописуемо. Нет «пути» - это что-то совершенно автоматическое. Об этом нет никакой литературы. Нет никакой философии.
Для тела Божественное – это нечто, что можно ПИТЬ.
* * *
(Мать:) «И это не есть результат стремления или исследования, усилия или тапасьи, ничего подобного. Это приходит: хлоп!
… И не существует имитации этого. Что чудесно, что это не может быть сымитировано! Все остальное, например все аскетические реализации могут быть сымитированы. Но это не может быть сымитировано, потому что … нигде не существует эквивалента.
… Все ваше стремление, ваша тапасья, ваше усилие, все это является индивидуальным – и абсолютно неэффективно. Это приходит и все.
Вы можете сделать только одну вещь: АННУЛИРОВАТЬ СЕБЯ НА СКОЛЬКО ЭТО ВОЗМОЖНО. Если вы сможете аннулировать себя полностью, то переживание будет полным. А если ты сможешь сохранять это пустое состояние постоянно, то и опыт будет сохраняться постоянно.» (25.02.61 г.)
* * *
Я рассказывал тебе, первый раз это было – о, это было как вкушение нектара! Тело упивалось. Оно пило ЧАСАМИ – оно пило, пило и пило.
Я никогда не видел ничего подобного!
Это было … это было невероятно! Оно пило, пило, пило и пило – действительно, как будто оно жаждало этого тысячи лет и внезапно оно было ОПЬЯНЕНО Божественным! Там не было даже такого слова как « божественное»; это было, как будто жизнь изливается в первый раз.
* * *
(Шри Ауробиндо:)
I have drunk the Infinite like a giant's wine.
Я опьянен Бесконечным как вином гиганта.
(5:161)
* * *
Поэтому эта Сила является …
Вы не можете описать способ – это автоматично. Вы не можете «понять» этого; вы не можете понять пути, который не существует – он делается для вас. Вы не можете этого «понять», поскольку как вы можете просить рыбу понять что происходит под солнечным светом? Это невозможно – это другой … способ существования.
Поэтому он автоматичен.
Единственной вещью является начало: «Действительно здесь ад!» Это ад, и все. И это не только ад в твоей голове – вы на конце вашей петли! Затем вся эта материя, все, что закрыто, ты знаешь, похоронено, заперто в могилу – все это тело скрыто той ужасной ментальной формацией: под этой философией, религией, атавизмами… (тело почти буквально в МОГИЛЕ под всем этим!) – внезапно все это разламывается и открывается.
Тело задыхается! – мы почти не осознаем этого. Мы замечаем это, … мы замечаем это, когда оно начинает умирать! Но, очевидно, что нет руководства по удушью или по асфиксии – в тот момент происходит то, что и должно произойти…
Потом, постепенно – и это болезненная часть – старая рыба учится жить в том другом воздухе, той другой Силе, том другом способе дыхания.
Но это также материально, как это (Сатпрем сжимает кулак). Это реально, это не метафора; - то – материально. Однажды, когда первая рыба становится амфибией, она должна пройти сквозь ад - она должна задыхаться для того, чтобы изобрести новый способ дыхания.
Здесь в точности та же самая вещь, ты видишь.
Это В ТОЧНОСТИ то же самое – МАТЕРИАЛЬНО то же самое.
Здесь нет «метафор».
Я могу рассказать тебе очень просто как это случилось, первое время, когда действительно … когда это произошло, нет нужды рассказывать тебе во всех деталях: на самом деле, в двадцать лет я был брошен в ужас, и я прошел через много ужаса и боли и много, много…
Так или иначе…
(молчание)
Но проходит время, пока вы действительно достигнете конца пути. Достичь его в двадцать – всегда трудно; достичь его в шестьдесят – в некотором смысле легче, но также и труднее. Поэтому, реальна та … пылающая НУЖДА в теле, потому, что вся духовность, идеи и методы: все это часть тюрьмы, часть асфиксии, часть НИЧТО, ты видишь. И потом, существует эта материя, это тело, так наполненное болью, и реальной болью, ты знаешь, потому что достаточно пожив, способен чувствовать немного эту ничтожность, которая не только твоя собственная, но ничтожность этого ужасного мира. Это так, вы подходите к смерти, и что потом? Что я буду ДЕЛАТЬ? Чем ты действительно будешь ЖИТЬ? Но ГДЕ ЖИЗНЬ, ради всех святых? Где жизнь? Где жизнь?
И вот однажды (вы не можете указать точно, существуют миллионы, тысячи раз, просто в некоторые дни это более живо), это было как будто абсолютно все в теле, все это сознание, это … (это что? Что управляет этим телом), все это было охвачено такой мощью – смертной мощью, я бы сказал, таким КРИКОМ… Я мог видеть весь путь со времен, когда мне было двадцать, с Гестапо, до шестидесяти – и то, что я увидел – это было сорок лет ужаса! СОРОК лет, ты понимаешь: мне шестьдесят, и я все еще нахожу ТОТ ЖЕ УЖАС!