Чудо? Внезапно озаренное тело? Но кто будет в состоянии выдержать это? Маленькие люди вокруг Матери были уже близки к изнеможению. Они подавали все больше и больше признаков к истощению. Этот Супраментал был таким странным и противоречивым! Мать выглядела буквально таявшей, казалось, обреченной на физическую беспомощность: она едва ела, больше не спала ночью и большую часть времени проводила в кресле, слегка наклоненном, вглядываясь в пространство напротив себя, как это делал Шри Ауробиндо, или еще - с закрытыми глазами, с неподдающимся описанию выражением на лице.
(Мать:) «Я в полной трансформации, вот почему я теряю контроль. Я больше не могу делать того, что должна. Но я очень ясно вижу, куда это идет, однако, оно еще не пришло туда. Поэтому я не очень-то гожусь на что-либо. Это интересно только с документальной точки зрения, поскольку, когда эта фаза закончится, когда Супраментал действительно начнет приходить, вещи изменятся, и это будет иметь только историческое значение. Это в действительности переход между двумя мирами». (04.08.71)
«Тело чувствует, что оно не принадлежит старому способу бытия, но оно знает, что это еще не новый способ; это еще… Оно больше не смертное и не бессмертное. Это очень странно. Очень странно. И иногда ты идешь из самого ужасного дискомфорта к ….. чуду – это странно. Неожиданное блаженство. Вещи больше не являются тем, чем были, и они не являются тем, чем предположительно должны быть. Вот так. Странно». (18.09.71)
Иногда ее тело хныкало, как дитя. Она больше ни с кем не говорила, за исключением Сатпрема, и все, что символизировало в понимании учеников слово «Мать», прекратилось. Они говорили, что она все время «спит».
(Мать:) «Вчера на некоторое время меня привели в контакт с мыслями людей, с их способом мышления. И я увидела, что должна быть очень осторожна; мне лучше сохранять спокойствие, так как они легко могут подумать, что у меня расстройство! Знаешь: «Человек стареет, есть атеросклероз мозга, он становится немного глупым – это второе детство». Я все это видела! Это было забавно! Я видела, точнее, мне показали весь этот способ мышления – и они думают, что они очень умные и знающие! Все равно…» (14.07.62)
«Я действительно думаю, что физический мир изменяется; вероятно, это станет очевидным через два столетия, поскольку для обычного сознания нужно время для того, чтобы невидимое стало явным. Но контакт есть (Мать нащупывает воздух двумя пальцами), как будто он сделан из чего-то другого.
И потом, время от времени что-то говорит мне: «Не говори ничего! Ничего не говори»! Я не должна ничего говорить, поскольку окружающие будут думать, что я сошла с ума». (25.07.72)
«Они думают, что они очень обходительны, очень хорошо держатся, но в голове у них мысли: «Мать начала… она катится вниз»! (Мать смеется) Внезапно (делая что-то, или когда я пишу, или во время чего угодно), я перехожу в сознание, в котором все связи другие, и есть некая сила, пытающаяся прийти в действие. Это очень интересно, конечно, поэтому, вместо того, чтобы продолжать делать то, что я делаю, я следую за движением – «Смотри, Мать снова засыпает»! Я читала их мысли ясно как белый день, их реакции и т. д. Но я хорошо воспитана, я ничего не сказала. Если бы я была невежлива, то это бы вызвало бедствие. Но, по крайне мере, один человек будет знать!
…. Я смотрю на это тело и иногда, когда слишком много непонимания, когда те, кто вокруг, тоже ничего не понимают, оно говорит: «Ах, позволь мне уйти». Оно говорит мне, (оно – это то, что еще несознательно, слишком несознательно и недостаточно восприимчиво), оно говорит: «Все хорошо. Позволь мне уйти, не беспокойся, только позволь мне уйти». Что-то подобное. Нет отвращения или усталости, только… и это так жалостно. Поэтому я говорю ему (точно так говорят с ребенком): «Нет, нет, нет…». Это вопрос терпения, только вопрос терпения.
Что случится?
Я не знаю. Мы увидим.
Во всяком случае, ты один узнаешь.
Ты сможешь сказать им (смеясь): «Это не то, что вы думаете…» Я бы сказала им сама, но они не будут меня слушать.». (27.02.71)
«И всегда мнение, что я ста-ра-я. Я ста-ре-ю и, конечно, для них мое сознание должно быть полутуманное. У них нет веры, и это их суть и субстанция». (27.02.71)
Они имели сполна. Достаточно, того невозможного Супраментала, так давно обещанного Шри Ауробиндо, который, вероятно, «спустился» в 1956 году и хранил набросок экстатических и восторженных комментариев Матери, но которого никто не видел. Где же были «чудеса» Супраментала, новый человек, обещанный Шри Ауробиндо, солнечная трансформация? Были лишь большая усталость в их умах, плохое настроение, непрекращающиеся ссоры тут и там, масса маленьких приглушенных взрывов [негодования]. Они ждали все это время, упражнялись в безграничном терпении и доброй воле к этому самому Супраменталу, они «отдали свою жизнь» ради этого. И ради какого результата? Не было ли это другой возвышенной сказкой, грезой следующего тысячелетия? И Мать, безмолвная в своем кресле и вглядывающаяся…
Это должно прекратиться.
Они решили поторопить события. Самые своевольные среди них проявили инициативу. Первое: все связи с единственным человеческим элементом, который понимал, что она делал в безмолвии своей комнаты, должны прекратиться. С тем, кого не могло обмануть внешнее противоречие ее состояния; связь с единственным, кто не думал о ее возрасте и слабоумии.
(Мать:) «К счастью, я сохраняю безмолвие, я говорю только с тобой, иначе они безусловно сказали бы: «Мать сошла с ума». (22.04.70)
«Я должна быть осторожна, когда я с людьми, иначе они могут думать, что я сошла с ума»! (18.09.71)
«Мое дитя, ты единственный, кому я могу сказать это – ты единственный, здесь нет ни одного человека. Ни одного, кто мог бы понять. И это усиливает трудности, поэтому я постоянно обременена глупостью человеческих мыслей (глупостью в том смысле, что они не понимают); мыслями всех тех, кто окружает меня, кто думает, что я - (то, что они называют я – это не я!) – больная, и что я…. Я не могу ничего говорить»! (06.04.63)
Сатпрем должен быть убран, поскольку его поддержка только продлевала и помогала оправдывать невозможную и непонятную ситуацию. Было нелегко «увидеть» новое существо в том маленьком теле, все сильнее страдающем отдышкой. Поэтому однажды, когда он как обычно подошел, чтобы войти в комнату Матери, он обнаружил дверь закрытой: «Мать больна. Она никого не может видеть. Мать была больна». Это было прямо и просто, даже доктор согласился.
(Мать:) «Мне нечего делать с болезнями, от которых люди излечиваются! Я не могу излечиться - это работа трансформации! Весь этот способ мышления, чувствования, реагирования, действительно принадлежит другому миру, действительно другому миру… Кстати, если бы я не уважала покой ума людей, то я бы сказала: «Я не уверена, жива я или мертва». Поскольку существует жизнь, тип вибрации жизни, которая полностью не зависит от…. (не позволяет мне выразиться так), способа, который люди обычно подразумевают под жизнью, под чувством, что они живы; это, в конечном счете, связано с определенными представлениями, которые они имеют о себе. Сейчас это представление полностью подавлено (тот тип представления, который люди называют «я живой») - подавлено, и как вы можете сказать: «Я живой» или «Я не живой»? это БОЛЬШЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ… потому что то, что они называют «я живой»… я не могу сказать, что «я жива» так, как это делают они. Это нечто полностью другое». (12.06.62)
«Ты видишь, я окружена людьми, которые думают, что я больна и обращаются со мной, как с больной. Я то знаю, что я не больна. Но все разрушено, абсолютно все, все в беспорядке». (16.05.70)
«И, конечно, досадно то, что люди ничего не знают и не понимают, даже те, кто видят меня все время, например доктор». (18.02.61)
Потом сценарий развертывался очень быстро. Лишенная какой-либо человеческой поддержки и понимания, полностью изолированная от внешнего мира, подвергающаяся воздействию мощных транквилизаторов и охраняемая день и ночь своим ближайшим аттендантом, Мать ухитрилась продержаться еще шесть месяцев. И однажды, она ушла. 17 ноября 1973 года ее сердце просто остановилось. Сейчас она уже не будет мешать! Непреклонное маленькое тело на белом полотне - это конкретно и по-человечески убедительно. На самом деле, смерть не помеха. Они собирались сделать из нее святую, организовать похороны, достойные ее величия, с прекрасным гробом из розового дерева, разместив рядом с Шри Ауробиндо под плитой с резными цветами. Они снова нащупывали след. Шри Ауробиндо и Мать были по другую сторону. И все чувствовали себя так близко к ним, так полны эмоций, глядя на этот гроб, который несли шесть пар рук…
Итак, занавес упал. История окончена. Все те сотни часов записанных разговором, все те слова, которые она сказала, где она указывала на что-то, совершенно другое в самом конце пути, та надежда, которую она раскрывала изо дня в день - ушли, забыты, другая волшебная сказка? Смерть, как обычно, была последним словом, и все остановилось? И, как обычно, единственный выбор жизни – это новая церковь и неверие?
Да я бы так не сказал.
На самом деле, это была бы недооценка Супраментала, и забвение того, что так часто повторял Шри Ауробиндо. Для начала, не создавать еще одно учение, или внешнее движение, отличное от того, которое Шри Ауробиндо с трудом вырабатывал все эти годы (и не делать чудес), но принести на землю новый принцип сознания, другой способ жизни и смерти. Он тщательно и честно сделал свою работу: он подготовил почву, посеял семена, присматривая изо дня в день за первой нежной зеленью… Со своей стороны, Мать взрастила первое растение над землей и на открытом воздухе повседневной жизни, установила твердую корневую систему, которая выдержит земные условия. Шри Ауробиндо и Мать продемонстрировали, что истинная, новая жизнь была возможна на земле. Что еще мы можем просить? Остается только испытать ее. Жизнь, несмотря ни на что, имела третий выход.