Франции Людовика XIV, которая часто принимала важные государственные
решения. На протяжении двадцатого века женщины довольно часто
становились во главе правительств, например, Голда Мейер в Израиле,
Индира Ганди в Индии, Маргарет Тэтчер в Великобритании.
Тем не менее, в целом женщины, как и во многих других областях
общественной жизни, слабо представлены в политической элите государств.
В Великобритании после выборов 1983 года в парламенте насчитывалось 19
женщин, что составляло 3% всех членов палаты общин. В предыдущем
парламенте их насчитывалось 27 человек, или 4,5% общего числа
o`pk`lemr`pheb. После национальных выборов 1980 года в Соединенных
Штатах в палате представителей конгресса было 19 женщин, чуть больше 4%
общего числа конгрессменов24). Эта доля оставалась практически
стабильной с начала 1970-х годов. В 1981 году в сенате США были только
две женщины, что составляло 2% общего числа сенаторов. В предыдущих
созывах в сенате женщин не было совсем. За всю историю его существования
в американском конгрессе было всего 13 женщин. В законодательных органах
других стран женщины были представлены более полно. В Западной Германии
в 1981 году женщины составляли 8,5% общего числа членов бундестага, в
Швеции 28% членов парламента были женщины, в Финляндии — 26% и в
Норвегии — 24%.
Представительство женщин в местных органах власти обычно выше, чем в
органах общенационального уровня. В 1981 году в Великобритании в местных
органах власти насчитывалось 16% женщин. В большинстве других государств
женщины лучше представлены в местных, а не национальных органах, за
исключением скандинавских стран, где этот процент практически одинаков.
В 1983 году 9,8% членов государственных органов США составляли женщины.
Общее представительство женщин в правительственных структурах отражает
их положение в большинстве других общественных сфер. Если в средних
эшелонах власти еще можно встретить некоторое количество женщин, хотя
оно никоим образом не соответствует занятому там числу мужчин, то в
высших эшелонах женщин насчитываются единицы.
Аналогичную картину можно наблюдать и в партийных организациях. В
Великобритании на ежегодной конференции лейбористской партии в 1980 году
11% делегатов составляли женщины, тогда как в консервативной партии —
38%. В Соединенных Штатах женщины составляют примерно одну треть
делегатов на съездах демократической и республиканской партий. Однако по
мере приближения к вершине партийной иерархии число женщин значительно
уменьшается. При администрации Картера среди 11 членов кабинета были две
женщины. В кабинет же, сформированный после выборов 1980 года
президентом Рейганом, женщины не вошли совсем. Скандинавские страны
практически являются единственными, где женщины заслуженно занимают
высшие посты. В состав правительств Швеции, Финляндии и Норвегии уже
давно входят женщины, хотя они составляют 312 меньшинство. Например, в
1980 году из 20 членов правительства Швеции пятеро были женщины.
Удивление вызывает не само по себе низкое представительство женщин в
высших эшелонах политических организаций, а та медлительность, с которой
меняется это положение. В сфере бизнеса мужчины продолжают удерживать
монополию на высшие посты, однако женщины в настоящее время чаще, чем
когда-либо, пытаются ее нарушить. В сфере политики этого пока не
происходит, несмотря на тот факт, что практически все политические
партии сегодня номинально обязуются предоставлять мужчинам и женщинам
равные возможности. Факторы, которые препятствуют женщинам продвинуться
в экономике, имеют место и в области политики. Для того, чтобы подняться
на вершину политической организации, как правило, необходимо затратить
большие усилия и время, которые женщины, обычно, несущие, на себе бремя
домашних забот, редко могут выделить. Но вполне вероятно, что существует
и другая причина. Ведь именно на политической арене можно достичь
максимальной власти, возможно, именно поэтому мужчины не желают
расставаться со своим доминирующим положением в этой сфере.
Неинституционализированные политические действия
Политическая жизнь может протекать не только в законных рамках
деятельности политических партий, в процессе голосования и
представительства в государственных органах. Нередко возникают группы
людей, которые полагают, что их цели и идеалы не могут быть достигнуты,
если придерживаться общепринятых рамок, так как блокируются сложившейся
системой. Наиболее драматичным примером неортодоксального политического
действия является революция — насильственная ломка существующего
политического порядка посредством массового движения, использующего
насилие. Так как проблема революций широко освещена в специальной главе
(см. главу 19, “Революции и социальные движения”), то здесь мы не будем
останавливаться на них подробно, а затронем только вопросы масштаба и
природы неинституционализированных политических действий.
Наиболее распространенным типом таких действий являются движения
протеста, которые обычно, хотя и не всегда, возникают среди наиболее
бедных и обездоленных слоев общества. В настоящее время в странах Запада
законом разрешено создавать более или менее любые политические
ассоциации, а также совершать некоторые внепарламентские действия,
такие, как организации уличных демонстраций и маршей. Как правило, эти
права приходилось завоевывать. Например, в XIX веке в ряде стран Европы
были введены законы, направленные против собраний, они запрещали
большому количеству людей собираться с политическими целями в
общественных местах. Попытки регулировать деятельность масс с помощью
правительства вскоре были оставлены, так как стало ясно, что реально
добиться исполнения этих запретов невозможно. Люди собирались огромными
толпами специально, чтобы выразить свой протест, так что принятые законы
только стимулировали деятельность, против которой были направлены.
Следует отметить характерную черту движений протеста, заключающуюся
в том, что они часто действуют на грани легально разрешенного
правительством. Например, лицензия на проведение массовой демонстрации
должна быть получена в полиции заранее. Иногда, несмотря на отказ в этой
лицензии, организаторы демонстрации, тем не менее, решают ее провести,
рискуя ввергнуть ее участников в конфронтацию с властями. Демонстранты,
будучи горячими приверженцами дела, за которое они 313 выступают, готовы
преступать закон, лишь бы сделать свою акцию эффективной. Так, участники
маршей мира часто блокировали армейские лагеря, пытаясь
воспрепятствовать ввозу или вывозу оружия, перелезали через заграждения
и устраивали сидячие забастовки, а также проникали в ракетные шахты.
Таблица 5. Отношение к акциям протеста (на примере выборочного опроса
мужчин и женщин в Великобритании в 1977 году)
Принимал Мог бы Никогда бы
участие, принять не принял
% участие, % участие, %
Подписывание петиций 63 28 9
Участие в демонстрациях, 9 33 58
разрешенных законом
Участие в бойкотах 6 31 63
Участие в неофициальных 8 16 76
забастовках
Занятие зданий или фабрик 2 10 88
Нанесение повреждений (разбивание 2 1 97
окон, перенесение дорожных знаков
и т.д.)
Личное участие в актах насилия 1 3 96
(драка с участниками демонстраций
или с полицией)
Источник: Mark Abrams, David Gerrard and Noel Timms. Values and Social
Change in Britain. London, Macmillan, 1986. P. 165.
Когда глава правительства сталкивается с проявлениями
внепарламентской активности, у него есть три варианта действий. Прежде
всего, он может просто проигнорировать эти акции. Группировки, которым
население оказывает слабую поддержку, как правило, вызывают вялую
реакцию со стороны правительственных кругов. В этой ситуации какая-либо
решительно настроенная группа или движение могут прибегнуть к насилию,
так как именно оно способно вызвать реакцию, пусть даже только
карательную. Например, немногочисленные политические секты, имеющие лишь
небольшое число сторонников среди остальных групп населения, могут
прибегнуть к терроризму как средству для дальнейшего продвижения своего
дела.
Второй вариант ответа со стороны правительства заключается в
немедленном подавлении всех, кто был вовлечен в антиправительственную
деятельность (или подозревается в этом). Политические власти часто
прибегали к репрессивным мерам для пресечения “нарушений общественного
порядка”. Иногда это подавление принимало жесткие формы: против
безоружных демонстрантов использовались вооруженные формирования, что
часто приводило к жертвам.
Третий способ, которым правительство может прореагировать на
несанкционированное выступление, — попытаться сгладить остроту протеста,
согласившись хотя бы с некоторыми требованиями. Все три варианта
ответной реакции могут следовать один за другим. На первых этапах
развития движения протеста власти могут не обращать на него внимания или
считать, что оно умрет само по себе. Если движение набирает силу,
особенно когда оно выражает взгляды, несовместимые с политикой
правительства, то ответная реакция может свестись к использованию силы.
Если же это не приносит желаемых результатов или вызывает протесты
общественности, политические власти могут пойти на какие-либо уступки и
даже включить часть требований в свои политические программы.
Внепарламентская политическая деятельность довольно часто вынуждает
основательно пересматривать официальный политический курс. Например, так
случилось 314 с движением за гражданские права в Соединенных Штатах в