Следующая проблема легко выдает себя, если "новые" отношения матери и ребенка чересчур экспандируют в область, которая раньше принадлежала отношениям отца и матери: быть единственным партнером матери, иметь расширенные права обсуждений, бблыпую ответственность за повседневные дела — это может — с обеих сторон — вести к тому, что начнет стираться граница между поколениями. Если же дети в своих отношениях к матери или к отцу больше чувствуют себя прежде всего не как дети, а как
315
равноправные партнеры, тяжелые конфликты отношений становятся неизбежными. И еще об одном следует подумать:
наступит день, когда мать снова захочет начать новые отношения. Вероятность, что ребенок сможет признать нового партнера и использовать шанс, который предоставит ему новая константная связь матери для его развития (ср. также с. 344 и далее), будет несравненно больше, если этот мужчина займет не его место, а то, которое мать раньше отдавала подруге, увлечениям или своим занятиям.
Если даже разведенные семьи используют возможности известного уравновешивания функционального дефицита, все же с психоаналитической точки зрения и точки зрения психического развития в более выгодных условиях находятся семьи с двумя родителями. В этой связи следует напомнить, что мы сравнивали не условия развития одной и той же семьи до и после развода, а функционирующие разведенные семьи и хорошие "нормальные" семьи. В любом случае разведенная семья до развода наверняка таковой не была и часто на протяжении уже долгого периода. Это значит, что теоретические познания, по каким признакам условия развития для детей в обстоятельствах разведенной семьи более невыгодны, еще ничего не говорят по поводу жизненно-практического вопроса, должен ли определенный супруг развестись или остаться в-семье только ради детей. Вполне вероятно, приведенное выше сравнение и может внести свой вклад в принятие подобного решения. Показанные выше функции триангулярной семьи (а—з), важные для развития детей, собственно, предлагают критерии, по которым можно решать, в какой степени определенная семья в состоянии еще в действительности предоставить детям шансы развития, если родители останутся вместе. Думаю, что понятие "остаться вместе ради детей" пора лишить его мифологичности и внимательно посмотреть на то, о чем идет речь в каждом отдельном случае.
316
11. ДОЛГОСРОЧНОЕ ВЛИЯНИЕ РАЗВОДА НА ПСИХИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ РЕБЕНКА
Если посмотреть на результаты данного обследования, то можно прийти к выводу, что в случае "развода" речь идет не о результатах в психологическом смысле и не о периоде, который захватывает собой один или два года жизни. Скорее всего, если говорить о детях, я бы охарактеризовал развод, как судьбу, которая порой дает о себе знать уже в раннем возрасте, а порой даже до рождения в силу того, что между родителями образуется "трещина", которая рано или поздно приводит к тому, что отец и мать не смогут больше жить вместе. За "внутренним разводом" в данных общественных отношениях чаще всего следует пространственный (и юридический) развод, который в известной степени в "третьем акте" ведет к новой форме существования — разведенной семье. На происшедшее накладывает отпечаток то обстоятельство, что теперь во внешних жизненных условиях объекты, продолжающие существовать в психическом в неразрывных отношениях, вдруг относятся к разным мирам.
"Судьба" предполагает также, что жизненная дорога детей развода с этого момента становится еще трудней. Именно в том смысле, что на каждой ступеньке' развития — как и в биографическом развитии "драмы развода" — при более сложных обстоятельствах разыгрываются нормальные, неизбежные психические конфликты или они провоцируют дополнительные психические конфликты, что означает для ребенка минимальный шанс преодоления этих барьеров без ущерба для психического здоровья и прежде всего для будущего развития.
Когда я говорю о шансах в этой связи, то в моих представлениях возникает нечто, что можно было бы выразить словами: жизнеспособность и способность быть счастливым. Это, конечно, звучит абстрактно, но только до тех пор,
317
пока мы об этом абстрактно думаем. Кроме того, у каждого из нас имеется совершенно четкое представление о том, насколько взрослыми мы себя чувствуем в жизни и насколько мы счастливы. Конечно, "счастья" невозможно добиться волевым усилием, и оно зависит от множества внешних факторов. Но во всем, что встречается человеку на пути, также и в так называемых ударах судьбы, он персонально является участником, а именно, в какой-то степени человек сам активно принимает участие в развитии обстоятельств, поскольку любые внешние события могут быть пережиты совершенно по-разному. Итак, шансы жизнеспособности и умения быть счастливым имеют также психически духовную основу. И об этом мне хочется сейчас поговорить.
Для создания психически духовных условий нет единого пути, поскольку они внутренне определены нечетко. (Исходя из этого, нет также общего правильного воспитания!) Если же речь идет о конкретном случае, т.е. если прибегнуть к обследованию определенного ребенка (и его окружения), то можно будет сказать, приходится ли данному ребенку бороться с трудностями в определенных жизненных областях, и можно предположить, уменьшают ли эти трудности шансы психических условий для будущего "счастья" и "хорошего самочувствия" и т.д., или что необходимо ребенку, чтобы предотвратить нанесение дальнейшего вреда или открыть ему новые перспективы.
Исходя из моего опыта работы с детьми развода, которым я на страницах этой книги пытаюсь поделиться с читателем, мне хочется предложить различать неспецифические и специфические долгосрочные последствия развода. Как мы установили, сложные условия развития ребенка перед, во время и после развода (в узком смысле) повышают вероятность патогенных процессов обороны. Результатом таких процессов обороны являются острые психические наруше-
318
ния (симптомы, черты характера) и прежде всего повышенная диспозиция для позднейших невротических заболеваний132. Эти невротические диспозиции я хочу назвать неспецифическими долгосрочными последствиями, потому что развод можно оценить как важный этиологический фактор в конфликтах, которые ребенок подсознательно вынашивает в себе всю жизнь. Конкретные же картины болезни дополнительно к этим диспозициям могут объять всю палитру невротических проявлений. Среди этих страданий, обладающих особенно чеканящим воздействим, есть некоторые, чрезвычайно часто встречающиеся у взрослых, которые в свое время, будучи детьми, пережили развод родителей, и происходят они из подсознательных конфликтов, с коими связаны переживания и чувства детей развода в типичных аспектах судьбы. Ввиду того что они встречаются столь часто, мне хочется охарактеризовать их как специфические последствия развода, поскольку люди, выросшие в комплектных семьях, тоже часто страдают от этих проблем.
Неспецифические невротические диспозиции могут быть приобретены на каждом этапе психического развития. Чем раньше появляются психические конфликты и травматические переживания ^ угрожаемость которых перегружает способности детского "Я" к действиям и интеграции, тем выше можно оценить вероятность, что однажды дело дойдет до срыва психического равновесия, и тем массивнее окажется ущерб, нанесенный данной человеческой жизни. Это "раньше" понимается вовсе не в биографически-хроно-
132 Сравнивая экскурс на стр. 197 и далее, надо добавить, что тяжелая травма, пережитая в первые два-три года жизни, может также образовать диспозицию для психических заболеваний, так называемых бордгелин-нарушений, или нарушений развития личности. Поскольку я взял темой этой книги развитие среднего ребенка развода, то не буду касаться тяжелых патогенных развитии и ограничусь областью невротических нарушений.
319
логическом смысле. Как раз послеразводный кризис ясно говорит о том, что "ранние нарушения" могут появиться из-за регрессивных деструктивных процессов, итак, из прошлого перейти в будущее. Могут также, наоборот, уже появившиеся патогенные образцы снова оказаться вызванными к жизни посредством этих процессов, если ребенку в нужный момент не будет оказана необходимая помощь (ср.с. 215 и далее).
На этом основании осмелимся определить момент, в который можно сделать первые прогнозы по поводу длительных невротических обременении переживаниями развода, и это приблизительно через полтора года после психологического момента развода. Мы можем с некоторой долей вероятности рассчитывать на то, что дети к этому времени восстановят первое равновесие, т.е. состояние, относительно свободное от страхов. Прогнозы в первую очередь ориентируются на тот факт, являются ли страхи, которые следовали за разводом или были вновь активированы им, в действительности переработанными или они были отражены; во-вторых, насколько эти подсознательные или подсознательно измененные страхи массивны. Спектр распространяется таким образом от почти (немногих) не обремененных детей до таких, которым грозит в будущем опасность тяжелых нарушений их психического развития. И, опять, повторяю, это совершенно не зависит от того, в какой момент бросающиеся в глаза окружающим нарушения проявляют себя или кажутся преодоленными.
Но возможные долгосрочные последствия еще окончательно не определены. Ребенку предстоит добрая часть "третьего акта" его детской жизни с "сепаратными объекто-отношениями", в течение которого его прогностический статус может стабилизироваться или измениться. Теперь вернемся к необремененным детям, т.е. к детям, которые в штормах реакций переживаний, неизменно следующих по