Из понятия человека-атома вытекало новое представление о частной собственности как естественном праве. Именно ощущение неделимости индивида, его превращения в обособленный мир породило глубинное чувство собственности, приложенное прежде всего к собственному телу. Произошло отчуждение тела от личности и его превращение в собственность. В традиционном обществе понятие "Я" включает в себя и дух, и тело как неразрывное целое. Отсюда - разное отношение к проституции, гомосексуализму, эвтаназии, рынку рабочей силы и другим проблемам "распоряжения" своим телом.
Отсюда и разное отношение ко многим правам, прежде всего, к праву на жизнь, на пищу. В традиционном обществе всегда сильна уравниловка - право на внерыночное получение некоторого минимума жизненных благ, принципиально отвергаемое в современном обществе (бедные есть отверженные).
Уравниловка в России заложена в подсознание, в корень цивилизации. Изменения в идеологии не меняют этого подспудного чувства. Даже в период рыночного энтузиазма общественное мнение было жестко уравнительным. В октябре 1989 года на вопрос "Считаете ли вы справедливым нынешнее распределение доходов в нашем обществе?" 52,8% ответили "не справедливо", а 44,7% - "не совсем справедливо". Что же считали несправедливым 98% жителей СССР? Считали распределение недостаточно уравнительным. 84,5% считали, что "государство должно предоставлять больше льгот людям с низкими доходами" и 84,2% считали, что "государство должно гарантировать каждому доход не ниже прожиточного минимума". Это и есть четкая уравнительная программа.
Тип хозяйства. С древности различают два типа хозяйства. Один - экономия, что означает "ведение дома" (экоса). Она не обязательно сопряжена с движением денег, ценами рынка и т.д. - это производство и коммерция в целях удовлетворения потребностей. Другой - хрематистика (рыночная экономика). Она нацелена на накопление богатства, накопление как высшую цель деятельности. В России хрематистика не смогла занять господствующего положения: породив острые противоречия, она в начале ХХ века привела к революции. Нет заметных успехов в ее насильственном внедрении и сегодня. Огромный эксперимент по медленному и очень осторожному включению элементов хрематистики в структуры традиционного общества происходит в Азии, в рамках модернизации без разрушения.
Господство рыночной экономики в современном обществе было связано с новым, необычным с точки зрения традиций отношением к собственности, деньгам, труду и превращению вещи в товар. Содержание всех этих понятий настолько различается в современном и традиционном обществах, что нередко представители разных культур, даже из числа специалистов, просто не понимают друг друга, хотя формально говорят об одном и том же.
Принципиальные различия между хозяйством современного и традиционного общества показал А.В.Чаянов в своем анализе крестьянского двора в сравнении с фермером - капиталистическим предприятием на земле. Большое значение имеет и глубокое различие в отношении к деньгам - та "философия монеты", которая складывалась в течение пяти веков на Западе в недрах протестантской этики. Идея Т.Гайдара "внедрить монетаризм в России в течение 1992 года" - или фарс, или паранойя.
Представление о государстве. Уже Лютер и Кальвин произвели переворот в идее государства. Раньше оно даже обосновывалось, приобретало авторитет (легитимировалось) через божественное откровение. В нем был представитель божественного порядка - монарх, помазанник Божий, и все подданные были, в каком-то смысле, его детьми. Государство было патерналистским и не классовым, а сословным. Лютер обосновал возникновение классового государства, в котором представителем Бога стал уже не монарх, а класс богатых. Богатые стали носителями власти, направленной против бедных.
Гражданское общество породило тот тип государства, который Гоббс назвал "Левиафаном" - библейским чудовищем. Только такой наделенный мощью, бесстрастием и авторитетом страж мог ввести в законные рамки конкуренцию - эту войну всех против всех. Его легитимация производится снизу по принципу "один человек - один голос".
В традиционном и современном обществах складываются очень различные, поразительно несхожие системы права. Право традиционное настолько кажется странным человеку Запада, что он искренне считает традиционное общество "неправовым". Напротив, приложение норм права гражданского общества к традиционному (что случалось во многих частях света в периоды "модернизаций") наносит людям и целым народам тяжелые травмы, которые порой достигали уровня геноцида. В праве традиционного общества большую роль играет общая (тоталитарная) этика. Вот маленький пример. В 70-е годы, во время очередной волны "освоения опыта развитых стран" ГАИ СССР предлагалось ввести в практику скрытное патрулирование на автомобилях с гражданскими номерами, фотографирование нарушителей скрытой камерой и др. методы западной дорожной полиции. После обсуждения ГАИ отказалась от этих приемов как неэтичных, содержащих элемент провокации. Это - этика тоталитарной культуры.
А вот этика манипуляции. В США в одном штате полиция установила на главных магистралях знак "Притормози! Впереди проверка на наркотики". Часть водителей после этого знака на первом же перекрестке сворачивала на местную дорогу. Там их и поджидала полиция. Как объяснил деятель полиции, "всякий, кто сворачивает на эту дорогу, имеет на то единственную причину, если только не живет здесь". Водители "сами" разделились на безупречных и подозрительных, а подозрительные "сами" направились к месту, где их поджидала полиция.
Россия в облике СССР была государством традиционного типа, которое легитимировалось "сверху" через не подвергаемый логической проверкой авторитет идеологии. Хранителем ее ("жреческим сословием") могла быть только негосударственная структура - КПСС. Обе стороны в Конституционном суде в 1992 г. ("суд над КПСС") показали непонимание самого типа советского государства и роли в нем партии.
Насколько было широким это непонимание, показывает тот факт, что общий смех вызывало зрелище единогласно принимаемых решений в Верховных Советах. Это - типичный ритуал голосования в традиционном обществе (в то время как в парламентах Запада голосование есть ритуал, символизирующий "рынок" - конкуренцию). Антрополог Леви-Стросс специально подчеркивал: "Почти во всех абсолютно обществах, называемых "примитивными", немыслима сама идея принятия решения большинством голосов, поскольку социальное единство и доброе взаимопонимание считаются более важными, чем любая новация. Поэтому принимаются лишь единодушные решения".
В целом, традиционное общество строится в соответствии с метафорой семьи, а современное - метафорой рынка. Это само по себе не несет оценочной нагрузки. Приписывать тому или иному типу общества чудодейственные достоинства, гарантии благополучия - неправомерно. Это - чаще всего есть следствие идеологической заинтересованности или же наивного увлечения. Исторические обстоятельства в условиях глубокого кризиса могут каждое общество толкнуть в самый страшный коридор.
3. Художественное воображение и уязвимость советского человека
Активизация воображения во время перестройки облегчалась тем, что в качестве доводов идеологи почти исключительно применяли образы, которые мы не могли соотнести с реальностью. Это были образы иных стран ("Запад") или иных исторических периодов ("сталинские репрессии"). И самой неустойчивой группой, склонной строить в воображении ложные образы и затем вырабатывать из них самоубийственную линию поведения, оказалась интеллигенция, но не только она. Ниже мы увидим, как быстро удалось вскружить голову рабочим. Так что поговорим вообще о русском человеке, который, находясь в состоянии "совка", оказался удивительно подвержен манипуляции.
Упрощая, примем, что советский человек отличался от русского человека начала века тем, что прошел школу (а многие и вуз), основанную на научной картине мира, был уже человеком индустриального быта и в массе своей жил в городе. Таким образом, в мышлении советского человека уже в значительной степени была ослаблена роль традиций и религиозных догм. В то же время старые сословные отношения были уже разрушены, так что утратились механизмы внутрисословного общения и утверждения мнений. Потеря советским обществом устойчивости во многом объяснялась и тем, что все созданные в советское время каналы социального общения (КПСС и ВЛКСМ, профсоюзы и пресса, школа и вузы) находились под контролем государства. По команде сверху во время перестройки все эти каналы начали передавать лишь те сигналы, которые побуждали к разрушению общества и его жизнеустройства. То "молчаливое большинство", которое сознательно отвергало переворот Горбачева-Ельцина, оказалось "без языка".
От среднего человека Запада советский человек отличался тем, что сохранил общинное крестьянское мироощущение (отношение к человеку, обществу, государству и т.д.). Следовательно, он не был еще достаточно индивидуализирован, чтобы соединяться в гражданское общество с его партиями, профсоюзами и другими ассоциациями, в которых бы вырабатывалось и утверждалось социальное (классовое) самосознание. То есть, с точки зрения "связности" общества советский человек второй половины века находился в переходном состоянии - не было компактных сословий и классов, но и не было ассоциаций гражданского общества. Новое сословное самосознание возникло раньше всего как раз в тех социальных группах, которые заняли антисоветскую позицию (либеральная интеллигенция, номенклатура и преступный мир).