И всё-таки Гоголь показывает некоторые положительные качества захолустной помещице: порядок в её хозяйстве, хорошее состояние её поместья, довольно сносное довольство её обитателей. И к автору приходит мысль, что настоящими мёртвыми душами, является оторванное от народа и хозяйственной деятельности, петербургское высшее общество.
Образ Ноздрёва.
Иной тип «живого мертвеца» представляет Ноздрёв. «Это был среднего роста очень недурно сложенный молодец с полными румяными щеками, с белыми, как снег, зубами и чёрными, как смоль, бакенбардами. Свеж он был, как кровь с молоком; здоровье, казалось, так и прыскало с лица его».
Ноздрёв – полная противоположность и Манилову, и Коробочке. Он непоседа, герой ярмарок, балов, попоек, карточного стола. У него «неугомонная юркость и бойкость характера». Он буян, кутила, враль, «рыцарь кутежа». Он не чужд хлестаковщины – стремления показаться значительнее и богаче. Своё хозяйство он совершенно запустил. В отличном состоянии у него одна только псарня.
Ноздрёв нечестно играет в карты, всегда готов «ехать куда угодно, хоть на край света, войти в какое хотите предприятие, менять всё, что ни есть, на всё, что хотите». Однако всё это не приводит Ноздрёва к обогащению, а, напротив, разоряет его.
Общественное значение образа Ноздрёва заключается в том, что на нём Гоголь наглядно показывает всё противоречие между интересами крестьянства и помещиков. На ярмарку из имения Ноздрёва привезли продукты сельского хозяйства – плоды подневольного труда его крестьян - и «продали по
самой выгодной цене», а Ноздрёв все прокутил и проиграл в несколько дней.
Образ Ноздрёва типичен для провинциальной помещичьей среды: «Таких людей приходилось всякому встречать не мало. Они называются разбит-
ными малыми, слывут ещё в детстве и в школе за хороших товарищей, и при
всём том бывают весьма больно поколачиваемы. В их лицах всегда видно что-то открытое, прямое, удалое. Они скоро знакомятся, и не успеешь оглянуться, как уже говорят тебе: «ты». Дружбу заведут, кажется, навек, но всегда почти так случается, что подружившийся подерётся с ними того же вечера на дружеской пирушке. Они всегда говоруны, кутилы, лихачи, народ видный». Ноздрёв активен, задорен, напорист. Однако его кипучая энергия так же бесцельна и бессмысленна, как и нелепое прожектерство Манилова. В хозяйстве Ноздрёва, подобно тому, как и в имении Манилова, явственно чувствуются признаки распада, разорения, деградации крепостного благополучия. В конюшне у Ноздрёва пустые стойла, водяная мельница без порхлицы, в доме его полное запустение. По всему ясно, что недалёк уже тот день, когда имение Ноздрёва будет окончательно опустошено и продано.
Н.Л.Степанов писал: - «В образе Ноздрёва Гоголь запечатлел не только один из вариантов дворянского разорения, но и рисует то моральное разложение, до которого дошло дворянское общество. Ноздрёв аморален, так же как аморальна вся окружающая его среда, его пороки лишь в более крайней форме выражают пороки породившего его общества. Ноздрёв не считает нужным прикрывать свои нечистоплотные поступки какими-либо велеречивыми фразами: он знает, что наглость и откровенная подлость нисколько не зазорны. Авантюристическое начало, страсть напакостить ближнему делают Ноздрёва социально-опасным, свидетельствуют, насколько глубоко задел дворянское общество моральный распад.
Изображая Ноздрёва, Гоголь и здесь раскрывает противоречие между внешним впечатлением от него и внутренний его сущностью. Ведь с первого взгляда Ноздрёв может показаться безобидным говоруном и широкой натурой. С упоением рассказывает он о том, как «в фортунку крутнул», и о балах, где «одна такая разодетая, рюши на ней и трюши». И о грандиозном кутеже с офицерами, где пилось «какое-то клико матрадура», и об обеде, где он один якобы выпил семнадцать бутылок шампанского. В действительности дело обстояло не столь блестяще и невинно. Ноздрёв возвращался с ярмарки, спустив всё, что у него было, в жалкой колясчонке, на тощих обывательских лошадях, с сильно поредевшим бакенбардам. Поредевший бакенбард - наглядное свидетельство его «страстишки» к «картишкам», отнюдь не безобидной. Ноздрёв – шулер, нередко изобличавшийся в плутовстве: «…играл он не совсем безгрешно и чисто, зная много разных передержек и других тонкостей, и потому игра весьма часто оканчивалась другою игрою: или поколачивали его сапогами, или же задавали передержку его густым и очень хорошим бакенбардам, так что возвращался домой он иногда с одной только бакенбардой и то довольно жидкой. Но здоровье и полные щёки его так хорошо были сотворены и вмещали в себе столько растительной силы, что бакенбарды скоро вырастили вновь, ещё даже лучше прежних». Эта подчёркнутая телесность, физическое здоровье Ноздрёва ещё сильнее оттеняют его наглую натуру.
Ни на одном собрании, где он был, не обходилось без истории. Какая-нибудь история непременно происходила: или выведут его под руки из зала жандармы, или принуждённы, бывают вытолкать свои же приятели. Ноздрёв даже не скрывает своего стремления поживиться за чужой счёт, надуть, оболгать, сделать гадость. Он в любой момент готов оклеветать каждого, распустить нелепый, но, тем не менее, зловредный слух».
В частности Белинский В.Г. писал о Ноздрёве: «… Ноздрёв выражается у автора языком исторического человека, героя ярмарок, трактиров, попоек, драк и картёжных проделок. Не заставить же их говорить языком лю-дей высшего общества».
Речь Ноздрёва в этом отношении очень показательна. Жаргонные слова, термины и выражения профессионала, игорные, характеризующие его как картёжника и шулера, и многие другие.
Машинский, как представитель современности комментирует обо всех достоинствах по своему, как бы на современный лад и рисует Ноздрёва, как человека самостоятельного действия, но и он из тех, что «начнут гладью, а кончат гадью», вернее то и другое у него перемещено и подкреплено всей ноздрёвской решительностью. Кроме того, герой оснащён феноменальной способностью, врать без нужды, по вдохновению, надувать в карты, меняться, на что попало, устраивать «истории», покупать, что подвернётся и спускать всё дотла – словом оснащён всеми возможными «задорами».
Замечательные слова А.И.Герцена: «Благодаря Гоголю мы, наконец, увидели их (дворянчиков), выходящими из своих дворцов и домов без масок, без прикрас, вечно пьяными и обжирающимися: рабы власти без достоинства и тираны без сострадания своих крепостных, высасывающие жизнь и кровь народа с той же ответственностью и наивностью, с какой питается ребёнок грудью матери», - кажутся написанными именно о Ноздрёве.
Образ Собакевича.
Новая ступень морального падения человека – «чёртов кулак». По выражению Чичикова, - Собакевич.
«Казалось, - пишет Гоголь, - в этом теле совсем не было души, или она у него была, но совсем не там, где следует, а, как у бессмертного кощея, где-то за горами, и закрыта такою толстою скорлупою, что ни ворочалась на дне её, не производило решительно никакого потрясения на поверхности».
У Собакевича тяготение к старым крепостническим формам ведения хозяйства, вражда к городу и просвещению сочетаются со страстью к наживе, хищному накоплению. Страсть к обогащению толкает его на плутовство, заставляет изыскивать разные средства наживы. В отличие от других помещиков, выведенных Гоголем, Собакевич, помимо барщиной, применяет и денежно-оброчную систему: так, например, один Еремей Сорокоплёхин, торговавший в Москве, приносил Собакевичу пятьсот рублей оброку.
Рассуждая о характере Собакевича, Гоголь подчёркивает широкое
обобщающее значение этого образа. Собакевичи, говорит Гоголь, бывали не только в помещичьей, но и в чиновничьей и учёной среде. И везде они проявляли свои качества «человека-кулака»: корыстолюбие, узость интересов, косность.
Композиция V главы представляет удивительную смену эпизодов, различающихся по содержанию и по тому, благодаря чему переезд от Ноздрёва к Собакевичу наполняется глубоким смыслом. Страх испытываемый Чичиковым перед Ноздрёвым, сменяется мирными размышлениями Селифана о лошадях и
дрёве «скверным барине»…
Сам Собакевич Чичикову показался похожим на средней величины медведя. Для довершения сходства фрак на нём был совершенно медвежьего цвета, рукава длинны, панталоны длинны, ступнями ступал он и вкривь и вкось и наступал беспрестанно на чужие ноги. Цвет лица имел калённый, горячий, какой бывает на медном пятаке. Известно, что есть много на свете таких лиц, над отделкою которых натура недолго мудрила, не употребляла никаких мелких инструментов, как-то; напильников, буравчиков и прочего, но просто рубила со своего плеча: хватила топором раз – вышел нос, хватила в другой – вышли губы, большим сверлом ковырнула глаза и, не оскобливши, пустила на свет, сказавши: «Живи!» Такой же самый крепкий и на диво стаченный был образ у Собакевича: держал он его более вниз, чем вверх, шеей не ворочал вовсе и в силу такого неповорота редко глядел на того, с которым говорил, но всегда или на угол печки, или на дверь.
Это первичное определение автором внешнего образа Собакевича, можно обогатить рассуждениями Н.Л.Степанова.
«Собакевича он запечатлел с огромной сатирической силой и обоб-
щённостью облик алчного стяжателя и мракобеса. Собакевич не считает нужным лицемерить, прикрывать грубую и циничную сущность своих намерений и желаний какими-либо жестами и словами. В нём Гоголь показал твёрдолобого человеконенавистника, убеждённого крепостника, упорного защитника отживающёго уклада. Мрачная и тяжёловесная фигура Собакевича недаром стала синонимом, обозначением всего самого отсталого, черносотенного. Собакевич избегает общества, он нелюдим, предпочитает действовать втихомолку, ведёт себя солидно и положительно, заботясь лишь о незыблемости и прочности, как своего поместья, так и всего социального уклада. Уже вся окружающая обстановка, как это обычно у Гоголя, передаёт косную, враждебную всему сколько-нибудь новому сущность «хозяина» - приобретателя.