• чтобы доминировать над другими и ограничивать действия других, создавать для них определенную депривацию;
• чтобы другие люди над ним не доминировали и / или не вмешивались в его дела - иногда эта цель может быть сама по себе конечной и более высоко ценимой чем другие;
• чтобы осуществлять достижения – здесь, во-первых, потребности во власти и в достижении в действительности оказываются тесно связанными; во-вторых, власть является инструментальной, т.е. выступает как средство для удовлетворения других потребностей, таких как потребность в достижении, в уважении, в одобрении, в безопасности.
Потребность во власти, возникшая как компенсаторный механизм, может быть усилена другими потребностями или, напротив, вступить с ними в конфликт – с потребностями в любви, аффилиации, достижении. В частности, различные комбинации потребностей во власти, достижении и аффилиации по-разному влияют на поведение актора.
Другой взгляд на потребность во власти, который далек от понимания ее как компенсации заниженной самооценки, представляет собой концепция Д.Винтера, развиваемая им в ряде теоретических трудов, среди которых отметим “Потребность во власти”[5]. Д.Винтер считает, что потребность во власти является социальным мотивом и поэтому теснейшим образом связана с поведением. И, соответственно, основные акценты он расставляет на особенностях поведения лидеров, межличностного взаимодействия, а так же содержания вербальных текстов, которые могут служить индикатором потребности во власти.
Таким образом, исследования в области политологии, философии политики оказали значительное влияние на создании и развитии концепций власти, в том числе включающих психологические механизмы объяснения природы данного явления. Еще одним примером подобного развития в области политических наук могут служить реляционистские теории, трактующие власть как межличностное отношение.
Реляционистские концепции включают в исследование феномена власти новый аспект анализа – властные отношения. Фокусируя внимание на ролевых отношениях или реляционном аспекте власти, данные концепции акцентируют возможность волевого воздействия одних индивидов и групп на другие[6].
Реляционный подход, таким образом, охватывает широкий круг теорий от психологических (так называемые “теории сопротивления”) до социологических (“теории обмена”) и политических (“раздела сфер влияния”). Все эти теории имеют некоторые общие черты. Они принадлежат к теории социального действия, в основе которого лежит рациональная мотивация: рационально действующие акторы, обладая специфическими преимуществами (ресурсами), будучи помещенными в организационную сеть принуждений и возможностей их избежать, стремятся по мере возможности достичь своих целей. Авторы этих концепций базируются на одном из типов социального действия, заимствованного из широко известной классификации М. Вебера.
Основываясь на предложенном выше разделении, остановимся на точке зрения, признанной психологической среди других вариантов реляционной интерпретации власти и получившей название “теории сопротивления”. Исходной предпосылкой авторов концепций служит утверждение, что в процессе властных отношений субъект власти подавляет сопротивление ее объекта. Дж. Френч и Б. Рейвен трактуют основания власти значительно шире, чем Вебер, предлагая пять источников власти; позднее Равен и Круглански дополнили эту классификацию еще одним видом власти. Мы ограничимся лишь перечислением этих источников: власть вознаграждения, власть принуждения, нормативная власть, власть эталона, власть знатока, информационная власть.
Анализ категории власти, по мнению отечественных исследователей (Ю.М.Батурин) ведется в настоящее время по пяти направлениям[7]: власть как характеристика индивидуума (персональная власть); власть как межперсональная конструкция; власть как ресурс (товар); власть как причинная конструкция; власть как философская конструкция.
Каждый из этих аспектов иллюстрирует те или иные стороны понятия власти, а взятые в совокупности они дают более или менее целостное представление о категориях власти.
2. Осмысление феномена власти.
Рассмотрение власти как некоего глобального явления, присущего и природе, и человеческому обществу, имеет давнюю традицию в истории общественной мысли. Еще Аристотель высказывал мнение, что начало властвования и подчинения имеет универсальное проявление, а отношения власти – естественную предопределенность одних людей подчиняться, а других – властвовать[8]. Само понятие власти, впрочем, как и смежные с ним понятия – авторитета, господства, влияния, силы и т.п., относится к числу тех многомерных категорий социального знания, на которые заявляют свои права философия, политология, социология, психология, этика, право.
С 90-х годов предпринимаются первые шаги на пути создания самостоятельной науки о власти как разработанного комплекса знаний, блока отраслей наук о власти. Кратологию видят в качестве одной из важнейших общественных (гуманитарных) наук, целой и целостной системы знаний, в качестве “учения о власти, о закономерностях ее происхождения, функционирования и развития, о типах и видах власти, ее субъектах, объектах, носителях, формах, функциях, задачах, механизмах, нормах и принципах, сути и особенностях разделения властей, взаимодействия власти с другими сферами жизни и властей разного рода между собой, а также с зарубежными властями”[9].
Власть представляет собой явление многомерное. И с самого начала стремление к власти изучалось в различных аспектах. Мюррей говорит о потребности в доминировании. Верофф под мотивацией власти понимал стремление и способность получать удовлетворение от контроля над другими людьми. Юлеман ввел наступательное понимание “потребности во влиянии”: на первом плане здесь стоят действия власти, понимаемые как энергичное, создающее взаимные угрозы взаимодействие, не допускающее никакого страха и требующее мужества от обеих сторон.
Винтер под “социальной властью” понимал способность производить желаемые эффекты в поведении или переживаниях другого человека. МакКлелланд определяет мотив власти “...как потребность, во-первых, чувствовать себя сильным, и, во-вторых, проявлять свое могущество в действии. Влиять на других людей является лишь одним из многих способов удовлетворения потребности ощущать себя сильным”. Хекхаузен говорит о стремлении к власти как о мотиве поведения человека: действие власти всегда есть целенаправленное использование мотивов другого человека, удовлетворяемых или неудовлетворяемых, независимо от их содержания[10].
Власть – это господство над кем-либо; сила – это способность к свершению, потенция. Сила в психологическом смысле не имеет ничего общего с господством; это слово означает обладание способностью. Когда мы говорим о бессилии, то имеем в виду не неспособность человека господствовать над другими, а его неспособность к самостоятельной жизни[11].
Власть – это не качество, которое человек "имеет", как имеет какую-либо собственность или физическое качество. Власть является результатом межличностных взаимоотношений. Власть устанавливается тогда, когда возникает необходимость в ней. Или же имеются различные представители власти для осуществления ее в различных сферах. Когда исчезают или ослабевают качества, на которые опирается данная власть, перестает существовать и сама власть. Власть не обязательно должна воплощаться в каком-либо лице, или институте, приказывающем что-либо делать или не делать; такую власть можно назвать внешней.
Власть может быть и внутренней, выступая под именем долга, совести или "суперэго". За последние десятилетия "совесть" в значительной мере потеряла свой вес. Это выглядит так, будто в личной жизни ни внешние, ни внутренние авторитеты уже не играют сколько-нибудь заметной роли. Каждый совершенно "свободен", если только не нарушает законных прав других людей. Но обнаруживается, что власть при этом не исчезла, а стала невидимой. Вместо явной власти правит "власть анонимная". У нее множество масок: здравый смысл, наука, психическое здоровье, нормальность, общественное мнение; она требует лишь того, что само собой разумеется[12].
Кажется, что она не использует никакого давления, а только мягкое убеждение. Но реально анонимная власть эффективнее открытой, потому что никто и не подозревает, что существует некий приказ, что ожидается его выполнение. В случае внешней власти ясно, что приказ есть, ясно, кто его отдал; против этой власти можно бороться, в процессе борьбы может развиваться личное мужество и независимость. В случае интериоризованной власти нет командира, но хотя бы сам приказ остается различимым. В случае анонимной власти исчезает и приказ. Вы словно оказываетесь под огнем невидимого противника: нет никого, с кем можно было бы сражаться.
В зависимости от источника подчинения объекта субъекту властные отношения могут принять форму силы, принуждения, побуждения, убеждения, манипуляции и авторитета[13].
Власть в виде силы означает способность субъекта достичь желаемого результата в отношениях с объектом либо путем непосредственного воздействия на его тело или психику, либо с помощью ограничения его действий. В отличие от других форм власти, сила исключает альтернативы действия объекта, не давая ему возможности сделать выбор.