На эту тему я хочу рассказать вам один маленький анекдот. Одна врачебная комиссия хотела обследовать психиатрическую лечебницу: у ворот ее встретил солидный господин, он принимал их, и они решили, что это директор, главный врач. Они сказали ему: уважаемый коллега, не могли бы вы провести нас теперь по больничным палатам и все пояснить? И вот господин, стоявший в воротах, повел их кругом, рассказывая о каждой отдельной палате, он говорил: здесь помещается психический больной с ярко выраженным галлюцинозом, отягченный эпилепсией. У следующей палаты он сказал: у данного больного волевые и эмоциональные отклонения от нормы. Он объяснял им все это очень точно. Затем они пришли в отделение, где находились пациенты со всевозможными параноидными идеями, идефиксами. Вот посмотрите, сказал он, здесь есть один, страдающий бредом преследования, его преследуют призраки; другой — тоже, но его преследуют не призраки, а люди. А теперь, сказал он, я поведу вас к самому тяжелому больному из всех, кто у нас есть. Он привел их в палату самого тяжелого больного и сказал: пациент одержим навязчивой идеей, он считает себя китайским императором. Это, конечно, консолидация идей: вместо того, чтобы оставаться лишь в форме мысли, эта идея консолидируется, уплотняется. Он объяснил все это очень точно и в завершение сказал: но вы-то должны знать, господа, ведь это очевидное безумие, что он — китайский император. Ведь китайский император — это я!
Итак, он все объяснил им, он провел их повсюду, только водил он их не путями науки, а за нос. Он сам был настоящим сумасшедшим. Тот, другой, сказал он, безумен потому, что возомнил себя китайским императором, тогда как китайский император — это я! Тот, кто водил комиссию, сам был безумен.
Не всегда удается различить, безумен ли кто-нибудь в научной области. Вы будете удивлены, насколько умные вещи расскажет вам безумец, если вы будете общаться с ним. Вот почему Ломброзо, итальянский естествоиспытатель, говорил, что между безумием и гением совсем нет разницы: гений всегда немного безумен, а безумец всегда немного гениален. Вы можете прочесть это в одном из томов рекламной библиотеки, книжечка называется «Гений и безумие».
Конечно, если человек сам не безумен, он всегда сможет отличить гениальность от безумия. Но мы сегодня зашли уже так далеко, что могут существовать целые книги, как у Ломброзо — появляющиеся на немецком языке в рекламной универсальной библиотеке, — где с научной точки зрения хотят констатировать: гений от безумия отличить нельзя. Эта история не может продолжаться дальше, иначе вся духовная жизнь окажется заглушённой. Необходимо снова взять на службу отправленную на пенсию природу; только тогда обнаружится то, как в действительности развивается яйцо, превращаясь в гусеницу, в куколку, как свет оказывается пойманным внутри, как внутри нас содержится пойманный, уловленный свет, создающий красочную бабочку, вылетающую наружу.
Вот, что я хотел сказать, завершая то, о чем мы говорили, сказать для того, чтобы вы видели, что свет содержит в себе созидательный дух. Бабочка возникает только тогда, когда червь, гусеница, исчезнет. Бабочка находится тут, внутри, там, где погибает гусеница. Ее творит дух. Так повсюду сначала погибает материя, она исчезает; тогда духовное начало создает новое существо. Так обстоит и с оплодотворением человека. Оплодотворение означает, что сначала уничтожается вещество. Уничтоженного вещества тут находится совсем немного; тут творит дух и свет в "я" человека. Если вы немного продумаете это, вы сможете подытожить все то, что я говорил вам: вы уже не вслепую рассматриваете головастика — лягушку, вы знаете, почему у него есть сердце, легкие и лапки, почему головастик может плавать в воде! Все эти вещи примыкают друг к другу. На примере вещей, которые мы будем брать все шире и шире, вы увидите, что настоящая наука, которая понимает все это, может возникнуть только в Антропософии.
ЛЕКЦИЯ ВТОРАЯ
Дорнах, 10 октября 1923 г.
Доброе утро, господа! Есть ли у вас что-нибудь?
Предлагаемый вопрос: Господин доктор сказал однажды, что небесные тела, например Луна, гораздо больше, чем кажутся по видимости. Можно ли услышать об этом что-нибудь еще?
Доктор Штайнер: Сегодня я хочу сообщить вам то, что сделает возможным более точное рассмотрение вопроса о небесных телах на ближайшем занятии. Конечно, следует сперва присмотреться к тому, что представляют собой эти космические объекты, как они связаны с Землей; с другой стороны, необходимо понять, что в этих звездных объектах повсюду присутствует некое духовное начало. Величина, положение и так далее значат не так уж много. Вот почему сегодня я хочу дать вам некоторые основополагающие сведения, касающиеся Земли, которые покажут вам, как, исходя из Земли, можно понять Солнце, как можно понять Луну. Конечно, дело обстоит таким образом, что Солнце гораздо больше, чем Земля, а Луна меньше, чем Земля. Луна, конечно, больше, чем кажется человеку, когда он ее видит, но она меньше, чем Земля. И Солнце в том виде, как оно реально располагается вовне, больше, чем Земля.
Но прежде всего нам надо было бы понять, из каких составных частей состоят эти небесные тела, чем они, собственно, являются. Мы должны спросить себя, что могло бы повстречаться там тому, кто с помощью летательных аппаратов поднимется туда. При всем этом надо ориентироваться на самого человека, исходить от человека. Мы все снова и снова говорим о том, что человек зависит от всей своей окружающей среды в целом: вы вдыхаете воздух, вы выдыхаете воздух. Когда вы вдыхаете воздух, вы втягиваете в свое тело то, что находится вне вас в окружающей среде. Наружный воздух состоит из кислорода и азота. Сам он представляет собой газообразное тело. Этот кислород безусловно необходим для нашей жизни, мы потребляем кислород. Причем мы потребляем его таким образом, что ночью мы вдыхаем его, когда он темный, а днем мы вдыхаем его, когда он пронизан световыми лучами. Мы употребляем все это. Так что можно сказать: мы не могли бы жить, если бы в воздухе не было кислорода. Но этот кислород воздуха смешан с другим газом, с азотом. Вы могли бы сказать: а нужен ли нам этот азот?
Если бы тут присутствовал один азот, человек бы задохнулся. Представьте себе, что мы, вместо комнаты, где смешаны кислород и азот, находились в комнате, наполненной одним азотом: мы все стали бы задыхаться один за другим. Мы могли бы сказать: возможно, что нам совершенно все равно, есть ли тут азот, или нет, нам надо только, чтобы был кислород. Но тогда дело обстояло бы так: если бы тут был только чистый кислород, тогда самые младшие из тех, кто сидит здесь, остались бы живы — все же остальные начали бы постепенно умирать. Самые молодые из нас еще жили бы, но у них была бы длинная седая борода, белые волосы и морщины, они стали бы седыми стариками! Итак, все мы стали бы жить слишком быстро, если бы тут был чистый кислород. Лишь благодаря тому, что кислород смешан с гораздо большим количеством азота — ведь здесь только 21% кислорода, а почти все остальное составляет азот, — мы живем так долго, как обычно живут люди. Если бы у нас не было азота, мы стали бы жить слишком быстро. Продолжительность нашей жизни составляла бы примерно шестнадцать, семнадцать, восемнадцать лет, и мы к этому времени были бы уже седыми стариками.
Но азот, присутствующий здесь, в воздухе, имеет еще одно совершенно особое свойство. Вы могли бы сказать: что было бы тогда, если азота в воздухе стало немного больше или меньше? Давайте допустим, что процентное содержание азота тут, в воздухе, уменьшилось. Господа, произошла бы весьма курьезная история: вы все в воздухе, который вы выдыхаете, начали бы выдыхать больше азота, чем вы выдыхаете обычно, когда содержание воздуха такое же, как и сейчас здесь. Итак, если бы содержание азота уменьшилось, вы все начали бы выкачивать азот из ваших собственных тел и выкачали бы столько, сколько там его находится сейчас. Если бы его содержалось больше, чем содержится в воздухе сейчас, вы начали бы удерживать вдыхаемый вами азот, а выдыхать его меньше, чем вы выдыхаете его теперь, для того чтобы содержание азота в воздухе уменьшилось. Это очень показательно: человеку необходима для правильного дыхания не только смесь азота и кислорода, но ему необходимо, чтобы в окружающей среде было вполне определенное количество азота. Оно должно быть в наличии. Тут дело не в том, что в нас должно находиться достаточно кислорода и азота, а в том, чтобы в окружающей нас среде они находились в правильном соотношении. И если пропорция неудовлетворительна, мы восстанавливаем ее сами.