Г. А. Бондарев триединый человек т е л а, души и д у Х а (стр. 34 из 164)
Синтез второго рода подготовляется в лоне первого. Где-то к концу пятого кругооборота на древнем Солнце слагаются две реальности: мир мыслесуществ и тварный мир. На них накладывается бытие отставших духов Личности и отставшей вещественности. В монаде, в ее строении и бытии, выражена высшая идея. Но идея заключена и во втором, в отставшем, царстве. Таков один род противостояния. Другой образуют два мира вещественности. Идеальное противостояние (противоречие) через отношение рождает в веществе восприятие: идея, действуя в материи как имманентные законы, осуществляет эволюцию видов и через нее возвращается к себе — в человеческий дух, где высшая идея продолжает жить также и трансцендентно, т. е. непосредственно. Ее действием человек и биологически строится как особый род: в вещественности его образуется высшая нервная система — инструмент мышления; в нем вспыхивает я-сознание — свойство существ иерархического рода.
Этому-то сознанию и противостоит в идеальном восприятии идея отставшего царства. В сознании противостояние трансцендентного и имманентного не противоречиво. Через их соединение идея, увязшая в веществе ради человеческого самосознания, вновь возвращается к высшему бытию через это же самосознание. В дальнейшем же, поскольку эволюция видов не окончена, возникшая через человеческий дух связь низшего творения и высшего бытия низойдет в царства природы и породит новое многообразие индивидуального бытия, но в будущих эонах.
Таким образом, четвертый эон, земной, является поворотным. В нем готовится победа того света, который "во тьму светит" четвертого эона. В пятом эоне, на будущем Юпитере, он приведет к вхождению Самодуха в индивидуальное "я". Оттуда начнется восхождение человеческого рода к своему Творцу благодаря осуществлению принципа: "не "я", но Христос (Я) во мне". Но прежде должно осуществиться еще одно обетование, данное Христом: "Я пошлю вам Духа Истины". Благодаря Ему мы "со Святым Духом воскреснем". Далее, в шестом эоне, в эоне будущей Венеры, мы "Во Христе умираем", т. е. умираем как смертные существа и в Жизнедухе обретаем вечную жизнь. А в эоне Вулкана, последнем в нашем цикле развития, мы "Из Бога рождаемся"; тогда каждое отдельное человеческое существо сможет повторить слова Христа: "Я и Отец — одно". Это не будет означать равенство Богу, но высшее, истинное подобие. Человек, подобно Христу после Мистерии Голгофы, облечется телом воскресения, Духочеловеком.
Сказанное нами отличается от традиционного строя известной розенкрейцерской формулы, но только потому, что она взята в ином отношении. Розенкрейцеры говорили об изначальном рождении человека из Бога. Поэтому первым у них было: Ex deo nascimur. Но если на развитие смотреть с Земли, как центра эволюционного цикла, где сначала совершается нисхождение из духовных сфер, а затем восхождение, то в восходящей линии метаморфоз все начинается с того, что человек воскресает в своем мышлении и через духопознание делает его софийным. Та новая логика, о которой мы ведем речь, позволяет нам уже в рефлектирующем мышлении соприкоснуться с имагинативным миром, с миром Божественной Премудрости, соприкоснуться благодаря тому, что такое мышление движется по законам бытия, а не абстрактной диалектики. Это еще не воскресение со Святым Духом, что выражается в нисхождении Самодуха в душу сознательную, представленном в празднике Пятидесятницы, но существенное подготовление к нему. В имагинативной логике сознание и бытие приходят к идеальному, т. е. высшему единству, и выражением их единства является Христос. Поэтому на следующей ступени, восходя к инспиративному сознанию, мы должны пожертвовать низшим сознанием, своим эго, которое еще ощутимо присутствует в имагинативной логике. Мы тогда "Во Христе умираем", что сопровождается трансформацией всего нашего человеческого состава. Истинное же и окончательное рождение из Бога достижимо лишь в Духочеловеке. Так метаморфизируется древняя розенкрейцерская формула при взгляде на отдаленное будущее. В земном же эоне эта формула должна браться в ее прямом порядке. Соотношение прямого и обратного порядка поясним на рис. 16.
Из рисунка также видна совершенно особая роль Христа в нашем эволюционном цикле. Он, по сути, приводит единство к троичности, и через Него троичность разворачивается в семеричность, о чем разговор еще впереди. Можно еще отметить, что розенкрейцерская формула внутри семеричности образует триединство следующего рода: 1—3-й, 4-й и 5—7-й эоны*. В своем самом непосредственном отношении к человеку она охватывает 3-й, 4-й и 5-й эоны. Ибо, если можно так выразиться, практически лишь на древней Луне человек родился из Бога. Обретя на Земле эго, он получил тенденцию к отпадению от Бога. Силой Христовой жертвы он может быть спасен, если своим низшим "я" умрет во Христе, ибо тогда и только тогда он не растворится в Универсуме, а взойдет на более высокую ступень индивидуального бытия: воскреснет со Святым Духом.
* Изложенный нами взгляд на розенкрейцеркую формулу фактически уже содержится в тех словах Христа, с которыми Он обращается к ученикам в конце Ев. от Иоанна. Он говорит: "Я иду приготовить вам место. И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе" (14: 2—3). "И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да прибудет с вами вовек. Духа истины..." (14; 16—17). "Когда же придет Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух Истины, Он будет свидетельствовать обо Мне" (15; 26). "Он прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам" (16; 14).
Христос указывает на путь к Себе через Святого Духа. В человеке познание Христа должно соединиться с Его деянием. Это два идущие навстречу друг другу движения. Они не встретятся без участия человека, без познания События Христа силой Святого Духа. Но для этого интеллектуалистическое познание должно воскреснуть в духопознании, чем занимается Наука посвящения, трактуя о связи тройственной души с тремя ступенями высшего познания.
7. Философия Фихте в свете Христологии
Такова общая картина эволюции мира и человека. В ней особенно важно понять место и роль земного эона, где нисшедшее в материю, в индивидуальное получает импульс к восхождению к сверхиндивидуальному путем преодоления власти материи. Импульс этот внесен в земной эон Мистерией Голгофы. Она — центральное событие не только Земли, но всего эволюционного цикла. Более того, ее значение будет сказываться и в следующем цикле, чего мы хотя бы в немногих словах попробуем еще коснуться.
Обретение человеком самосознания есть, в определенном смысле, и осуществление цели творения, ибо "всякое развитие основано на том, что сначала из окружающей жизни отделяется самостоятельное существо, потом в отделившемся существе, как бы через отражение, запечатлевается окружающее, а затем отделившееся существо самостоятельно развивается дальше" (13; с. 191) [* В эволюции участвует множество существ, и вся она может быть рассмотрена с точки зрения любого из них. Полученные таким образом картины миры неравнозначны, но они способны гармонично сочетаться друг с другом. Можно было бы, например, рассмотреть эволюцию мира с точки зрения существа Ангела. Вероятно, тогда особое значение приобрел бы эон древней Луны и стало бы необходимо подробно говорить о том, каков был мир до возникновения древнего Сатурна и т. д. От соединения таких картин мира полнота познания лишь возрастала бы.]. И таковым человек становится начиная со второй половины земного эона, а реально, в становлении индивидуального сознания, — лишь в послеатлантическое время, когда исходя из собственного "я" начинает копировать деятельность абсолютного Я, познавая в отражении противобытие Я и не-Я. Ведь и полаганию человеческого "я" противостает "иное" в нем самом. Противостают "я" и отражение, сущность и не-сущность, что, собственно говоря, и ощущает Фихте, противопоставляя я экзистенциальное я познающему. Фихтевское наукоучение движется в сфере сущностного Я, рефлектируя о нем, и потому он говорит: "Опосредованная деятельность в нем налицо, непосредственной же вообще быть не должно. Из опосредованности этой деятельности вполне возможно объяснить все остальное: реальность не-Я и постольку отрицание Я, отрицание не-Я и постольку реальность Я"[ 85 ]. Но что конкретно следует из этого для "я" познающего? — Разъяснение диалектической природы рефлектирующего мышления. Хотя и оно, как мы видели, еще нуждается в дополнительном раскрытии в сфере сущего, а иначе мы обрекаем себя навеки остаться перед неразрешенной загадкой самодвижения мышления и, как следствие этого, постоянно сомневаться в его значении для "я" и искать обходных путей в трансцендентальное.
Одно лишь рефлектирование о природе сущего лишает нас возможности выйти в сферу практической жизни, что Фихте и подтверждает своей системой. И гегелевский панлогизм являет нам лишь многообразие форм рефлектирующего мышления. Ни там, ни там мы не проникаем в сферу сущего, к реальному Я; но мы не находим нашим мышлением отношения к реальности не-Я. В какой-то мере эту, вторую, задачу решают эмпирические науки, но им совершенно закрыт доступ к Я, отчего в них и зреет надежда когда-нибудь смоделировать искусственный интеллект.