На более ранних ступенях развития душа переживала групповое "Я" совершенно сверхчувственно, как осеняющее ее по воле Иерархии Элоимов. И так это осталось бы навеки, если бы в развитие не вмешались люциферические ангелы. Вступив в противоборство с Элоимами, они сделали астральное тело человека самостоятельным; но оно утратило свой иерархический характер — перестало быть идеальным зеркалом, отражающим духовное Мироздание. В нем пробудилась способность исходя из самого себя управлять встающими в сознании образами, господствовать над ними, с чем неизбежно была связана подверженность заблуждениям и злу, что повлекло за собой зависимость родового "Я" от индивидуального астрального тела. Поэтому и после смерти душа стала переживать помрачение духовного мира, который теперь как бы изгонял ее в чувственный мир. Развитие я-сознания стало единственным способом сохранения бытия. Вот почему греческий герой говорит, что лучше быть нищим на Земле, чем царем в царстве теней.
Начало процессу индивидуализации было положено событием, описанным в Библии как искушение райским Змеем, приведшим человечество к изгнанию из Рая, т.е. из созерцания мудрого строения Мироздания. В "Раю" человечество покоилось во всеобщей астральности Земли. В то время оно представляло собой единый индивидуум. Его-то и создал Бог как Адама — порождение божественной Воли, пришедшей в связь с теплом Земли. Далее, надо полагать, выступает действие Сыновнего начала — Мировой Любви. Ею творится эфирное тело всечеловека Адама — Ева. Из высокой астральности Божественного Триединства, опосредованное действием Духов Мудрости, сгущается эфирное тело Земли. Как — скажем и в этом случае — основание отношения двух миров, выступает Святой Дух. Благодаря Ему творение получает тенденцию вновь вернуться к себе, в лоно Триединства. И чтобы такого не произошло прежде, чем в человеке родится свободный дух, эфирное тело Духов Мудрости обращается к формированию иной, земной астральности, способной к дифференциации. Она возникает вследствие того, что Дух Мудрости и Дух Любви противостают друг другу в творении. И тогда соединение Святого Духа (как основание отношения), через Иерархию Духов Движения, с земным творением становится основанием противостояния. Это, собственно, и приводит к возникновению люциферических существ, подступающих к Еве — женской ипостаси единого человеческого существа. Они хотят овладеть его жизненным началом, но Элоимы не допускают этого, ибо сначала задача сводится к выработке теневого, а не творящего, сущностного сознания. Адам и Ева вкушают плод древа познания, а не жизни. И древо это не Отчее, а достояние Духов Движения. Оно-то, как астральное тело Адама, и подвергается дифференциации (изгнанию).
Отчее начало, с одной стороны, остается высшим принципом Триединства, а с другой — оно целиком переходит в свое иное — в физическое. Оно же образует основу первого ингредиента индивидуальной душевной жизни — души ощущающей (см. рис. 15). К душе ощущающей тесно примыкает тело душевное, или тело ощущений. Его нижняя часть сливается с астральным телом, которое является производным от жертвы Духов Движения. Оно возникло на древней Луне (зачаток души ощущающей следует предполагать возникшим в какой-то мере на древнем Сатурне, а значит — в отчем Лоне, в высшей астральности — в физическом) и в своем высшем оно восходит к Ипостаси Святого Духа, Который метаморфизирует его в душу сознательную. Это отношение Бога-Отца и Святого Духа следует мыслить чисто земным. И в нем, как основание отношения, встает Ипостась Сына — Регента эфирного тела и души рассудочной. Так прежнее противостояние Мудрости и Любви получает новое выражение. Теперь противостоят земная и небесная мудрость, София и рассудок, которые могут быть примирены в любви. На это можно взглянуть и с другой стороны. Тогда нам предстанут: бытие мира природы, мир восприятий и сознание, мир духа, мир идей, понятий. Приходя к единству в познающем субъекте, эти противоположности рождают в человеческой душе Христа.
Традиционному Христианству чрезвычайно трудно принять, что соединение бытия с сознанием и составляет христианизацию человека. Стало привычным думать, что Христова любовь есть просто теплое чувство в душе. Но если мы подумаем о том, что любовь Христа спасает всякое творение, то у нас должен возникнуть вопрос: как это делается? Это делается так, что человек мыслящий развивает исполненное любви познание мира, в жертву которому принес Себя Христос, и тем впервые возвращает его Творцу. Для такой деятельности, конечно, необходимо познание, которое должно быть не абстрактным, а духовным, не отражать бытие, а быть бытием. Не следует думать, что искупление мира — это процесс элементарный, где в простоте душевной достаточно лишь принять существование Бога. Нет, тут требуется иная простота, простота гениальности, прошедшая через высшую сложность. "Вы куплены дорогою ценою", — говорит апостол Павел; и чтобы эту "цену" вернуть, необходимо напрячь все душевные и духовные силы, а не заниматься благочестивым балагурством.
Астрально-эфирное тело всечеловека Адама, пройдя через повторение трех предыдущих эонов развития, получило, как свое новое качество, способность дифференцироваться, параллельно поляризуя свойства самого эфирного тела, что и нашло свое выражение в разделении полов. Благодаря ему единая жизненная основа разделилась на сферу, рождающую новую жизнь, и на сферу, рождающую индивидуальное сознание. И как с тех пор рождаются люди мужского и женского полов, так существует мужская (скажем, более рассудочная, светская) и женская (углубленная, жреческая) мудрость — мудрость Хирама и мудрость Соломона, если говорить языком Мистерий.
Способность астральной субстанции к дифференциации Духи Формы заложили уже на древнем Сатурне. Там она привела к многообразию отраженных тепловыми телами ощущений. На древнем Солнце тепло-воздушные тела силой астрального влияния Духов Формы стали принимать пребывающую во времени форму. На древней Луне в таких, одаренных собственной астральностью, формах смогли возникнуть вожделения и желания, что также произошло благодаря Духам Формы. Духи Личности помогли человеческим существам относить возникающие вожделения к себе. Но на человека воздействуют также отставшие духи Личности, которым на Земле надлежало стать Духами Формы. Они втягивают астральное тело в вещественность, развивая в нем непомерные вожделения чувственных переживаний, отчего астральное тело принимает все более индивидуальный характер и Духи Формы одаряют его искрой Я. А когда люциферические духи пытаются овладеть астральным телом человека, то боги, чтобы отразить их натиск, делают его смертным.
Люциферические духи насыщают астральное тело человека страстями и вожделениями как совокупностью элементарных существ. Из них же они стремятся образовать оболочку сущностного Я, дать ему внешнюю форму и так со временем проникнуть в его сущее, а следовательно — во все Мироздание. Так формируется в человеке его низшее "я", эго. Божественная творческая мысль должна умереть в эгоцентричном я-рассудке, чтобы стать основой самосознания. Переходя в царство Люцифера, она становится отражением самой себя. Поэтому в человеческую самость способно светить высшее Я, несомое Ангелом, который после Мистерии Голгофы является Духом-Водителем отдельного человека. Из взаимодействия двух Я тройственное тело метаморфизируется в тройственную душу. Снизу в ней работают импульсы чувств и чувственных восприятий, сверху — импульсы Самодуха: высокие идеи, нравственность.
6. Розенкрейцерская формула
Так открывается нам феномен мышления, а с ним и его носитель - сознание. В мышлении мы выявили две составленые части. Одна из них абстрактна, другая — интеллигибельная, собственно мир мыслесуществ, то, из чего "все начало быть" — Логос. И Логос есть абсолютное Я: "Я и Отец — Одно". В их единстве, говоря языком философии Фихте, "само-полагание и бытие — одно и то же", как и "само-не-полагание и не-бытие"[ 83 ]. Оно есть полнота как "определенная определимость", т. е. субстанция.
Рудольф Штайнер говорит, что евангельское: "В начале было Слово" — относится к древнему Сатурну (112; 26.VI). А далее: "В Нем была жизнь" и: "Отец послал Сына в мир" — одно стало двумя, но лишь в явлении. Это древнее Солнце. Но "антитезис невозможен без тезиса, т.к. противополагать что-либо можно только чему-либо положенному". И одновременно: "Антитезис невозможен без синтеза, иначе антитезисом уничтожилось бы положенное; следовательно, антитезис был бы уже не антитезисом, а сам был бы тезисом. Таким образом, все три, действуя, суть лишь одно и то же действие, и только в рефлексии в них можно различить отдельные моменты этого единого действия"[ 84 ]. Евангелие от Иоанна говорит об этом так: "И жизнь была свет человеков". Это древняя Луна. В Святом Духе обнаруживается единство того, что выступило прежде как отдельные моменты. И в Нем же высшее Триединство перешло в триединство творения. Все три элемента последнего именно в своей совокупности снимают противостояние эфирного и физического. Форма, жизнь и сознание "суть лишь одно" — пришедшая в себе к равновесию актуальность. Так совпадают теория познания и христианский гнозис.
Но далее — "свет во тьму светит": в троичности, как мы показали, заключена двоичность; она возникла между тем, что пребывает вверху, и тем, что сформировалось внизу. Ее равновесие не есть покой, феноменология духа не тождественна самому духу. Это противоречие второго рода, оно разрешается в земном эоне через оживание единого божественного Я в многообразии феноменальных "я". Одновременно во всей мистериальной значительности встает этическая проблема противостояния добра и зла, соотношение спасения и свободы и т. д.: "И свет во тьму светит, но тьма не постигла его". Бог оказывается в противоречии с собственным творением. Но поскольку все изошло из одного, то и на Земле противостояние духа и материи должно иметь свой синтез. Он образуется в человеческом "я".