Г. А. Бондарев триединый    человек    т е л а,   души    и     д у Х а  (стр. 21 из 164)

В познающем субъекте живут два рода деятельности: мышление и восприятие, — и оба их можно качественно видоизменить. Обычное ассоциативное, или пассивное, состояние ума движется силой восприятий. В чистом мышлении человеческий дух силой концентрации устраняет свой произвол и дает мысли двигаться в своей сфере лишь силой заключенных в ней самой закономерностей. Но можно пойти еще дальше. "Мышление, — говорит Рудольф Штайнер, — можно сделать столь подвижным, что оно станет внутренне живым, неким родом эфирного тела." А затем нужно видоизменить характер действующей в восприятии воли. В воле всегда "живет нечто такое, что внутренне беспрестанно наблюдает за нами. Это в некоем роде еще один человек в человеке, более высокий, чем просто мыслящий. И когда имеют (т. е.вырабатывают с помощью вполне определенной практики. — Авт.) и то и другое: подвижного человека мышления, эфирного человека, и этого внутреннего наблюдателя, то оказываются поставленными в духовный мир..."[ 64 ].

Именно таким способом Рудольф Штайнер и расширил границы познания — путем реального вхождения обученным сознанием в мир сверхчувственных восприятий. При этом, как показал он, характер деятельности познающего духа не меняется. Он и в сверхчувственном имеет задачу соединять понятия с восприятиями, но уже в условиях единства субъекта и объекта, сознания и бытия. И этот путь философии, который мы схематично изобразили выше, Рудольф Штайнер замкнул в круг, чем последовательно завершил его развитие, берущее начало от первых греческих философов.

Немецкая классическая философия в лице Гегеля, Фихте, Шеллинга и др. вплотную подошла к этому решающему шагу, но сделать его не смогла, отчего вступила в период упадка, где развился, попросту говоря, страх перед этим решающим шагом. "Обвалом в пропасть нефилософии" назвал этот шаг Э. Гартман. Но там, где для Гартмана разверзлось "ничто" философии, Рудольф Штайнер нашел ее "все": восхождение от рефлектирующего к созерцающему сознанию. В определенной мере к такому итогу развитие философии привел уже Гете, научившийся непосредственно из восприятия вещей черпать их идеи. Рудольф Штайнер развил начатое Гете в строгую науку посвящения. Следуя ей, человек начинает с простейшего: с мышления о мышлении, вживается в мир имманентных законов диалектики, а далее, переходя от укрепленного рефлектирующего мышления к медитативному, постепенно приходит к переживанию мыслесуществ интеллигибельного мира, восходит вплоть до переживания сущего. Такой путь Рудольф Штайнер назвал "королевским" путем в сверхчувственное, наиболее соответствующим условиям современной культуры и душевно-духовной конституции человека.

Его проходят с помощью потенцирования интеллектуальных способностей "я". Но само "я" впервые зарождается в круге восприятий чувств. Этот круг также может быть расширен. Тогда познающее "я" вступает в сверхчувственный мир сущего с другой стороны. На том пути необходимо делать упражнения, описанные Рудольфом Штайнером в книге "Как достигнуть познания высших миров?". Завершается современное посвящение непременным соединением обоих путей, что делает "я" гражданином двух миров: чувственного и сверхчувственного. Тогда все то, к чему философия на протяжении своей долгой истории стремилась подступить косвенно, силой рефлектирующего мышления, раскрывается непосредственно. И если теперь она не решается сделать такой шаг, то это лишь означает, что она больше не понимает, чего, собственно, хочет.

Возможности рефлектирующего мышления велики, поскольку весь интеллигибельный мир мыслесуществ отбрасывает в него свои тени — но только тени. Ныне человеку дано освободиться от тех пут, которыми он был связан в "пещере" Платона, и повернуть голову туда, где пребывает источник света, мимо которого проходят реальные мыслесущества. Некогда человек уже обитал в их сфере, но как групповое существо. Поэтому он был "связан" узами чувственного опыта и теневого мышления и оставлен в мире бытия-ничто, бытия-абстракции. Но, работая с мыслями и миром опыта, он обрел поистине богоподобное свойство рождать реальность, материю и форму, и потому стал причастен индивидуальному принципу сущего, абсолютного: обрел индивидуальное "я". С ним он может возвратиться в мир сущего и там проходить ступени своей дальнейшей эволюции.

2. Философия в свете антропософского учения об эволюции

Философский путь развития индивидуального духа представляет собой лишь небольшой отрезок той гигантской эволюции сознания, семь ступеней которой мы перечислили выше. Но этот отрезок обладает совершенно исключительным значением, поскольку только здесь человек за счет выработки я-сознания по-настоящему обретает самобытие. И здесь же перед ним впервые встает задача осознать и познать всю ту эволюцию, которую его существо претерпело в прошлом и которую ему предстоит проходить в будущем. От этого познания зависит способность человека из собственных сил управлять своей судьбой.

В книге "Очерк тайноведения" Рудольф Штайнер дает впечатляющую картину предыдущих этапов, эонов развития. Первый из них, с которого начинается наш цикл развития, носит название "древний Сатурн". В том, что предшествовало ему, царит вечность, "блаженный покой в пребывающем" (104; 19. VI), где нет движения, поскольку нет времени и пространства. О том состоянии повествует также "Ригведа" (X; 129):

Тогда не было ни сущего, ни не-сущего,

Не было ни воздушного пространства, ни неба над ним...

Тогда не было ни смерти, ни бессмертия...

Откуда возникло это Мироздание?

Боги (появились) после творения его.

Кто же знает, из чего оно возникло?

(...) Создал ли (кто его) или нет?

Кто видел это на высшем Небе,

Тот поистине знает.

То "высшее Небо", о котором говорится в "Ригведе", есть Акаша-хроника, уже упомянутая выше. В ней на определенной ступени сверхчувственного познания открывается, что некое запредельное развитие — "старая" солнечная система — подготовило новое развитие. Оно стало возможным благодаря тому, что к его началу своей высшей зрелости достигла самая возвышенная Иерархия: Серафимы, Херувимы, Престолы. "И следуя задачам высшего Триединства, — говорит Рудольф Штайнер. — они нашли себе во Вселенной место и сказали: здесь начнем. И тогда Серафимы восприняли цель (новой) мировой системы (ею стали семь уже названных эонов), Херувимы обработали эту цель, а Престолы излили в избранную часть мира первичный огонь из своей собственной сущности. Таково было начало нашей мировой системы" (105; 8.VIII).

Жертвой Престолов была субстанция воли. То, как совершалось космическое жертвоприношение, открывается в величественной имагинации. Рудольф Штайнер описывает ее следующим образом: "...Престолы, или Духи Воли, коленопреклоненные, полные самопожертвования, — перед Херувимами. Но это самопожертвование исходит не из ощущения своей малости, а из сознания, что есть чем пожертвовать. ...Эту жертву они высылают как сияющее тепло, так что "дым" жертвы восходит к крылам Херувимов. Из этой жертвы исходят (как если бы мы могли произнести в воздухе слово, и оно стало бы существом), из всего процесса (жертвоприношения) исходят Духи Времени" (132; 7.XI).

Такова имагинация, открывающаяся сверхчувственному созерцанию. Попробуем ее понять. Излитая Престолами "бескачественная" воля является астральной субстанцией в ее наивысшем аспекте, которого она достигла в результате предшествующего древнему Сатурну развития. То, что мы называем бытием, представляет собой уже некоторое сгущение ее, объективацию; однако этим не утверждается, что сама она лишена бытия. Она лишена, говоря языком философии, каких-либо акциденций — в ней сначала нет ни пространства, ни времени. Мы, вне созерцания, можем лишь констатировать, что она есть, она есть для нас как простейшая мысль о ней; мысль же является первейшим свойством нашего "я". Следовательно, в я-мысли об абсолютном оно само открывается как абсолютное Я. Мы можем сказать о нем, что оно подобно фихтевскому абсолютному Я, которому вначале не противостоит никакое не-Я; Я=Я, что лишь означает: если Я положено, то положено Я. Гегелевская категория бытия приложима к нему лишь постольку, поскольку он согласен рассматривать бытие как тождество Я=Я. Это чистая идея, которая созерцающему сознанию открывается в виде величественного образа, в котором дано то внутреннее, чем обусловлено последующее движение этой идеи в нашем духе. Но для мыслящего сознания эта идея сначала только есть. И о ней можно лишь сказать, что моментом ранее нет и ее, она уходит куда-то вовнутрь, в духовно-сущее, "законченное в себе" и не нуждающееся ни в каком проявлении.

Но вот она явилась, — к ней, как к субстанции, прилагают свою деятельность Господства, или Духи Мудрости. Тогда с "волей" соединяется "жизнь". Посылая свою жизнь в субстанцию Воли, Духи Мудрости переживают ее отражение и наслаждаются им как формой собственной объективации. Они выходят благодаря такому процессу из состояния абсолютной субъективности. Для них оно является тогда исходным в последующем восхождении, для человека — последним, к чему он приходит лишь в эоне Земли. Из божественного Субъекта был рожден человек и в собственном субъекте впервые пережил свое богоподобие.