Г. А. Бондарев триединый человек т е л а, души и д у Х а (стр. 137 из 164)
Приведенные в таблице качества показывают нам многочленную природу человека как микрокосм, формирующийся на стыке ряда идущих навстречу одна другой деятельностей: высшей и низшей, сознательной и бессознательной (сверх- и подсознательной), ну и, конечно, уже немало анализируемых нами, — тех, которые приходят из прошлого и будущего.
Во всей этой многообразной деятельности более всего нас теперь интересует: каким образом она, так сказать, задерживается в человеке, оставляет в нем неизгладимые следы, образующие неповторимый феномен человеческой личности? Вопрос этот до некоторой степени может показаться запоздалым, поскольку вроде бы лишь на него и давался до сих пор ответ. Так оно и есть, только ставится он на разных уровнях или — с разных сторон. На сей раз мы ставим его в наиболее конкретной форме и в самой непосредственной сфере формирования человеческого самосознания и самобытия, какими они являются в современную эпоху развития. Лишь скрупулезный анализ этой сферы позволит нам завершить наше исследование.
7. Диалектика душевной жизни
Рудольф Штейнер говорит: "Все душевное есть либо суждение (как деятельность, процесс. — Авт.), либо жизнь в любви и ненависти" (115,стр.77). Таково наисобственнейшее содержание индивидуальной человеческой души. Все остальное приходит к ней либо извне, через телесность, либо изнутри, через духовное, поскольку душа, как мы помним, есть посредник между телом и духом.
Деятельность суждения имеет свою цель и назначение: благодаря ей в душе образуются представления. Об этой деятельности, говорит Рудольф Штайнер, правомерно спрашивать: куда она ведет? Иное дело любовь и ненависть. Они являются в душе не столь таинственно, как суждение. О них можно сказать, откуда они приходят: позади них "...всегда стоит вожделение и излучается в нашу душевную жизнь" (115,стр. 79).
Далее в душевной жизни существенную роль играет один элемент, не являющийся "...в строгом смысле слова душевным" (115, стр. 82). Это ощущение. Оно, словно некий страж, стоит у врат наших органов чувств. Его следует решительно отличать от восприятия. Восприятие является душевным переживанием, вызываемым в нас внешними вещами (внешними по отношению к субъекту). Восприятие прекращается с устранением объекта восприятия. А то, что остается в нас от вызванного им переживания, есть ощущение.
Ощущение является иным элементом душевной жизни по сравнению с любовью и ненавистью, хотя различие между ними не носит качественного характера. Но что это за различие? Чтобы составить о нем представление, вспомним, как возникает мышление о мышлении, чистое мышление. Сначала мы соединяем разного рода внешние восприятия с понятиями, когда познаем окружающий мир, а затем в качестве восприятия берем сами понятия. В результате мы оказываемся в однородной стихии, где мир и мышление о мире не имеют качественного различия. Что-то подобное возникает и в начале нашей душевной жизни. Сначала у ее врат сталкиваются два мира: внешний, данный нашим органам чувств, и внутренний, хранящий ощущения, порожденные восприятиями. А далее ощущение как некоего рода восприятие, но уже не связанное с внешним миром, соединяется с качественно однопорядковыми ингредиентами душевной жизни: с переживанием любви и ненависти, с переживанием суждений или вожделений и суждений. Возникает, по аналогии с чистым мышлением, чистое переживание. Мы называем его чувством.
В чистом мышлении дух человеческий порывает связь со всем внешним, которым для него является душа и все то, что она опосредует. В жизни чувств душа порывает связь с внешним физическим миром, достигающим ее через врата восприятий чувств, и живет своей собственной жизнью. В духе мы имеем два рода представлений: с отношением к внешнему восприятию и без него. В душе мы имеем два рода ощущений: с отношением к внешнему восприятию и без него. Чистое представление — это по сути чистая деятельность, модифицированное восприятие, созерцание интеллигибельного мира. Что же касается внутреннего ощущения, чувства, то оно, по определению Рудольфа Штайнера, есть модифицированное вожделение: желание, жажда, охота (Begehrnis) (115, стр. 116).
Так раскрывается нам внутреннее содержание изображенного на рис.95 (он заимствован у Рудольфа Штайнера), что бросает новый свет и на наши рис.116—121.
Представление, или, вернее сказать, сила, стремящаяся к выработке представлений, втекает в многочленного человека из прошлого. А из будущего приходит волна вожделений. И то и другое не является собственно душевной жизнью, но стоит у истоков ее возникновения. В разнообразном преломлении обе силы действуют во всей тройственной душе. Сама же она, являясь результатом их взаимодействия, преломления, представляет собой также и нечто автономное. Попытаемся представить себе это в общем виде, опираясь на полученное нами в табл. 5 и на рис. 95 и 96 (см. табл. 25).
Если полученную таблицу привести в связь с табл. 5, то нам нужно будет представить себе характерологическую основу восходящей снизу вверх по ступеням тройственной души. Навстречу ей, сверху вниз, нисходит понятийная основа, — значит и то и другое следует мыслить себе вышедшим из пространственно-временных отношений и определяемым лишь ступенями душевно-духовной индивидуализации. Каждая сфера тройственной души представляет собой закрепление в некоего рода единстве трех состояний: формы, жизни и сознания. И это закрепленное единство приобретает в человеке характер личного, вечного, пребывающего (т. е. развивающегося не по законам пространственно-временного бытия).
Импульс вожделения., вступая в душу, оказывается в положении между прошлым и будущим. Он тогда разрывается надвое и образует иерархии полярно противоположных переживаний, начиная от страстного желания и отвращения и кончая любовью и ненавистью. Среднее положение в этой иерархии (а она восходит в душе снизу вверх) занимают симпатия и антипатия. Впервые, как мы помним, они возникли на древнем Сатурне, когда Духи Движения начали посылать свое астральное тело в совместное действие воли Престолов и жизни Духов Мудрости. Все образование Сатурна, к тому моменту уже достигшее способности отражать жизнь, теперь как бы одушевляется астральным телом Духов Движения, начинает проявлять симпатии и антипатии, являющиеся не чем иным, как отраженным действием Духов Движения.
Перед Иерархиями тогда стояла задача объективировать творение, задуманное в Любви и Мудрости Серафимов и Херувимов, следовавших задачам высшего Триединства: "Серафимы приняли цель мировой системы, Херувимы обработали эту цель, а Престолы излили в мировое пространство первичный огонь своей собственной сущности" (110; 14.IV).
Такова, скажем, доначальная триада сил: Любовь, Мудрость и "чистая внутренняя сущность" (13; стр.151) Духов Воли. Это состояние дофеноменальное, и тем не менее в нем есть отношение, обусловленное наличием цели, намерения: отношение, в которое встают между собой космическая Любовь и космическая Мудрость, когда они соединяются в готовности Престолов принести в жертву чистую сущность, "первичный огонь". Эта сущность становится исходной в новом цикле творения. Возникает новая триада сил. Она еще ноуменальна, хотя бытие Сатурна положено. Оно пребывает в состоянии, среднем между пралайей и проявленным состоянием жизни. Если мы вспомним табл.15, то легко поймем, что речь в первые три эпохи существования древнего Сатурна идет о нисхождении импульса творения по ступеням состояний формы с высшего Девахана на низший и затем — в астральный мир. То, что мы называем феноменальным миром второго откровения, есть четвертое состояние формы, физическое [* Если в формулировании понятий исходить из точки зрения трансцендентализма, то можно говорить о феноменальном мире как о чувственной реальности, над которой возвышаются два уровня ноуменального: уровень первого откровения и пралайя. В этой переориентации понятий мы получаем еще одну степень свободы, если при этом не теряем связи с осевым принципом познания мира, с категориями.]. Три предыдущие образуют на Сатурне внутреннюю, сверхчувственную жизнь. В ней состояние Престолов Рудольф Штайнер характеризует как "законченное в самом себе и не нуждающееся ни в каком внешнем существе, чтобы осознать себя" (13,стр. 150).