Г. А. Бондарев триединый человек т е л а, души и д у Х а (стр. 116 из 164)
Брентано насчитал у Аристотеля 10 категорий и разбил их на пары, что представляет для нас особый интерес в связи с тем, что было показано в табл. 18. При этом категорию "субстанция" Брентано ставит на первое место, а "отношение" — на последнее, между ними располагаются: время и пространство, количество и качество, действие и страдание, обладание и положение.
Рудольф Штайнер, касаясь категорий Аристотеля, говорит, что их у него "восемь-девять" и дает такой их состав:
Количество, или число
Качество, или свойство
Отношение
Пространство
Время
Положение
Деяние
Страдание
(233-а;1.1).
С точки зрения нашего изложения такой подход Рудольфа Штайнера к аристотелевским категориям вполне понятен. В нем выделено их скрытое отношение к закону метаморфозы. Но ведь иначе Аристотель и не мог поступить, если за понятиями он все еще переживал, хотя и более смутно, чем его учитель Платон, интеллигибельный мир мыслесуществ. Мышление Аристотеля, не лишенное некоторых черт интеллектуального созерцания [* Оно у него, правда, всецело оставалось на заднем плане, и философствовал он вполне абстрактно, но сам закон движения мысли переживал скорее в духе Платона, чем Гегеля.], не могло не переживать живое становление мыслесущества по закону метаморфозы. Поняв это, мы получаем надежный критерий для выявления системы категорий в философии Аристотеля.
Что касается "пространства" интеллигибельного мира, то его Аристотель не мог переживать так, как это стало возможно в наше время. Ибо в греко-латинской культурной эпохе устои личности были еще слишком слабы, "я" философа изживало себя в душе рассудочной, лишь только начинало овладевать силой рефлексии и было еще не способно восходить к созерцающему суждению на границе души сознательной и Самодуха. Созерцание Аристотеля было еще обращено к старому, угасавшему ясновидению групповой душевности греков. Из наложения того опыта на опыт мыслящего сознания, проявившегося в Аристотеле с особой силой, и явились его категории: как тени миротворящих существ. Поэтому в той или иной форме категории Аристотеля должны были отражать закон метаморфозы и, если не иметь, то хотя бы тяготеть к двенадцатичленной структуре.
Интересную попытку выявить эту структуру на базе Антропософии предпринял Г. Шуберт. Установленный Брентано ряд аристотелевских категорий он приводит в связь с кругом Зодиака. Он задается вопросом: "Что категории способны высказать всеобъемлющим образом о бытии мира?" и дает на него такой ответ: "Всеобщая субстанция образует основу всего, она открывает себя во времени и пространстве, дифференцируется согласно количеству и качеству, проходит через деяние и страдание и приходит к правильному отношению. Она определяет свое положение и чувствует себя в своем последнем аспекте как замкнутое единство, которое снова устанавливает свое отношение ко всему в целом"[ 100 ].
По поводу того, что категорий у Аристотеля 10, а знаков Зодиака 12, Шуберт пишет, что в прошлом в астрологии господствовало представление о десятичленном круге Зодиака. Знак Весов в нем появился позже, а знаки Девы и Скорпиона были объединены в один знак. На подобном представлении о круге Зодиака построена древнееврейская система десяти зефиротов — некоего рода предшественников категорий, менее абстрактных и более обращенных к сверхчувственному созерцанию [* Однако, можно допустить мысль, что у Аристотеля было все же 12 категорий, поскольку и двенадцатичленный круг Зодиака был известен в его время. Или у него их могло быть только 8.].
Две недостающие для современного представления о Зодиаке категории Шуберт находит у Рудольфа Штайнера. Ими, по его мнению, должны быть "сущность" и "явление". В целом Шуберт дает ряд взаимосвязей, приведенных в табл. 19 (три левых колонки).
Сопоставим их с тем, что выявлено в ходе наших исследований и тогда, как нам представляется, становится вполне очевидным, что наш свод категорий в большей мере отвечает задачам познания мира и человека в эпоху души сознательной.
Время неразрывно связано с развитием и движением, результатом которых является возвышение личности. Развитие, которое одновременно есть и движение, осуществляется благодаря ритму и противопоставлению. Взаимодействие ритма и противопоставления выражается в виде метаморфозы, которая многообразно модифицируется силами пространства.
То время и пространство, в которых мы живем теперь, возникли в результате длительной эволюции. В чувственном мире они находятся в неразрывном единстве, подобно тому, как взаимодействие мыслей, чувств и волеизъявлений образует единый феномен душевной жизни. Что касается становления, то в нем бытие переходит с одного плана на другой, прафеномены раскрываются в феноменах и т. д.
Тайна "учреждения" мировых часов, движение которых ввергает нас в инкарнацию, подчиняет закону возникновения и прехождения, возводит, как "душу живую", к мыслящему сознанию и вновь возвращает в вечность, — соединяет в себе как принцип эволюции, так и принцип становления.
Иными словами, время образует равнодействующую двух упомянутых выше векторов. В земном эоне оно было "учреждено" при прохождении эволюции через состояния жизни. Как мы уже знаем, одно планетное воплощение состоит из 7-ми состояний жизни (7 "дней") и 5-ти состояний пралайи (5 "ночей") [* Вернее сказать: пятичленная пралайя (см. рис. 94).]. В своей совокупности они образуют единство бытия и сознания. Земной эон — 4-й в ряду эволюции мира. В нем пространство и время получают свой завершенный в чувственной реальности вид. Человек здесь становится четырехчленным существом. Цепь макрометаморфозы (семь эонов), проходящей через Земной эон, вся целиком, как семичленность (от трех через четвертое к семи), разворачивается в феноменологии чувственной реальности. В силу всех этих причин и время получает законченный двенадцатичленный характер. Как эмпирическое время, его образуют 24 Духа кругооборота времен. Такова сумма "больших дней" — по 7 в трех прошедших эонах и 3 земных. Но время есть также Личность. Личность же по своей сути трансцендентна, она подвержена перевоплощениям. Поэтому у времени имеется второй аспект: дневной-ночной. И мы тогда говорим о сложном времени планетного воплощения, как состоящем из манвантары (7 часов, "дней") и пралайи (5 часов, "ночей"). Важным здесь является число 12 и двоичность, которая выражает соотношение дня и ночи (начиная от манвантары и пралайи и до бодрствования и сна), время-личность и принцип метаморфозы: семь ее ступеней и пять интервалов (шестой — октава; см. рис. 94 и табл. 17).
Уже в условиях земного эона единое земно-солнечное тело, прежде чем войти в пространство минерального состояния жизни, прошло через повторение всего, что было в прошлых эонах. И тогда из мирового пространства выступили 24 Духа кругооборота времен. Земля обошла их мировой круг в одухотворенном состоянии формы, в духовном свете, и это было "светлое время": во второй раз это был круг инобытия, в котором Солнце еще не давало физического света, — "темное время". Так трансцендентное время-личность из "тьмы" пралайи перешло во тьму внешнего бытия, а для эмпирического времени, протекающего под действием физического света Солнца, был воссоздан праобраз в "лучах" духовного света. При этом и то и другое получило двенадцатичленный характер. И ныне мы говорим о двенадцатичленном существе человека, живущего в пространстве и времени. Он одновременно — и семичленное физическое существо с пятичленным духом и двенадцатичленное физическое существо с двенадцатичленной системой восприятий чувств и т. д., и т. п. Одним словом, мы получаем окончательный образ того, как жизнь, форма и сознание, приходя в человеческом существе во взаимосвязь, образуют процесс перетекания времени в пространство и пространства во время. Все это еще получает числовое выражение в ряду магических чисел 1-3-4-5-7-12.
В процессе эволюции происходит то сгущение духа в материю, то разрежение, одухотворение материи. Если бы время было только эмпирическим, оно вело бы лишь к становлению, исключило бы прехождение. Метаморфоза стала бы двенадцатичленной и потеряла бы связь с духом, дух навеки остался бы закрепощенным в вечном повторении инобытия. Поэтому в двенадцатиричности семичленная метаморфоза отделена от пятичленности духа, а в результате жизнь дневная (эмпирическая) побеждается смертью, ночью, трансцендентальным, вечностью. Время побеждается пространством, органическое — индивидуально-духовным. Процесс этот начинается в человеке, когда его мышление становится понятийным и получает жизнь за счет умирания материи нервов, а заканчивается с переходом манвантары в пралайю. Таков результат, скажем, победы пространства над временем.
Когда время побеждает пространство, то имеет место развитие внутри двенадцатичленного пространства круга Зодиака, которое выражается в движении Солнечной системы через платоновский год, а также в движении Земли вокруг Солнца и вокруг собственной оси. Все виды движения ориентированы на зодиакальный крут, но циклы совершающегося развития не однозначны (табл. 20).
| Вращение Земли вокруг оси | — 24 части | — 12 знаков |
| Вращение Земли вокруг Солнца | — 12 частей (месяцы) | — 12 знаков |
| Платоновский год — движение Солнца и Земли по кругу Зодиака | — 12 частей (культурные эпохи, слагающие— по 7 — коренные расы) | — 12 знаков |
Табл. 20