Но почти все авторы сходятся в одном, в том, что реформаторский процесс в России, несмотря на его значительные результаты, сделавшие сильнейшей державой Европы, был очень противоречив, стоил больших жертв и сопровождался рядом негативных последствий для дальнейшего развития страны.
Принимая во внимание противоречивые оценки реформаторской деятельности Петра Великого и, избегая крайних суждений, можно согласиться с точкой зрения Е. Анисимова, что вся революционность царя Петра Алексеевича носила отчетливо выраженный консервативный характер. Ведь преобразование всех государственных институтов и структур власти не затронуло самых традиционных основ русского общества — самодержавного образа правления и крепостного права, которые по существу и явились главными рычагами в проведении реформ. Кроме того, в результате этих реформ власть правителя приобрела поистине необъятный характер, вплоть до права императора самому назначать себе преемника. А крепостничество распространилось и на дворянское сословие, которое было обязано нести пожизненную службу государству.
Налицо, таким образом, феномен «консервативной революции», когда новейшие научные и культурные достижения эпохи используются т увековечивания архаичных социально-политических структур. Точно так же и в России петровские реформы, дав первоначальный толчок экономическому и культурному развитию страны, обусловили затем в последующее столетие ее значительное отставание от передовых европейских государств. Исходя из этого положения, и надо рассматривать причины, основное содержание и результаты петровских реформ.
Большинство историков едины во мнении, что преобразовательная деятельность Петра I была задана всем предшествующим этапом в развитии страны. Изолированное положение страны, ее усиливающаяся технико-экономическая и культурная отсталость, требовали принятия немедленных и решительных действий, чтобы Россия не превратилась в колонию более передовых европейских государств. Материальные ресурсы, главные направления и даже общие контуры будущих реформ были уже обозначены в конце XVII века.
Так что остается согласиться с великим историком С.М. Соловьевым, что «...народ поднялся, собрался в дорогу, но кого-то ждали, ждали вождя». И такой вождь явился. Им стал самый знаменитый правитель России из династии Романовых — Петр I Великий. Даже суровый критик всех его деяний, консервативный публицист второй половины XVIII века князь М. Щербатов, и тот отметил, что России без Петра I понадобилось бы еще два столетия, чтобы выйти на достигнутый к концу его правления уровень развития.
Это заставляет считать, что даже наличие вполне зримых предпосылок не дает полной гарантии необратимости реформ. Нужна еще железная политическая воля, чтобы провести их в жизнь. Эта политическая воля воплотилась в личности Петра Великого, а его самодержавная власть, наряду с закрепощенным положением всех сословий общества и подчиненным положением церкви, давали ему в руки мощные рычаги для преобразования страны. В тех реальных условиях России начала XVIII века изменить взятый Петром I курс на реформирование страны могла только смерть царя-реформатора, но он заранее устранил эту возможность, пожертвовав своим сыном, который не разделял его реформаторских замыслов, и утвердив право императора самому назначать себе преемника.
Итак, харизматический характер царской власти и закрепощенное положение всего народа, помноженные на несгибаемую волю и твердость Петра I в реализации своих замыслов, сделали его реформы обреченными на успех.
Поскольку петровские реформы ломали вековые нормы и обычаи русского народа, им было оказано довольно сильное как активное, так и пассивное сопротивление, особенно в низших слоях общества, на которые падала основная тяжесть приводимых реформ. Неприятие петровских нововведений проявлялось в массовом движении раскольников, в стрелецких и казацких выступлениях, в дворцовых заговорах. В борьбе с противниками реформ Петр I не стеснял себя в средствах, «устраняя варварство варварскими методами». Были усилены исполни тельные органы власти, применялись массовые казни и другие средства устрашения. В результате почти полностью было уничтожено целое сословие стрельцов, к которому Петр I питал особую ненависть, памятуя о пережитом им страхе во время стрелецкого восстания в 1682 году. Серьезный урон понесли также донское и запорожское казачество - очаги народной вольности в самодержавно-крепостническом государстве.
Что же касается дворянского сословия, то оно в целом приняло петровские нововведения, поскольку полностью зависело от верховной власти. Впрочем, основными помощниками Петра I стали по преимуществу представители неродовитого дворянства, которые получили редкую возможность повысить свой социальный статус и сделать быструю карьеру. Многие представители аристократических родов оказались втянутыми в реформаторский процесс зачастую помимо своей воли. Просто они традиционно привыкли повиноваться царю. Некоторые из них, преследуя личные цели, оказались на стороне Петра I во время его борьбы с царевной Софьей и по инерции продолжали служить ему дальше, не разделяя в душе его реформаторских замыслов. Особое их довольство вызвал петровский Табель о рангах, позволявший любому худородному человеку достичь высоких государственных постов. А также новый порядок наследования дворянских имений, устранявший последние остатки различий между вотчинной и поместной системой землевладения, между родовой аристократией и рядовым дворянством. Все дворяне отныне должны были нести пожизненную государственную службу, получать почести и награды только благодаря личному усердию, а не знатности рода.
Во многих странах центром духовной оппозиции власти становилась церковь, но на «святой Руси» такая возможность исключалась. Русская православная церковь всегда находилась в подчинении светской власти. Пользуясь этим обстоятельством, Петр I фактически превратил её в особое ведомство по духовно-религиозным вопросам. Для этого было устранено патриаршество, а руководство русской православной церковью вверено специально созданному органу - «Священному синоду» с государственным чиновником, в чине генерал — прокурора во главе. Петр I покусился даже на такой незыблемый постулат христианского вероучения, как тайна исповеди. По его секретному циркуляру, священники были обязаны докладывать обо всех антиправительственных замыслах, о которых они узнали во время исповеди.
Логика петровских реформ просматривается довольно четко. Уже время первого посещения Европы в составе «Великого посольства» Петр I уяснил, что, во-первых, без преодоления образовавшегося разрыва в уровне социально-экономического развития Россия не сможет поддерживать равноправные отношения с передовыми государствами Европы. Во-вторых, развитие промышленности и торговли повлечет за бой ряд изменений в сфере образования, науки и культуры, а также требует изменения сложившихся стереотипов поведения русского человека, насаждения западного рационализма и деловитости в практикой жизни.
Конечно, конкретного плана реформ и готовых методов его проведения у Петра Великого не было и не могло быть. Однако единая линия во всех его действиях прослеживается. Для ускорения темпов своего экономического развития стране требовались прочные торговые и культурные связи с более передовыми европейскими государями. Для этого надо было обеспечить России выход к Балтийскому побережью, но добиться этого можно было, только победив сильнейшую тогда в Европе военно-морскую державу — Швецию. Для успешного решения этой задачи надо было создать регулярную армию и флот позаботиться о создании промышленной базы и совершенствовании системы управления страной. Все это, в свою очередь, требовало развития образования, распространения технических и гуманитарных знаний, изменений в духовной жизни русского общества и в народном быту.
Отсюда одна из уникальнейших черт опыта российских реформ заключалась в том, что они проводились в экстремальной ситуации Северной войны. Общеизвестно, что для успешного осуществления реформ требуется политическая стабильность внутри страны и отказ от активной внешней политики. В России все обстояло совсем иначе. Поэтому обстановка военного времени наложила свой отпечаток на содержание и на ход реформационных процессов. Трудно назвать другую страну в мире, которая сумела бы осуществить столь крутую ломку своих социально-политических и экономических структур в подобной ситуации.
Налицо, таким образом, пример мобилизационного типа исторического развития страны, когда именно государство выступает демиургом новой системы общественных отношений, решая свои задачи за счет нещадной эксплуатации материальных и людских ресурсов страны.
Ради изыскания средств на строительство промышленных предприятии, обеспечения потребностей армии и флота в России был значительно урезан внутренний рынок и ограничено занятие внешней торговлей, как для частных лиц, так и для компаний. Все виды частного предпринимательства были поставлены под строгий контроль государства, в руках которого был сосредоточен весь процесс производства и распределения продукта — от определения места строительства новых предприятий до разработки правил реализации произведенной продукции. Столь глубокого проникновения государства в хозяйственную жизнь страны остальной цивилизованный мир пока ещё не знал. Напротив, трансформация европейского феодализма в раннекапиталистическое общество проходила по пути все большего упрочения и развития свободно-рыночных отношений, расширения гарантий собственности и сокращения сферы внеэкономического принуждения.